— Грейнджер, что ты делаешь? — Драко обещает свалиться с метлы еще раз, на этот раз с летальным исходом, потому что его хриплый голос вызывает слишком яркую усмешку на лице Гермионы. И причина в этот раз не недавнее пробуждение.

— А ты? — вдруг выдает, и Малфой с ужасом замечает, что его рука покоится на талии девушки.

Когда он?..

Салазар, дай сил.

Он не в полной мере осознает, что делает, будто огневиски бушует не в крови гриффиндорки, а в его собственной. С еле слышным вздохом притягивает Грейнджер ближе. Слишком резко, наверное, поскольку она слегка пошатывается, но Драко кажется, что различает довольную ухмылку на её лице, когда расстояние между ними сокращается до нескольких сантиметров.

Разум в последний раз пытается докричаться до слизеринца, прося прийти в себя. А потом оказывается грубо послан куда подальше, потому что она смотрит. Смотрит снизу вверх своими сверкающими от алкоголя глазами и у Малфоя сносит крышу.

Она выглядит слишком уверенной для той, кто оказался прижат к своему недо-врагу в темном помещении. И в голову похлеще алкоголя ударяет то, с каким неприкрытым желанием Грейнджер вглядывается в его лицо.

Просто, блять, невъебенно красивая в своей дерзости.

Рука Гермионы, до этого покоившаяся на лице парня, скользит обратно к шее. И ниже. Наглым образом оттягивает его рубашку, радуясь тому, что верхние пуговицы оказались расстегнуты, а потому беспрепятственно касается пальцами выпирающих ключиц Малфоя.

— Блять… — только и успевает уловить Грейнджер, когда от созерцания полурасстегнутой рубашки слизеринца отрывает ответное действие с его стороны.

Не успевает сделать глубокий вдох, когда Драко впечатывается своими губами в её и жадно прикусывает нижнюю губу. Гермиона неосознанно втягивает ртом воздух, когда парень на секунду отстраняется, поскольку дыхание обоих сбито слишком давно. Он дублирует её действие.

Они буквально дышат одним воздухом.

Гриффиндорка не успевает сосредоточиться на этой мысли, потому что чувствует легкое прикосновение языка Малфоя к своему небу. Когда его ладонь оказывается на её шее, притягивая ближе, а её собственная сжимает волосы Драко в ответ, Гермиона, кажется, больше не может сосредотачиваться вообще ни на одной мысли.

Остаются только ощущения, и ей кажется, что сердце сейчас просто остановится. Оно не выдержит такой нагрузки.

У Малфоя заканчивается воздух. Он ощущает покалывание в легких из-за недостатка кислорода, но чертова Грейнджер слабо прикусывает его верхнюю губу, приподнимается на носочках, вжимаясь в его тело еще сильнее.

И на этом мир прекращает существование. Потому что в штанах уже давно стало тесно и Гермиона совершенно точно могла ощутить это, находясь так близко.

Ему кажется, что в голове взрываются фейерверки, сквозь которые все же удается кое-что засечь.

Что это за чертов звук только что вырвался из уст Гермионы? Мычание, хрип, стон? Он не улавливает.

Но, кажется, Малфой улавливает, потому что издает тихое удовлетворенное рычание в ответ.

Девушке нравится, как горит его кожа от её прикосновений. Как он сжимает её талию в своих руках, с какой яростью целует, но при этом не заставляя чувствовать себя отвратительно как в тот раз, в кабинете. Ей нравится знать, что Драко возбужден. Возбужден из-за неё.

И это только подталкивает Гермиону к действиям, потому что здравый смысл уже давно махнул рукой на хозяйку и отправился восвояси. Возможно, это случилось в тот самый момент, когда Джинни подлила в её сливочное пиво огневиски (Уизли призналась в этом уже после того, как Гермиону начало слегка пошатывать), а возможно в тот момент, когда из темноты раздался сонный голос Драко.

Это уже не имело значения.

Грейнджер смутно представляет, что сказала бы себе же на подобное поведение, но предпочитает игнорировать эту разумную сторону своего мозга. Ей совсем не хочется приводить в работу его рациональную часть. Гермионе просто нужно, что Малфой еще раз коснулся её губ своими.

