Но не успела гриффиндорка запаниковать, как за спиной прозвучал знакомый голос:

— Гермиона.

Она обернулась слишком быстро, чтобы уловить и обработать восхищенные нотки в голосе подруги, но оно было и не нужно.

Из груди вырвался тихой прерывистый вздох, а ладонь невольно прикрыла рот. Гермиона испугалась, что челюсть Поттера определенно не перенесет этот бал.

До этого собранные волосы Джинни сейчас были распущены, их огненно-рыжий цвет будто был создан специально под это платье. Определенно то самое платье.

Гермиона могла бы позавидовать талии Уизли, но была слишком ошарашена, чтобы сделать это. Платье идеально подходило ей — словно обтекало фигуру Джинни и, Грейнджер не была уверена, но кажется слышала что-то о зачарованных тканях, которые «подстраивались» под девушек. В любом случае, это было неважно, потому что красота Джинни определенно не была вызвана магией. Но приворожить могла любого.

Бретелей не было, лиф алого платья элегантно подчеркивал фигуру Уизли и был расшит какими-то незамысловатыми узорами такого же красного цвета. Ниже на ткани этих узоров уже не было — струящаяся юбка переливалась и доходила до колен, а с левого нижнего угла расходились черные ветви дерева. Они заканчивались в нескольких сантиметрах от границы с узорами на лифе платья. Но больше всего Гермиону поразило то, как такие же черные листочки по волшебству появляются на расходящихся по всей левой стороне юбки ветках и падают, кружатся, но растворяются, доходя до подола платья.

Зацикленный процес настолько завораживал, что Гермиона продолжала следить за опадающими листьями на платье Джинни и не могла выдавить ни слова. Секунды перетекали в минуты, и от разглядывания девушку отвлек смешок Уизли.

— Ты прекрасна, — только и смогла выдавить Грейнджер. Джинни снова засмеялась и присела в шуточном реверансе. — Гарри с ума сойдет.

Кажется, этих слов было более чем достаточно, поскольку на лице подруги нарисовалась обворожительная и самодовольная улыбочка. Она изящным движением руки откинула прядь волос за спину и легкой походкой прошествовала к рядам с платьями, около которых стояла Гермиона. Все это время ей не удавалось оторвать взгляд от платья Уизли.

— Ты подобрала что-нибудь? — вдруг поинтересовалась Джинни. Гермиона только несколько раз растерянно моргнула, отрывая взгляд от черных ветвей дерева.

Грейнджер вдруг ощутила, как похолодели ладони. Вообще-то, еще полчаса назад она считала, что платье — не такая уж и важная часть бала, в конце концов, можно будет поискать что-то у Джинни, но сейчас, увидев на тканях все это волшебство в чистом виде, Гермиона почувствовала резкое и весьма сильное желание облачиться в одно из поразительных платьев. На секунду она даже задалась вопросом, не зачарован ли бутик, но таких заклинаний гриффиндорка уж точно не знала, а потому предпочла выкинуть подобные мысли из головы. К тому же большая часть продавцов Косого переулка взбунтовалась бы, узнав, что какой-то магазин зачарован.

Гермиона помотала головой. Это не имело ничего общего с возникшей проблемой!

Она до сих пор ничего не нашла. Грейнджер попыталась успокоить себя тем, что идет на бал одна, а потому мотивация «увидеть на полу челюсть своего спутника» явно отсутствовала, а сама Гермиона должна с легкостью перенести отсутствие шикарного наряда. Ключевым здесь было слово «должна». Но не могла. От досады сердце неприятно сжималось, и Гермиона с легкой растерянностью заозиралась по сторонам — на те ряды платьев, куда не успела дойти.

Джинни, уловив настроение подруги, решила что-то сказать, но Грейнджер быстрым взмахом руки пропросила её помолчать.

Она уже находилась на «границе», в нескольких шагах от которой начинались ряды изумрудных одежд, когда взгляд вдруг остановился на самом последнем платье предпочитаемого Гермионой цвета.

Должно быть, это был знак. Возможно, бутик и правда зачарован, потому что Грейнджер абсолютно точно не могла разглядеть все детали со своего места, но руки против воли потянулись к оранжевой ткани. Она могла бы заметить дрожь в своих пальцах, если бы взгляд не был прикован к нужной вешалке.

