Ответом была гробовая тишина. Да, лидер из меня ещё тот.

— Думаю, будет правильнее, если я буду первой, — поддержала меня Жюли. Все еще сжимая мою руку, она откинулась на спинку дивана и закинула одну ногу на другую с присущей ей грацией. Она обвела присутствующих взглядом, достойным королевы на троне. — Меня зовут Джулия Орлова, и я — дочь Федора Орлова, равкианского дипломата.

***

Я лежала в кровати, но сна не было ни в одном глазу. Я и не представляла, сколько всего мы утаивали друг от друга. Вся правда обо мне. Поиски Жюли. Расследования и происки ребят.

Стараясь не разбудить других (не смотря на то, что номер люкс занимал практически весь этаж, когда в него забралось почти дюжина человек, стало немного тесно), я выбралась номера и прокралась на часовню. К своему удивлению, я была не единственной, кто не мог уснуть.

— Привет.

Жюли обернулась. При свете луны она казалось сновидением, миражом. Я боялась, что она раствориться, но когда я протянула ей руку, она взяла ее и подтянула меня ближе. Она стиснула меня в объятиях.

— Я так скучала по тебе, звездочка, — прошептала она, и я почувствовала, что в носу защипало. Осталось только разрыдаться от радости, и день, можно считать, прошел отлично.

Нехотя, я отстранилась от нее и перевела взгляд с башни, где внизу простирался Кеттердам.

— Ты об этом не писала, — эти слова я адресовала не Жюли, а городу у нас под ногами. — Мы переписывались целый год, а ты ни о чем мне не говорила.

— Я хотела рассказать. При встрече.

— Ты рассказала им всем.

— Ты сама хотела, чтобы мы все говорили правду, — напомнила мне Жюли.

— Да, но ты могла сначала рассказать мне, а потом уже им. Я ничего не знала. О том, что ты преуспела в шитье. Что по вечерам пела в таверне, где однажды познакомилась с Штурмхондом. Что ты решила путешествовать по миру.

На последних словах мой голос дрогнул. Она собиралась уехать. После моего возвращения в Равку, она бы бросила меня.

— Я хочу учиться новому, Джей. Хочу помогать людям.

— Как? Как ты можешь помочь людям, болтаясь в море?

Жюли не ответила. Я внимательно всмотрелась в ее лицо.

— Жюли?

— Ты помнишь Аню Онегину?

— Да. Она помогала на кухне в доме по-соседству от твоего.

— Ее похитили. Полгода назад.

Я уставилась на Жюли.

— Что? Как? Кто?

— Штурмхонд помог мне раскопать, что ее вывезли из страны на корабле работорговцев. Это не разглашается, но за последние несколько лет пропало много людей.

— Гриши? — за гришами всегда велась охота. Фьерданцы считали их злом. С разоблачением формулы парема гриш начнут использовать в качестве оружия.

Жюли покачала головой.

— Отказники. Девушек продают домам удовольствий, парней — в качестве наемной силы.

Я вспомнила Антона. Он должен был быть в Равке, но вместо этого оказался на улице Кеттердама в компании бандитов. Версия с похищением казалась мне самой логичной сейчас.

— Но что ты можешь сделать для них? — сказала я, возвращаясь в действительность, — Ты ведь всего лишь…

— Дочь богача? — Жюли улыбнулась, — Я надеялась получить деньги отца и купить корабль. Собрать команду. Указать на проблему, в конце концов. Я хочу сделать хоть что-то, понимаешь?

И я ее понимала. Я была готова выть от безысходности, когда поняла, что не могу заменить маму в ее ремесле. Я чувствовала себя беспомощной и бессильной.

— Тебе стоит обратиться к Призраку, — я не очень хорошо с ней ладила, но Нина довольно много мне рассказала про прошлое сулийки. — Думаю, вы можете друг другу помочь.

Жюли нахмурилась, но никак не прокомментировала мои слова. Внезапно она улыбнулась и сменила тему.

— Если так подумать, то ты тоже не все писала в письмах.

— Ммм…

Жюли рассмеялась.

-Итак, как так получилось, что ты стала работать на «легенду из Бочки» — Грязные Руки?

— «Легенда из Бочки»? — переспросила я.

— Твои слова.

Я вытаращила глаза.

