***

В Большом зале собралась большая половина школы, когда Гермиона пришла на завтрак. Друзья уже опустошали тарелки за гриффиндорским столом, а потому девушка без промедлений направилась в их сторону.

Гермиона чувствовала себя намного лучше. Да и выглядела явно здоровее, чем днем ранее: взглянув в зеркало сегодня утром, обнаружила отсутствие болезненной бледности, и, хотя лицо все еще казалось уставшим, синяки под глазами практически полностью исчезли. После адского полета на метле Гермиона и не надеялась на нормальный сон, но организм считал иначе — глаза сомкнулись сразу же, как голова коснулась подушки. Вообще-то, она рассчитывала дождаться возвращения Малфоя, чтобы убедиться в необоснованности своих переживаний, а потому оставила дверь в свою комнату открытой, чтобы услышать, когда парень вернутся. Она вовсе не подозревала, что уснет.

Утром дверь оказалась запертой, и Гермиона решила, что это хороший знак.

После здорового, хоть и недолгого сна (даже без помощи зелий!) мысли пришли в некое подобие порядка. Было время обо всем порассуждать, пока Грейнджер умывалась и приводила себя в должное состояние. Теперь, когда эмоции схлынули, она отчетливо понимала, что в принятом решении было больше плюсов, нежели минусов: ждать слишком долго категорически запрещалось, поскольку чем больше времени проходит, тем меньше вероятность вернуть родителям память, а если разработанный эликсир подействовал на волшебников, то и магглам вреда причинить не должен; Гермиона решила, что могла бы попытаться придумать способ провести более тщательную диагностику после курса приема зелья и исходя из этого думать, как действовать дальше. Таким образом риск навредить родителям сводился к нулю. Она пообещала написать о своих планах Артуру и на душе стало спокойнее.

Единственное, что стало сильнее тревожить, так это упущенная возможность поговорить с Перси. Гермиона думала, что ему будет легче врать и недоговаривать, если общение сведется к переписке, а потому отдавала предпочтение живой беседе. Но, увы, возможность выловить Перси осталась позади, а трансгрессировать в Нору без причины было слишком подозрительно. Быть может, в Грейнджер говорила паранойя, но пока не удавалось придумать причину, по которой можно было бы затащить Джинни, Гарри и Рона в гости к Уизли. Над этим она тоже обещала подумать, но также решила позже отправить письмо Перси. На всякий случай.

От того, что столько проблем разом прекратили давить на голову, Гермиона ощутила неожиданный прилив сил. Улыбка не сходила с лица все утро, ей казалось, что все наконец-то под контролем. Насколько этот контроль возможен. По крайней мере, так девушка чувствовала себя куда спокойнее.

— Как все прошло? Ты выглядишь получше, — Джинни с осторожной улыбкой подвинулась на скамье, чтобы Гермиона могла усесться рядом с ней.

— Ну… Ничего определенного Артур не пообещал, но целители сдвинулись с мертвой точки, — судя по тому, с каким облегчением выдохнули друзья, они ожидали, что Гермиона может вновь погрустнеть. Или даже заплакать. Ох, знали бы они…

— Мы очень рады! — Джинни набросилась на подругу с объятиями, отчего ломтик яблока выпал из рук Гермионы. Но она все же улыбнулась, несмотря на боль в ребрах от столь крепкого проявления чувств, и словила взгляды Рона и Гарри: первый смотрел с сочувствием, словно знал, какой сильной иногда бывает хрупкая на вид Джинни, а второй просто улыбался.

На секунду Грейнджер подумала, что сидела бы так всю оставшуюся жизнь. Даже если бы умерла от того, что своей хваткой подруга переломала бы ей все кости. Мгновения спокойствия стали такими редкими, что ценились в разы сильнее.

— Ты ведь была такая грустная не только из-за родителей, да? — раздался шепот около уха Гермионы. — На тебе лица не было задолго до того, как пришло письмо от папы.