Гермиона бросила что-то невнятное удивленной Джинни и все это время наблюдающей со стороны работнице, после чего юркнула за ту же дверь, из которой недавно вышла подруга.

Теперь она была более чем уверена, что ткань действительно зачарована — платье легко легло на кожу и, стоило Гермионе потянуться, чтобы застегнуть его, ткань сама сомкнулась на спине девушки, не оставляя даже шва. Она понятия не имела, как потом снимать это чудо чудесное, но, взглянув на себя в зеркало в небольшой примерочной, потеряла всякое желание возвращаться в свои джинсы и рубашку.

На нем так же, как и у Джинни, не было бретелей, но Гермиона чувствовала себя более чем уверенной, несмотря на их отсутствие. Она с трепетом провела ладонями по гладкой ткани на боках, с головокружительным восхищением разглядывая свое отражение.

Грейнджер всегда казалось, что грудь явно не была выразительной чертой её фигуры, но лиф платья каким-то чудесным образом заставил усомниться в этом — грудь все еще не казалась большой и уж тем более никуда не «вываливалась», но выглядела действительно обворожительно. Гриффиндорке казалось, что это магия. До того момента, пока взгляд не опустился ниже.

Платье нельзя было назвать чрезмерно пышным, поскольку… Гермиона не была уверена, где заканчивается ткань, и начинается волшебство. Вся юбка сверкала мелкими серебристыми блестками, сначала редкими, что позволяло различать оранжевый цвет платья, но к подолу все более частыми и заметными. Ткань не доставала до пола, поскольку приблизительно ниже колен она переходила в мириады сверкающих блесток, продолжающих длину платья до самого пола. Они не шли сплошным потоком, отчего ноги Гермионы было вполне реально разглядеть. Но удивительным было даже не это.

Грейнджер еле удержалась, чтобы не коснуться подола пальцами — казалось, магия растворится, стоит этому произойти. С того места, где очертания оранжевой ткани становились размытыми, а количество сверкающего серебра увеличивалось в невероятных размерах, продолжая сыпаться вниз, формировались небольшие листочки. Не черные, как у Джинни, а оранжевые и красные (Гермионе показалось, что она также разглядела желтые) — они кружились среди блесток, но растворялись, стоило опуститься на пол.

Девушке не удалось сдержать спонтанную мысль, что подарок Джинни будет отлично смотреться под это платье. Без особых усилий удалось представить серебряные туфли на ногах, и в этот раз Гермиона не сдержалась и шумно выдохнула.

Платье было прекрасным. Оно было тем самым.

Несмотря на то, что Грейнджер было слегка неловко глядеть на свои полуоткрытые ноги ниже колен, поскольку платье казалось таким невесомым, словно его и нет, она буквально не могла ровно дышать от своего отражения в зеркале.

Ноги подрагивали, когда девушка перешагнула через порог примерочной, а сердце затрепыхалось в груди, когда две пары любопытных глаз уставились на неё.

— Мерлин… — только и смогла выдавить Джинни. Казалось, даже работница бутика выглядела пораженной.

— Не сочтите за лесть, но вам действительно очень идет, — улыбнулась девушка.

Но Гермиона и не думала считать это лестью. Она видела себя в зеркале и, не страдая заниженной самооценкой, могла с абсолютной уверенностью сказать, что наряд ей шел. Быть может, дело и правда было в волшебстве. Иначе никак не описать то, как платье преобразило гриффиндорку.

— Гермиона, это оно, — Джинни, в отличие от самой Гермионы, без страха коснулась опадающих с подола подруги листочков и они пошли рябью, проходя сквозь пальцы Уизли, как иллюзия.

— Да, — почему-то она не могла выдавить из себя что-то помимо шепота. — Думаю, да.

***

Десять галлеонов. Гермиона потратила на десять галлеонов больше, чем Джинни. Хотя клятвенно обещала, что ни за что не станет раскидываться золотыми монетами. Однако мешочек в её руках заметно опустел, что абсолютно не вяжется с обещанием девушки.