— С тобой же я разговариваю, — он закатил глаза, а девушке захотелось выцарапать их.

Как можно насмехаться, когда мысленно она уже готовит завещание? Помимо обозленных префектов Хаффлпаффа, на неё взъестся добрая половина игроков, ведь обойти капитанов команд Гермиона так и не удосужилась, а потому знать не знала, кто и когда намерен занять поле. И в этом случае велика вероятность, что кому-то из старост придется патрулировать после тренировки. Надо ж было податься в префекты тем, кто еще и в квиддич играет! Проблем мало, что ли?

Вообще-то, такой экземпляр прямо сейчас стоит сбоку, но времени задавать подобные вопросы не было.

Возможно, если Гермиона напряжет память, то сможет вспомнить, что говорили о тренировках друзья. Но если угадает и угодит гриффиндорцам, не вызовет ли это еще больше проблем с остальными студентами? Решат, что Грейнджер пытается помочь своим.

— Рейвенкловцы займут поле во вторник, — внезапно произнес Малфой, пальцем указав на нужную часть таблицы. — После обеда. Вечером — Хаффлпаффцы.

Она повернула голову в сторону и уперлась взглядом в сосредоточенное лицо парня. Драко даже не взглянул в ответ, только что-то забормотал себе под нос. Сердце Гермионы тревожно забилось внутри, когда одной рукой он оперся о спинку стула, а второй, выхватив из её ладони перо, принялся выводить что-то на пергаменте.

Сейчас Малфой не спал и мог заметить на себе изучающий взгляд, но он словно забыл о существовании девушки, а та, в свою очередь, воспользовалась этим: брови слизеринца нахмурились, он как-то нервно облизал нижнюю губу (Гермиона невольно проследила за этим движением), а волосы падали на глаза, когда ему приходилось наклоняться, чтобы что-то написать.

Как же она ненавидит его.

Грейнджер резко отвернулась, уперевшись взглядом в поверхность стола, и дала себе несколько минут на то, чтобы совладать с дыханием, пока оно совсем не вышло из-под контроля.

Малфой быстрыми движениями черкал по пергаменту, а девушка заворожено следила за появляющимися размашистые буквы. Даже в столь небрежно написанных словах она смогла бы узнать его почерк. И все из-за одной записки. Одной треклятой записки, все еще хранящейся в её комнате.

— Откуда ты знаешь, когда будут тренироваться гриффиндорцы? — удивленно поинтересовалась Гермиона, наблюдая за тем, как в одной из колонок появляется название её факультета.

— Потому что я общаюсь с Грэхэмом, Грейнджер, а капитан был очень недоволен, что придется делить день с твоими псами.

В графе с пятницей, ниже Гриффиндора, появилось еще одно слово — «Слизерин».

— Вы будете тренироваться вечерами? — Гермиона нахмурилась.

— А что не так?

Малфой все еще был поглощен в писанину, не замечания ни ничтожного расстояния между ним и Гермионой, ни её пронизанного недовольством взгляда, ни отсутствия ответа на свой вопрос.

Если слизеринцы займут поле после ужина, то велика вероятность того, что тренировки продлятся до позднего вечера, если не до ночи. Грейнджер все еще раздражал факт того, что вид Малфоя на метле вызывал беспокойство, но справиться с этим не удавалось, потому было принято решение списать все на стресс после случившегося, однако если Драко придется летать ночью — не это ли еще один гвоздь в крышку гроба её нервной системы?

— Куда всунуть чертов Рейвенкло? — пыхтит Драко, и до Гермионы не сразу доходит, что в этот раз он обращается к ней.

Она несколько секунд рассматривала составленный график тренировок, прежде чем прикинуть, кому и когда будет удобнее патрулировать школу.

— Во вторник. К вечеру они успеют отдохнуть, а в понедельник пусть дежурит Хаффлпафф.

Малфой пораздумывал и кивнул, продолжив заполнять таблицу.

— Гриффиндорцы могут дежурить в пятницу, а Слизеринцы в четверг — по той же схеме. Тогда среду возьмем мы.

Он быстро записывал сказанное Гермионой, а девушка незаметно поглядывала на профиль сосредоточенного лица Малфоя и всё удивлялась, какого черта сидит здесь за составлением графика после того, как переспала с ним?