Девушка задержала дыхание, округлившимися от шока глазами уставившись куда-то вдаль. Джинни все еще держала её в тисках, но в данный момент Гермиона решила, что оно и к лучшему — Гарри и Рон отвлеклись на незамысловатую беседу и не могли видеть, насколько удивленным стало лицо Гермионы, но, если бы она выпрямилась и повернулась к ним, наверняка заметили бы. Она невольно сжала ткань кофты Джинни на спине, что, видимо, послужило положительным ответом для Уизли:

— Дело в том самом самовлюбленном идиоте, верно? — показалось, Джинни тихо хихикнула. Гермиона лишь надеялась, что её слова и правда не долетают до слуха остальных.

— Джинни, — предупреждающе пробормотала она, ощущая, как начинают потеть ладони от переживаний. Уизли всегда была проницательной, но всю неделю никто не задавал Грейнджер вопросов (помимо «ты в порядке?», «как чувствуешь себя?»), и она уж было решила, что странности в поведении останутся незамеченными. Конечно же подруга не могла не заметить. Не успели слова отрицания сорваться с губ, Уизли возбужденно прошептала:

— Так и знала! Ты обязана рассказать мне обо всем! — и с этими словами наконец отодвинулась.

Джинни вернулась к завтраку, довольно быстро подключившись к беседе Гарри и Рона, оставив Гермиону с ощущением безысходности ковырять дольку яблока. Девчонка не отстанет так просто, придется придумать убедительную ложь (или правильно сформулировать частичную правду), чтобы не привлечь к своей скромной персоне лишнего внимания. А если Джинни что-то заподозрит, то глядеть начнет в оба. А так как вокруг Гермионы не так уж и много самовлюбленных придурков ошивается, взгляд Уизли быстро падет на…

Малфой потягивал сок из стакана, все свое внимание отдавая чтению какой-то книги. Его волосы были такими же, как и всегда: никакого идиотского лака, но даже легкий беспорядок выглядел так, словно парень нарочно так красиво уложил их. Гермионе не понимала и не хотела понимать, почему больше положенного изучала блондинистые локоны. Далее взгляд опустился на аккуратно завязанный галстук, а воображение гриффиндорки позволило отчетливо воссоздать, какая на ощупь серебристо-зеленая ткань. Вообще-то, такая же, как и галстук самой Гермионы, но все же другая. Просто другая и все.

Когда внимание переместилось на изогнутые губы Драко, словно написанное вызывало раздражение, его взгляд вдруг оторвался от книги и направился прямо в сторону Гермионы. Будто прочитал мысли на расстояние. Теперь уже уголки его губ приподнялись в знакомой нахальной усмешке. Малфой словил её на подглядывании. Вернее, это даже нельзя назвать подглядыванием, но ощущение возникло такое, словно в действительности так все и происходило. Факт оставался фактом — Грейнджер разглядывала Драко. А исподтишка или в открытую уже не имело значения.

Она поспешно опустила взгляд в свою тарелку, на которой одиноко лежал недоеденный ломтик яблока, и чувствовала — Малфой продолжает сверлить дырку в её голове. Гермиона с досадой осознала, что лишь подчеркнула и без того очевидное. Теперь у слизеринца не останется сомнений, что она изучала его. Пялилась.

Зрительный контакт был настолько мимолетным, а Грейнджер потратила столько времени, разглядывая детали его прически и внешнего вида, что не успела толком сконцентрироваться на выражении лица. А потому и предположить не могла, с каким настроением Малфой проснулся сегодня. Наверняка раздраженный, как и всегда, но вот в какой степени?

Гермионе снился свежий осенний воздух, вид Запретного леса с высоты птичьего полета. И тепло чужого тела рядом с собой.

Щеки запылали от воспоминаний о вчерашней ночи, а ритм сердца вновь вышел из-под контроля. Девушка не была в состоянии оценить все свои эмоции, но над одним долго раздумывать не пришлось — засранец Драко Малфой сидел в мыслях с самого пробуждения, а столь неудачный шпионаж лишь укрепил его позиции в голове Гермионы. Теперь она не была уверена, что сможет сосредоточиться на придумывании убедительной лжи для Джинни, поскольку уроков в субботу нет, а от размышлений о Розье решила взять выходной. Придется найти на чем сосредоточиться.

До того, как Гермиона мысленно успела начать строить планы на сегодняшнее собрание префектов, перед глазами что-то промелькнуло и на пустую тарелку опустился сложенный из пергамента самолетик. Она сразу узнала оригами — так же выглядели летающие служебные записки в Министерстве магии.