— Я не могла такого написать!

— Могла. И написала. Почти в каждом письме, когда ты только приехала сюда, — она склонила голову на бок и прищурилась. — Ты собирала все слухи, связанные с этим парнем, потом получила у него работу, а теперь мы пытаемся вытащить его из тюрьмы и выполнить его годовой список дел. Немного не похоже на взаимоотношения между боссом и подчиненным. Я хочу знать все, со всеми щекотливыми подробностями.

Я покраснела.

— Нет никаких щекотливых подробностей!

— Конееечно.

Я ткнула Жюли локтем в бок. Мы рассмеялись. Было приятно подкладывать друг друга, как раньше, и хотя я сама не понимала, что со мной творится, я была не против поделиться накопившимся с Жюли.

— По правде говоря, мне нравилось работать на него. Выполнять его поручения. Я подделывала письма и документы, проводила его и его людей туда, куда у них не было доступа, я даже участвовала в перестрелке! — брови Жюли взлетели вверх, но я не дала ей времени сказать и слово. — И мне это нравилось. Нравилось быть преступницей, — я замолчала и посмотрела на Жюли с беспокойством. — Скажи, я плохой человек?

Жюли покачала головой.

— Ты всегда хотела узнать, кто ты и на что способна. Пыталась быть швеей и хорошей дочерью. Сразу было понятно, что это не твое. Ты скучала, и даже когда ты заняла мое место, было очевидно, что это не совсем то, что тебе нужно. Кто будет винить тебя за то, что ты преуспела в чем-то другом, пусть и криминальном?

— Из двух зол выбирают меньшую?

— Скорее не можешь делать хорошее, делай хорошо плохое.

Мы направились к лестнице. За окном светало. Нужно было поспать хотя бы пару часов, а впереди ждал долгий, трудный день.

— Знаешь, это звучит как слоган. Нужно предложить его Отбросам.

Жюли рассмеялась.

— Не забудь потребовать за это плату.

***

В нашем плане было много подвохов. Слишком многое зависело от факторов, на которые мы не могли повлиять. Что, если Каз «признается» в убийстве Уайлена, как планировал изначально, чтобы освободить дорогу для нашего бегства? Рассказал ли Эрик кому-либо о произошедшем на складе? Достаточно ли Пекка суеверен? Поверит ли Ван Эк девушке, которую видел всего один раз?

Все могло пойти не так в любой момент. Все могло рухнуть из-за малейшей ошибки. Но мы должны были попробовать.

Трудно сказать, что именно повлияло на наши решения. Было много фактов, много переменных, много правды, много озарений. Жюли пошутила, что Кеттердам на пару дней станет театром, на сцене которого развернется грандиозное шоу. И правда, все наши приготовления походили на репетицию пьесы, с примеркой костюмов, заучивания строк и подготовкой реквизита. Для постороннего наблюдателя все, что произошло дальше, могло стать развернувшимся на улицах столицы Керчии спектаклем — но только при условии, что он видел все действия в нужном для сохранении интриги порядке.

И началось все с вечера, когда единственной проблемой оставалось заключение Каза. Мы никак не могли решить, как вызвались Бреккера без лишних проблем. Аника и Инеж принесли некоторые бумаги Каза. Мы искали в ним подсказку, способ освободить его из-под ареста.

— Отбросы скоро узнают, что Каз арестован, и могут снова перейти на сторону Хаскаля, — недовольно сообщила Аника.

Нина задумчиво склонила голову:

— Ну, у нас есть кое-кто похуже подонка из Бочки.

— И кто же?

Она покосилась на меня.

— Его разозленная девушка.

Я закатила глаза, но от ее слов у меня в мозгу словно что-то щелкнуло. Я снова уткнулась в бумаги.

— Мы можем воспользоваться деньгами Каза? — вопросительно-утвердительно произнесла я.

— У него их нет. Он все потратил на реализацию плана с сахарным силосами. Но даже если бы они были, мы не могли бы ими воспользоваться. Только украсть. У нас нет доступа к его счетам, — ответила Нина. Покопавшись в куче бумаг перед нами, она извлекла договора с банками на имя Каза и передала мне.

Я поизучала их с минуту. Постепенно перед глазами начал вырисовывался план, но нужно было еще кое-что уточнить.