Но он, будто услышав её мысли, и как обычно предпочитая действовать наоборот, отрывается от губ девушки. Она раздраженно вздыхает, но не проходит и секунды, когда ощущает горячий поцелуй Драко на своей скуле.

В позвоночник будто врезаются сотни маленьких иголочек. Ноги Гермионы подгибаются.

Малфой слишком шумно втягивает носом запах её геля для душа вперемешку с огневиски, когда прокладывает дорожку из поцелуев до шеи девушки.

— Малфой, — Драко подозревает, что до его сознание голос Гермионы доходит с небольшим опозданием.

В любом случае ответить он не успевает, как и насладиться хриплостью её голоса, потому что (и откуда только взялись силы?) гриффиндорка решительно надавливает ладонями на его грудь. На секунду Драко воспринимает это как попытку отстраниться и практически ослабляет хватку на талии девушки, но потом вдруг приходит осознание.

Ему приходится прижать голову Грейнджер к своей груди, потому что девчонка явно не до конца оценивает собственные действия, когда толкает Малфоя на диван позади них. Они приземляются мягко лишь благодаря его усилиям.

Ситуация начинает выходить из-под контроля (хотя о каком контроле может идти речь?), когда слизеринец осознает, что Гермиона оказывается лежать на нем. И весьма активно пользуется своим положением, слегка поерзав, чтобы занять удобное положение.

Рот Малфоя приоткрывается в беззвучном вздохе отчаяния, а голова запрокидывается назад. Она ведь не понимает, что творит, да?

Он буквально чувствует, как от мурашек немеет нижняя часть тела.

Первый учебный день. Последний раз он спал с девушкой в первый учебный день. Тогда они немного выпили в гостиной Слизерина и Малфой, кажется, переспал с Пэнси. Они уже давно не строили друг на друга никаких планов, но оставались одинокими людьми со своими потребностями. Это ничего не значило — оба это знали и обоих все устраивало.

Однако с того дня прошло внушительное количество времени.

Поэтому сейчас Драко казалось, что еще одно ритмичное покачивание Гермионы на его бедрах закончится очень плохо.

— Грейнджер, — его голос вовсе не звучит предостерегающе, как того желал хозяин, из-за слишком сильной волны возбуждения, накрывшей парня.

Гриффиндорка, наконец, занимает устраивающее её положение, в котором, парень уверен, отчетливо ощущает, как что-то упирается во внутреннюю часть её бедра.

Губы Гермионы без промедлений находят его, и Малфоя, кажется, действует быстрее, чем успевает подумать: просто зарывается ладонью в лохматые волосы, такие, блять, мягкие, что выть хочется, и с наслаждением зализывает оставленную несколькими минутами ранее ранку на её губе.

Его рука снова сжимает талию Грейнджер и, Мерлин, Драко не сдерживает хриплого вдоха, когда девчонка снова дергается.

Он не выдержит.

Нет, ему нужно остановить её, пока не стало слишком поздно.

— Грейнджер, — на этот раз получается передать необходимые эмоции. Но Гермиона, кажется, игнорирует предостережение.

Драко чувствует, как её губы спускаются ниже и мягко целуют кожу возле кадыка. В этот момент легкие, кажется, отказываются работать. Потому что он уверен, что задохнется прямо сейчас.

— Грейнджер, — повторяет более настойчиво, что дается с большим трудом, поскольку вместо слов из горла рвется судорожный стон. — Остановись.

Она пьяна.

Малфой напоминает себе об этом в сотый раз за последние несколько минут. И нет, он уверен, что гриффиндорка не действует против собственной воли, но она все же находится не совсем в здравом уме. Хоть, если честно, абсурдно говорить о подобном в их ситуации — как давно они в последний раз вообще находились в этом самом здравом уме?

Ему хочется сломать шею тому, кто сунул ей в руки огневиски. Потому что, если бы только Гермиона не была пьяна… От подобных мыслей член в штанах начинает болезненно пульсировать.

Мерлин, нет.

Они не могут.

Тогда это точно станет точкой невозврата.