— Джинни, — Грейнджер ободряюще опускает ладонь на плечо Уизли, которая смущенно отводит взгляд, избегая зрительного контакта как с Гарри, так и с Гермионой. — Это мне стоило подумать головой. Все хорошо.

— Нормально добралась до Башни? Я пыталась уговорить тебя остаться, но ты так рвалась обратно! — Джинни, кажется, не замечает, как увеличиваются глаза Гермионы, которые она тут же опускает на плотно сжатые между собой ладони.

Мерлин, она сейчас совершенно не хочет обсуждать все, что происходило в Башне. А лучше вообще никогда не поднимать эту тему.

— Рвалась? — сдавленно мычит, тут же наградив себя мысленным подзатыльником. Веди себя естественно!

— Да, ты утверждала, что обязательно должна сделать что-то, — Уизли задумчиво прикусывает губу, наконец прекращая сваливать на тарелку Гермионы все, что видит на столе. — Ты серьезно хотела вернуться к работе после стакана сливочного пива с огневиски? — в голосе подруги явное озорство, но Грейнджер не может ответить такой же веселостью.

Она намеренно спешила в Башню. Конечно, это было очевидно, ведь Гермиона отлично помнила, как проигнорировала все просьбы Джинни переночевать в её комнате, но вот почему было так важно вернуться обратно Гермиона понять не могла. Она совершенно не помнила, что было в голове в тот момент.

Взгляд против воли скользит к столу Слизерина. Светлые волосы сразу привлекают внимание. Но Грейнджер отводит взгляд еще до того, как успевает сосредоточить его на лице парня.

Нет, даже не думай!

Джинни переключается на разговор с Гарри, кажется, не собираясь выдавливать из подруги ответ. За что Гермиона мысленно благодарит её.

Отлично, две проблемы (которые и не были проблемами, в общем-то, лишь игрой воспаленного воображения) решены — друзья не злятся, остальные студенты не шушукаются.

Но оставалась одна, самая большая и неприятная проблема, решить которую гриффиндорка смогла бы только под действием Феликса*. Драко Малфой.

***

— Тео и Блейз сказали, что пронесут огневиски на бал, но я сомневаюсь, что они справятся вдвоем, — Пэнси делала какие-то пометки на листе пергамента, под который пришлось подложить учебник, чтобы было удобно писать.

— Ага.

«Драко,

Мы благополучно вернулись в Британию. Люциус в восторге от Франции, нам стоит вместе отправиться туда после твоего окончания школы. Или, если хочешь, можем выделить время на зимних каникулах?

Люблю тебя,

Мама

P.S. Ты был в Мэноре? Что-то произошло?»

Малфой смял письмо в ладони.

Филин прилетал еще утром и настойчиво ожидал ответного послания. Однако Драко совершенно не хотел писать что-либо родителям. Во-первых, от одного слова «Франция» начинало подташнивать, а во-вторых, он пока еще не придумал убедительную отговорку, зачем аппарировал домой. Конечно, Драко не нужна уважительная причина, чтобы находиться в Мэноре, в конце концов он — Малфой. Но если оставить Нарциссу без ответа, она может забеспокоиться.

— А может, ну его, этот дурацкий огневиски? Будем пить тыквенный сок весь вечер! — наигранно возбужденным тоном произносит Паркинсон, уже открыто испепеляя Драко взглядом.

— Окей.

Мало того, что и после возвращения ни отец, ни мать не торопились рассказывать о причинах своего пребывания во Франции (а Драко все же надеялся, что они посветят его хотя бы в краткое содержание семейных планов), так еще и с самого утра голова раскалывалась. Слизеринец начинает ненавидеть тот факт, что не закупился зельями перед отъездом в Хогвартс. Кто же знал, что в школе начнутся такие глобальные проблемы со сном? Последний раз удавалось выспаться после принятия Сна без сновидений.

Он не знал, как относиться к письму Нарциссы и понятия не имел, что стоит за предложением отправиться в другую страну на каникулах. Все это выглядело, как милое семейное путешествие, но содержание первого письма (довольно скудное, если честно) все еще вызывало подозрения. Драко чувствовал себя параноиком, вечно ожидающим подвоха. Но факт оставался фактом: что-то во всей ситуации его напрягало.

