— От второго бы я не отказался, — пробормотал в ответ Каз, тяжело опускаясь на стул и вытягивая больную ногу. Как только я заняла соседний стул, к нам подошел еще один сулийский предсказатель и подал две чашки и кофейник. Допив кофе, Каз протянул свою чашку с кофейной гущей на дне предсказателю.

Некоторое время предсказатель изучал гущу. Вокруг нас сновали люди, кто-то стоял неподалеку, надеясь подслушать чужие предсказания, но все равно в этом уголке оставалось какое-то непередаваемое ощущение магии и тайны.

— Болезнь не отступит, если ты будешь бороться один, — негромко произнес предсказатель. Наблюдающие за этим маленьким представлением люди наклонились вперед, пытаясь расслышать таинственные предсказания, но я сомневалась, что их слышал кто-либо кроме меня и Каза. — Получишь то, что так желаешь, но по пути к цели потеряешь самое ценное, что у тебя есть. А когда ты будешь меньше всего этого ждать, услышишь снова имя брата.

Сулийский предсказатель отставил чашку Каза, показывая тем самым, что закончил с ним, и протянул руку ко мне. Я молча протянула ему свою чашку, обдумывая то, что услышала по отношению к Казу. На лице Бреккера не дрогнул ни один мускул, когда он выслушивал предсказания, а вот меня слова сулийца удивили. Предсказания звучали как бред, но разве так и не должно быть? То, что кажется мне странным, должно иметь смысл для Каза.

Хотя это всего лишь спектакль, за который хорошо заплатили. Обычный набор предсказаний. Все пройдет, все сбудется. Помни о семье и друзьях.

Что там было про имя брата?

— Ты ищешь себя, но игнорируешь правду. То, от чего ты бежишь, станет твоим спасением. И еще, — глаза предсказателя встретились с моими. Я застыла, не смея опустить взор от его фиолетовых зрачков. — за обман придется заплатить жизнью.

Слова эхом отдавались у меня в голове. Стало трудно дышать, словно кто-то невидимый сжал мое горло. Я не поняла и половины предсказания, но почему-то оно подействовало как удар под дых.

Из транса меня вывел Каз. Он грубо вздернул меня на ноги.

— Мы закончили.

***

Все это было глупо. Детское шоу, бессмысленный набор заранее заготовленных фраз, нацеленных на то, чтобы убедить простачков, что все это реальные предсказания. Я прекрасно это осознавала. Но почему же я тогда не могла перестать думать о них? Меня не покидало ощущение, что все это было какой-то подставой. Сулийский предсказатель — или тот, кто себя за него выдавал — явно знал больше, чем ему следовало. Но откуда?

Около одиннадцати тетя стала сворачивать вечеринку. Наскоро со всеми попрощавшись, я ускользнула к себе в комнату, даже не узнав, решил ли Каз остаться у нас на ночь. Быстро раздевшись, я потушила свет и забралась в кровать.

Но сон все никак не приходил. Часы свидетельствовали, что я пролежала на кровати, мучаясь от роя мыслей, несколько часов.

Пройдя босыми ногами по полу, я отдернула штору, впуская в комнату необычайно яркую сегодня луну в комнату. Я уже потянулась открыть окно, как заметила какое-то шевеление в саду. Несколько секунд я просто стояла, наблюдая за человеком с тростью, а затем накинула на плечи пальто, засунула ноги в туфли и сбежала вниз по ступенькам. У самой двери на улицу снизила темп и не спеша, словно я никуда и не торопилась, я вышла в сад.

Он стоял у пруда, спиной ко мне, и даже не повернул голову, когда я встала рядом с ним. Погода стояла на удивление не такая прохладная, как можно было ожидать в это время года, но когда порыв ветра брызнув мне в лицо капельками воды, я подняла воротник пальто повыше.

Это было немного странно. Мы не разговаривали, но между нами не было напряжение или смущения, которое можно наблюдать, когда вы с собеседником знаете друг друга не достаточно хорошо, чтобы придумать тему для разговора, но при этом знаете достаточно, чтобы совесть не позволила просто развернуться и уйти. Нет, это было молчание двух людей, по неизвестной причине не спящих в столь поздний час, которым было достаточно стоять рядышком и наслаждаться ночью.

