Они не спешили. Впереди была ночь, целая вечность, и хотя они оба понимали, что на самом деле это не так, они наслаждались каждым мгновением, пока за окном сверкали молнии, постепенно удаляющиеся за горизонт.

Предрассветные часы подкрались незаметно. Скоро весь дом начнет пробуждаться, заскрипят половицы, когда слуги будут обходить дом, открывая окна и впуская свежий, пахнущий дождем, ветерок. Алина понимала, что стоило бы увести Дарклинга из комнаты, прежде чем их застанут вместе, но ей ужасно не хотелось вставать. Она глубоко вздохнула, раздосованная, что даже сейчас не может полностью отпустить рассудительную часть себя и просто получить удовольствие, и прижалась щекой к обнаженной груди Дарклинга. Александра.

— Позволь мне остаться, — прошептал он, словно бы прочитав терзающие ее мысли. Длинные пальцы водили вверх и вниз по ее позвоночнику, посылая голодные искры по всему телу. — Позволь мне стать частью твоей жизни.

— И как ты себе это представляешь? — Алина невесело улыбнулась. — Каждую ночь я буду засыпать в объятиях мужа, пока ты спишь через несколько комнат от нашей? Каждое утро ты будешь учить Сашу скрывать ее способности, пока Мал и я обучаем других детей? А по вечерам мы будем сидеть за одним столом, обсуждая планы на выходные? Ты так это видишь?

Он промолчал.

Алина тяжело сглотнула.

— Я люблю его.

«Любишь, а сама пустила человека, которой его пытал и угрожал убить, в вашу постель.» — обвиняюще прошептал внутренний голосок.

— Я знаю.

Внутри у Алины все сжалось. Ей не хотелось ни о чем думать. Ни о Мале, который не простит ей этого, когда обо всем узнает, ни о слугах, которые будут осуждающе на нее смотреть каждый раз, как она появится на пороге комнаты. И уж тем более она не хотела думать, что этот поступок говорит о ней самой. Почему она так поступила со своим мужем, с самой собой? Разве Дарклинг не разрушил ее жизнь, не пытал и не ранил ее друзей, оставив после себя неизлечимые раны? Этот человек без колебаний ослепил собственную мать и натравил на Алину ничегоя, чтобы усилить связь между ними двумя, подчинить девушку своей воли. Почему она так уверена, что не очередная игра? Притворство, способ вернуть свою силу и заполучить трон?

Словно прочитав мысли, одолевающие девушку, он заговорил.

— Я понимаю, — сказал он, смотря куда-то в дальний угол комнаты. — Впервые за долгое, долгое время, я понял. Отказники всегда удивляли меня. Каждый их шаг можно предсказать. История повторяется раз за разом, но они словно не замечают этого, продолжая совершать одни и те же ошибки. Они откладывают на потом важные дела, думают, что еще успеют к ним вернуться, забывая, что их жизнь коротка. Но при всем этом они совершенно не думают о последствиях. У каждого действия есть эхо. За ошибки приходится платить. Как они могут вести беспечную жизнь, когда им осталось жить всего пару десятков лет?

Прежде чем продолжить, он крепко обнял Алину, словно боялся, что она может вдруг исчезнуть, превратиться в тень и раствориться при наступлении дня.

— Я жил в страхе много лет. Менял имена, личности, играл по правилам общества, чтобы заслужить расположение короля, и даже став главнокомандующим Второй Армии, я не мог позволить себе расслабиться. Я мог предсказать каждый шаг любого гриша, любого отказника, наших врагов. Я знал, как они думают, о чем мечтают, чего могут достичь. Это была скучное существование, но я продолжал изображать марионетку, подчинялся глупым желаниям королей и ждал. А что теперь? Сколько времени у меня есть? У меня нет сил, нет будущего. Мне некуда пойти. Я остался один.

— Ты не один.

Он провел пальцами по ее губам, борясь с желанием поцеловать их. Если он поцелует ее, то уже не сможет остановиться.

— Как бы я хотел, чтобы ты принадлежала только мне. Я знаю, что это невозможно, — добавил он, заметив протест в ее глазах. — В какой ужасной ситуации мы все оказались. Ты любишь его, я люблю тебя, и мы втроём любим маленькую Сашу. У святых поистине своеобразное чувство юмора.