Парень решил дать себе время на раздумья, а потому утром прогнал филина без ответа. Родители оставляют его в неведении, так пусть и сами ненадолго окажутся в его шкуре. Сейчас Драко был зол даже на Нарциссу. Неужели нельзя хотя бы втайне от отца рассказать какие-то подробности поездки?

— Нет, знаешь, у меня есть идея получше! Обмотаюсь гриффиндорским флагом вместо платья и пойду так на бал!

— Ахуенно.

Помимо прочего, еще и ебаная Грейнджер со своими пьяными выкрутасами. Скольких усилий Малфою стоило не поднять на неё взгляд за завтраком (но на истории магии все же не удержался, взглянул мельком — одним глазком). В бессоннице Драко виновата по большей части она. Слизеринцу пришлось чуть ли не в подушку вгрызаться, чтобы после получасового лежания на кровати не запустить руку в штаны. Он не смог бы объяснить самому себе то, почему от одного ерзания Грейнджер едва ли не кончил в штаны, и, блять, именно из-за того, что не сделал этого, находится на грани мастурбации на фантазии о гриффиндорке.

Драко так и не решил, что делать дальше. Как-то голова другим была забита.

А потому выбрал свою обычную стратегию — игнорировать случившееся. В любом случае, Грейнджер тоже не спешила садиться за стол переговоров. Более того, большую часть дня она не попадалась Малфою на глаза.

Неожиданно из хаоса мыслей парня вырывает удар. Слабый, но, твою мать, унизительный: Пэнси свернутым пергаментом стукает Драко по голове. Словно оказался на месте Поттера и Уизли, когда Снейп находился в особенно радостном настроении и имел возможность огреть чем-нибудь этих двоих болванов.

— Блять, Паркинсон!

— Сосредоточься, Малфой! — девушка делает упор на последнем слове. Вновь разворачивает лист, зачеркнув несколько строчек.

Над головой кружат Тео и Блейз на метлах, перебрасывая друг другу квоффл (от бладжера на этой «тренировке» из двух человек решили отказаться). Драко мог бы присоединиться к ним — с ребрами все было отлично, боль в груди полностью прошла. Но письмо Нарциссы и крутящиеся вокруг вчерашней ночи мысли явно не позволят квиддичу отвлечь слизеринца от проблем.

Малфой предпочел отказаться, правда, списал все на плохое самочувствие. Объяснить друзьям странности своего поведения и не загреметь в психиатрическое отделение Святого Мунго казалось невозможным.

— Я не собираюсь идти на сраный бал, — откидывается на спинку позади, устраиваясь на трибунах поудобнее.

Драко пришлось накинуть на шею шарф — осень давала о себе знать, весь день дул неприятный ветер. Что, впрочем, не помешало Блейзу и Нотту вытащить Пэнси и Малфоя на поле.

Паркинсон сдавленно засмеялась, прикрыв ладонью рот и пытаясь спрятать смех за кашлем.

— Что? — фыркнул Драко, прищурившись.

— Драко, ты — Главный староста. Не получится просто проигнорировать школьное мероприятие, — самодовольная усмешка отражается на лице Пэнси, а Малфой только закатывает глаза в ответ.

Цирк уродов.

Осенний бал. Ничего глупее слизеринец в жизни не слышал. Мероприятие ради мероприятия!

Драко считал, что проводить бал в честь времени года — глупейшая затея, которая высасывает слишком много сил и времени. Но, кажется, большая часть (если не вообще все) студентов пришла в восторг от данной идеи. Впрочем, Малфой полностью абстрагировался от этих мыслей и не принимал никакого участия в организации. Его лишь раздражали истекающие слюной лица однокурсников, когда они обсуждали предстоящий бал — некоторых интересовала выпивка, других возможность подцепить девчонку или парня. Ну и, естественно, остальных интересовало все и сразу.

Драко не был заинтересован ни в том, ни в другом. Чего нельзя было сказать о Пэнси.

— Пойдешь со мной на бал? — вдруг выпалил парень, слегка наклоняясь к Паркинсон, будто собирался рассказать какой-то секрет.

— Ну уж нет, Драко, — девушка только ухмыляется, указательным пальцем надвив на лоб Малфоя, отодвигая его от себя.