Мы стояли не очень близко к друг к другу, сохраняя дистанцию, но стоило бы мне протянуть руку, и могла переплести свои пальцы с его. Я не касалась его, но почему-то чувствовала его как нельзя близко.

— Тебе разве не пора спать?

Я вздрогнула, услышав его голос.

Раз — и вся магия вечера улетучилась. Была только я, парень с тростью и в перчатках, да пруд, от которого несло холодом и сыростью.

— А тебе? — ответила я вопросом на вопрос. Нина упоминала, что Каз вообще толком не спит, а постоянно что-то просчитывает и проворачивает.

— Мне нужно обдумать еще некоторые детали, — подтвердил он мои мысли.

— Ясно.

Внезапно я пожалела, что вообще спустилась в сад.

Я шагнула назад и повернулась, намереваясь уйти.

— Ну, до завтра.

— Мне было девять, а моему брату тринадцать, когда мы заболели Чумой Придворной Дамы.

Его слова пригвоздили меня к месту. Мы замерли, стоя друг к другу спиной. Наверное, это и позволило ему говорить дальше. Я буквально ощущала, как ему тяжело произносить слова.

— Джорди… не выжил. Я был покрыт язвами, периодически терял сознание, и меня тоже приняли за умершего. А может, просто решили, что я не выживу. В любом случае, нас оставили в море. Я понимал, что чтобы выжить, мне нужно добраться до Кеттердама, но был слишком слаб, чтобы сделать это в одиночку.

Он замолчал, и я не стала его торопить. В голове проносилось тысяча мыслей. Я боялась забыть и крупицу информации, которую он дал мне. «У тебя был брат, его звали Джорди, и он умер. Ты заболел Чумой, но выжил. Почему ты решил рассказать мне это? Почему сейчас?»

— Тогда… тогда я использовал тело Джорди, чтобы удерживаться на поверхности. Как плот. К тому времени он уже стал разлагаться. Я доплыл, но за то время, что я провёл среди разлагающихся тел, когда я цеплялся за тело Джорди… что-то произошло. Каждый раз, когда я касаюсь кого-то, я снова оказываюсь в гавани, среди мертвецов. Мне казалось, что я могу справится с этим, но ничего не вышло.

— Может, тебе просто нужна помощь? — эти слова случайно вырвались. Я не хотела произносить их, но как некстати вспомнилось предсказание с вечера. Болезнь не отступит, если ты будешь бороться в одиночку. Или как там?

Я бы поняла, если бы он облил меня своим презрением, съязвил или ушёл, оставив меня. Вместо этого, он тихо фыркнул. Я обернулась, и обнаружила, что он смотрит прямо на меня.

— Почему это так важно для тебя?

— Потому что нам всем нужно иметь кого-то, на кого можно положиться.

Хотела ли я сказать, что такой человек нужен мне самой?

Я протянула руку. Помедлив, он аккуратно взял мою ладонь в свою. Я повела его на другой конец пруда и усадила его на скамейку. Он в одном углу, я — в противоположном. Я упёрлась руками в скамейку и вытянула ноги, рассматривая носки туфель. Хотелось произнести какую-нибудь пафосную речь о необходимости иметь кого-то, на кого можно положиться, но вместо этого практически не к месту выпалила:

— Знаешь, я люблю обниматься. Тесный контакт — он…не знаю, как сказать. Заземляет, что ли. Удерживает тебя на земле в ураган и не дает утонуть в океане в шторм. Когда мой мир разваливается на части, мне это необходимо. Недолгие крепкие объятия соединяют меня воедино, словно клей, и я, в каком-то смысле, снова могу жить, — не удержавшись, я засмеялась пришедшей в голову мысли. — А ведь какая ирония. То, чего ты так старательно избегаешь, нужно мне больше всего.

Наконец я перевела взгляд на самого Каза, который никак не прокомментировал мои слова. ЧуднАя сегодня ночь.

— Сними перчатку.

Он застыл.

— Каз?

Медленно, он потянул за каждый палец кожаной перчатки, пока не стянул ее и не положил ее себе на колени. Его бледные пальцы выделялись особенно ярко в полумраке. Абсолютно нормальные. Длинные, как у пианиста, да яркая полоска шрама, при виде которого у меня зачесались руки провести по нему пальцем.

Я выставила руку, ладонью вверх. Он уставился на нее, словно у меня на ладони сидела большая, светящаяся в темноте жаба. Я призывающее пошевелила пальцами.