— Грейнджер? — передразнивает его, параллельно стараясь выстроить цепочку дальнейшего развития событий. Но это практически невозможно. Потому что Малфой — чертов псих. — А как же «грязнокровка»?

Не может утверждать, но, кажется, слизеринец даже вздрогнул после её слов. Не собирается анализировать этот факт.

Почему он такой холодный?!

К горлу будто прижимают кусок льда. Совершенно безумная мысль мелькает в голове Грейнджер: жив ли Малфой вообще? Может, это все ей мерещится и она уже давно лежит в психиатрическом отделении Святого Мунго?

Бред, сразу же решает. Даже в самом ужасном состоянии в моих мыслях не будет Малфоя.

— Так ты фанатка унижений? — его нервный смешок радует Гермиону, хотя здравый смысл вопит, что это не сулит ничего хорошего. — Никогда бы не подумал.

— А ты вообще не мастер думать, — выплевывает гриффиндорка, и, опустив взгляд, вдруг замечает кое-что.

Ну конечно.

Стоило догадаться раньше.

Игнорирует боль от хватки Драко, его сверкающий злобой взгляд, приоткрывающиеся губы (Гермиона совершенно некстати замечает небольшие трещинки в некоторых местах), с которых вот-вот соскользнет какое-то ругательство, и силой воли заставляет себя слегка оторвать голову от стены, чтобы нормально разглядеть пол.

А дальше действует слишком быстро, чтобы не передумать: голые ступни Малфоя находятся в каких-то жалких миллиметрах от неё, а потому Гермионе не составляет труда оторвать ногу от пола и небольшим каблучком туфель надавить на незащищенную ступню парня.

Слизеринец шипит от боли, хватка на шее слабнет. Грейнджер реагирует мгновенно — отталкивает его от себя, освобождая пусть к отступлению. И снова делает это. Снова убегает.

— Я, блять, убью тебя!

Теперь сомневаться точно не приходится.

Крики разносятся по Башне еще долго, как девушка добирается до своей комнаты и накладывает заглушающие и запирающие чары.

Сердце гулко стучит в груди, когда Гермиона прислоняется спиной к стене. От нервов подгибаются ноги. Разом с паникой рождаются какие-то совершенно новые эмоции. Удовлетворение. Она поставила его на место. Дала отпор. И пусть завтра придется ходить по коридорам и оглядываться, ведь Малфой впредь не допустит подобных ошибок и наверняка постарается отрезать гриффиндорке все пути к отступлению, сейчас её сердце бьется не только из страха, но и от какого-то не слишком разумного счастья.

Кончиками пальцев касается своей шеи, где еще пару минут назад находилась ладонь Драко. Кожа все еще ледяная.

Гермиона отдергивает руку.

Комментарий к Глава 2.

*Конфундус — заклинание для причинения беспорядка в мыслях человека; для нарушения работы различных магических предметов.

========== Глава 3. ==========

Еще никогда в жизни завтрак не казался таким вкусным, солнце настолько ярким, а эмоции настолько нестабильными. Гермиона проснулась в отличном настроении, чрезмерно хорошем, учитывая обстоятельства, даже накрасила губы практически бесцветными блеском, не создающим неприятной липкости на губах — подарок Джинни. Рациональная часть мозга предупреждала об опасности, но окрыленная победой над Малфоем Гермиона предпочитала просто радоваться новому дню.

В Большом зале уже ждали Рон, Гарри и младшая Уизли, поэтому она спешит занять место рядом с ними. Выгружая из сумки талмуд в потертой обложке, ловит на себе удивленные, а частично и раздраженные взгляды друзей.

— Перси сказал, что здесь очень много полезной информации по Истории магии, — пожимает плечами, потянувшись к тарелке с нарезанными фруктами за яблоком.

— Тебе недостаточно скучных уроков? — бубнит Рон, отодвигая край книги подальше от себя.

Гермиона предпочитает проигнорировать его реплику, поскольку не может признаться друзьям, что даже ей метод преподавания профессора Бинса кажется скучным. Куда продуктивнее будет начать изучать материал самостоятельно, чтобы впредь сонливое состояние на истории магии не вызывало чувства вины.