Алина замерла.

— Что ты сказал?

Губы Александра растянулись в улыбке. Он точно знал, какие слова привлекли ее внимание.

— Я сказал, что я люблю тебя.

Алина поцеловала его. И еще раз, пока он не ответил на поцелуй, запустив пальцы в ее белые волосы. Алина жила одним мгновением. И сейчас она была готова отдать все, лишь бы этот миг никогда не заканчивался.

***

Когда она открыла глаза, солнце уже ярко светило и пробивалось в комнату даже сквозь тяжелые шторы. Она заморгала, пытаясь проснуться, а вспомнив, что засыпала в кровати не одна, замотала головой. В комнате больше никого не было, и только его запах — свежесть морозного утра, аромат ночи — говорил о том, что сегодняшняя ночь не была сном.

Накинув поверх ночнушки халат, Алина вышла в коридор и прошла в комнату дочери. Саша сладко спала, крепко обнимая подушку, но словно почувствовав присутствие матери, открыла глаза. Она сонно заморгала и принялась протирать глаза кулачком.

— Доброе утро, солнышко, — Алина присела на кровать и провела пальцами по взъерошенным волосам дочери.

— Он ушел.

Алина слегка нахмурилась. Она еще толком не проснулась, и никак не могла понять, о чем говорит дочь.

— Что?

— Александр, — Алина вздрогнула и моментально проснулась, услышав, как ее дочь называет по имени ее… друга? Врага? Возлюбленного? Как же все запутанно. — Он ушел.

Девушка выпрямилась. Ее замутило, когда до нее дошел смысл сказанных слов.

— Что значит — ушел?

— Он пришел утром и разбудил меня, — Саша села в кровати. Она тоже нахмурилась, словно пыталась вспомнить что-то сквозь не до конца отступивший сон. — Он сказал, что не хочет уходить, не попрощавшись со мной и не рассказав мне правду. Сказал, что его зовут Александр, и что когда-то он мог заклинать тени, как и я.

Алина закрыла глаза. Она легко могла представить себе, как Дарклинг приходит сюда и осторожно будит Сашу. Ему наверняка не хотелось прерывать ее сон, но он знал, что должен был это сделать. Он ничего не сказал Алине, потому что она и сама не понимала, как бы отреагировала в таком случае, однако он заглянул к ее дочери, чтобы попрощаться.

— Что еще он сказал?

— Что я должна продолжать развивать свои способности и мне не стоит пугаться своей силы. И что мне повезло, что у меня такая понимающая и любящая мама, которая желает мне только счастья и безопасности, — Саша придвинулась к матери и прижалась к ней. Алина подняла руку и принялась гладить дочь по голове. Речь девочки была сбивчивой и торопливой, а ее пересказ казался сухим. Мать сразу поняла, что Сашу ранил уход Александра. — Я просила его не уходить! Но он сказал, что не может иначе. Что чем дольше он находится здесь, с тобой и мной, тем сильнее хочет остаться, а это будет неправильно.

Алина зажмурилась, сдерживая слезы. Она чувствовала, как дыра в груди расширяется и вот-вот поглотит ее целиком. Много лет назад, убив Дарклинга в Теневом Каньоне, она оплакивала смерть гениального мальчика, имеющего большую мечту, но запутавшегося и выбравшего кровавый способ ее достижения. Сейчас же она оплакивала жизнь, которой у нее никогда не было. Почему она не могла раздвоиться? Одна Алина могла остаться с мужем и заботиться о сиротах, другая же могла жить с Александром и Сашей.

Но это было невозможно. И дело не только в том, что расщепить человека на две сущности можно было только в сказках да с помощью разреза.

Александр был не просто мальчишкой, готовый заботиться о ее дочери. Он был монстром, убийцей. Как Алина не могла раздвоиться, так и он не мог избавиться от личности Дарклинга.

Она любила Александра, но Дарклинга она ненавидела сильнее.

— Что будет дальше, мама?

Алина вытерла слезы. Он ушел, избавив ее от необходимости бороться с собственными желаниями, но проблемы на этом не заканчивались. Завтра Николай вернется, чтобы узнать о продвижении дел, и ей придется сказать ему, что он сбежал.