***

Они пропустили два приема пищи. Проснувшись, Гермиона была слишком занята, чтобы взглянуть на часы, а потому не знала, что уже в тот момент время близилось к двенадцати. Работа заняла некоторое время, как и дорога до кабинета Макгонагалл. Женщина с понимающей улыбкой приняла пергаменты и ничего не сказала, хотя Грейнджер предполагала, что префекты были бы не прочь узнать о графике патрулирования заранее. Однако высказывать недовольства директору они не посмеют, оставалось лишь надеяться, что и Гермионе не прилетит.

По возвращении в Башню Малфоя внутри не оказалось, что было только на руку. Она со спокойной душой залезла под одеяло в своей комнате и вполне успешно отложила любые размышления на потом. Стоило голове коснуться подушки, сознание тут же заволокла дымка сна.

Гермиона проснулась уже вечером — все в той же толстовке, только теперь мятой, и с полным беспорядком на голове. Но более чем отдохнувшая.

Однако долго чувствовать себя расслабленной не пришлось. Чем дальше ноги несли от Башни, тем сильнее нарастало волнение. Живот урчал, напоминая хозяйке о необходимости питаться, и Грейнджер не смогла проигнорировать ужин, хотя очень хотела остаться в комнате.

И вот Большой зал показался в конце коридора. Распахнутые двери открывали вид на вернувшиеся на свои места факультетский столы, отсутствие украшений, помимо цветов на стенах, и на удивление тихую толпу студентов.

Наверное, так тихо в Хогвартсе бывает только на зимних каникулах, когда большая часть учеников разъезжается, унося с собой шум и гам. Но сейчас не каникулы, а разговоры раздаются всего с нескольких сторон.

Гермиона практически сразу уловила, в чем дело. Финальным штрихом картины стали слизеринцы, «незаметно» осушающие стаканы с водой. Ей всегда казалось, что Малфоя — первый по бледности после призраков Хогвартса, но теперь у него появились конкуренты. Судя по всему, не только Гермиона пропустила завтрак и обед, что не удивительно — внешний вид студентов говорил о том, что половина только недавно проснулась. И то, что самыми страдающими оказались слизеринцы, Грейнджер тоже не удивило. На её памяти именно они больше остальных возмущались из-за запрета на алкоголь, однако развернувшаяся картина говорила о том, что обходить правила — их талант.

За столом не было ни Малфоя, ни его друзей, но вспоминая, сколько огневиски Блейз добавлял в свой тыквенный сок, девушка без усилий могла предположить, что ему понадобится помощь сегодня.

Оторвать взгляд от слизеринского стола Гермиона смогла только когда добралась до своего места. Краем уха уловила голос Гарри и Рона, но, опустив взгляд на друзей, увидела только возмущенные лица. Оба парня потирали затылок, избегая зрительного контакта с гриффиндоркой.

Джинни сидела между ними, а Гермиона заняла место напротив. На лице Уизли не было улыбки, но она, в отличие от парней, сама словила взгляд Грейнджер. Гермиона моментально уловила тревожные нотки в её глазах.

Если бы девушка на несколько секунд раньше оторвалась от разглядывания слизеринцев, то заметила бы звонкие подзатыльники, коими Джинни наградила недовольных парней по обе стороны от себя. Но Гермиона не видела этого и предположила, что друзья все еще сердятся.

— Ты пропустила завтрак, — младшая Уизли говорила спокойно, но Грейнджер почему-то вздрогнула. Пожала плечами, принимаясь накладывать в тарелку еду.

У неё все еще не было отговорки, да и оправдываться перед Гарри и Роном в присутствии Джинни теперь казалось верхом безумия, хотя она наверняка поняла бы. И тем не менее Гермиона приняла решение есть молча, надеясь, что не выглядит побитым щенком со стороны — лучше пусть мальчишки считают, что она все еще злится на них из-за тех глупых обвинений.

Вдруг оба парня зашипели, привлекая внимание, и одновременно с недовольством покосились на Джинни. Девушка не успела заметить, что же произошло, но по тому, как Рон и Гарри начали потирать ребра сделала определенные выводы.