— Ты накрасила губы? — шепчет Джинни, локтем толкая Грейнджер в бок. — Неужели я дожила до этого момента.

Гриффиндорка закатывает глаза, но уголки губ все же ползут вверх. Пролистывает несколько страниц книги, останавливаясь на интересующем абзаце. Перси оказался прав — написано легко и понятно. Что ж, проблем с этим предметом возникнуть не должно.

Отрывается от чтения всего на мгновение, чтобы взять еще дольку яблока, но взгляд сам падает на слизеринский стол, а уже через мгновение на неё в ответ взирают серые глаза Малфоя.

«Я, блять, убью тебя».

Он явно в отвратительном настроении.

И, черт, ей не стоит этого делать. Абсолютно точно не стоит…

Гермиона слабо ухмыляется. И тут же замечает вспыхнувшее пламя в его глазах. Малфой, кажется, сейчас согнет вилку пополам.

Стоит начать воспринимать его угрозы всерьез.

Но почему же ей так нравится выводить его на эмоции? Видеть, как играют желваки на скулах, как и без того бледное лицо практически превращается в мел. Гермиона до сих пор ощущает прикосновение его ледяных пальцев на шее.

Становится интересно. Действительно интересно.

Каким будет твой следующий шаг, Малфой?

Потому что она не собирается сдаваться.

Теперь ты ответишь за те шесть лет оскорблений, унижений, отвратительных шуток и… И, в общем, за все. За одно свое существование ответишь. Мерзкий слизеринец.

— На кого ты смотришь?

Гермиона вздрагивает и автоматически отводит взгляд. Глубоко вздыхает от досады, оценивающе осматривая сидящего напротив Рона. Она действительно не хотела проигрывать их войну взглядов!

— Я читаю, Рональд. А тебе лучше смотреть в тарелку, — кивает на наполненную ложку овсянки, которую рыжий практически вываливает себе на брюки.

Когда гриффиндорка поднимает глаза, Малфой уже занят завтраком.

***

Первую половину лекции профессора Бинса Гермионе удается внимательно слушать, затем с каждой минутой мозг начинает хвататься за совершенно посторонние мысли, уводя девушку в дебри собственного сознания, напрочь отказавшись воспринимать информацию про восстания гоблинов в восемнадцатом веке. Вспоминает, что видела такой параграф в книге Перси, и обещает себе потом изучить этот вопрос самостоятельно.

Она еле удерживает себя от того, чтобы не подпереть голову рукой. Но тогда будет слишком очевидно, что девушка совершенно далеко от темы урока.

Пером вырисовывает узоры на краю пергамента, неосознанно обращая взор на затылок Малфоя. Он так же, как и всегда, сидит на левом ряду, правда в этот раз на несколько пар впереди, так что гриффиндорка без зазрения совести может сверлить его спину взглядом. Не уверена, что почувствует это, но надеется вызвать у него дискомфорт. Пусть узнает, каково ей было вчера на трансфигурации.

Почему же не удается ненавидеть его так же, как раньше? Учитывая, что своим поведением парень ясно дал понять, что ничуть не изменился, что мешает Гермионе вновь возненавидеть его? Неужели ей действительно кажется, что он заслуживает сочувствия? Даже если нет, Грейнджер ничего не может поделать с собой — после войны ей сложно презирать Малфоя, как делала это первые шесть лет обучения.

Однако это не отменяет того факта, что он неуравновешенный придурок. Псих и хорек.

Скрывает смешок за кашлем.

Хоть что-то остается неизменным в её сознании.

— Мистер Малфой? — профессор Бинс обращается к Драко, а вздрагивает, почему-то, Гермиона. — Возможно, вы отвлечетесь от созерцания затылка Мисс Паркинсон и обратите внимание на доску?

Грейнджер замечает, что, в отличие от неё, слизеринец не утруждался созданием иллюзии занятости и в открытую ушел в свои мысли, опустив голову на кулак правой руки, локтем которой упирается в парту.

— Простите, профессор Бинс, сегодня я нахожусь в крайне сонном состоянии, — девушка не верит, что преподаватель не замечает елейного голоса Драко, скорее всего Бинс просто не хочет начинать словесную перебранку.

— Позвольте поинтересоваться, чем же вы были заняты? — что ж, Гермиона ошиблась.