— Куда ты собралась? — голос Малфоя останавливает девушку у подножья лестницу. Она двинулась в сторону второго этажа, чтобы, скрепя сердце, достать из зачарованной сумки рукопись и вернуть её прежнему владельцу. — А как же продолжение?
— Продолжение? — Грейнджер нервно втягивает нижнюю губу, полубоком становясь к Малфою.
Ей стоило взять блокнот с собой в библиотеку. Тогда успела бы изучить еще несколько страниц.
— Ты закончила свои оды о ненависти ко мне? — слизеринец фыркает, а в уголках его губ мелькает тень улыбки.
Это лишь служит очередным доказательством несерьезного восприятия Малфоем слов Гермионы. Она уж было успокоила свою ярость, переключившись на мысли об убийстве Розье-старшего, но, как и всегда, Малфой чудом вновь заставил бурлить вулкан раздражения внутри девушки. Мерлин, она сейчас сама сломает ему шею.
— Какой же ты невыносимый…
Грейнджер проглатывает слова, когда Драко неожиданно приходит в движение. Она только сейчас замечает, что блондинистые волосы растрепаны и воображение само рисует картинку того, как парень зарывается в них ладонью. Он не разрывает зрительного контакта и в серых глазах Гермиона различает то, отчего её и без того неглубокое от раздражения дыхание перехватывает.
Ей хочется врезать себе, поскольку одна часть непреодолимо желает подпустить Малфоя ближе, а другая кричит о том, что сейчас это будет величайшей ошибкой.
Гермиона ненавидит то, что на самом деле, пока Драко приближается к ней, возрождает воспоминания о поганых бабочках в животе и задерживает дыхание, словно надеясь вновь ощутить их. Но прекрасно осознает, что в таком случае все точно рухнет.
Как только он подойдет ближе. Когда сделает еще шаг к ней, остатки логического мышления и самоконтроля окончательно покинут Грейнджер. Тогда она, скорее всего, сама сделает ответный шаг.
Допустить это было никак нельзя.
Ей нужно было сосредоточиться. На своих обязанностях старосты, на спасении чертового мира. Мира Драко Малфоя, который, без ведома самого парня, находился на грани разрушения.
Нет, она не может позволить себе…
Только не сейчас, когда Гермионе как никогда нужно использовать все свои способности к рациональному подходу и упрямство, чтобы попытаться сделать хоть что-нибудь.
Если Малфой сделает еще шаг, все полетит в пропасть. Она полетит в пропасть.
Мысли не должны снова крутиться только вокруг их запутанных взаимоотношений. Грейнджер понимала, что так или иначе будет думать о Драко — в конце концов, она пыталась спасти его семью (хоть и не была точно уверена, что им грозит опасность), но думать о его чертовых руках, сжимающихся на её талии, и настойчивых, но мягких губах — это слишком.
Гермиона подавила стон отчаяния, когда поняла, что уже думает об этом.
— Стой на месте! — испуганно воскликнула девушка, и, к удивлению обоих, Драко действительно остановился. На его лице отобразилось секундное замешательство, словно он и сам не понял, почему послушался.
— Не приближайся, Малфой, — гриффиндорка спиной продвигается по лестнице, опираясь рукой о стену, чтобы не свалиться. — Я серьезно, ни шагу.
Даже с вновь восстановившегося расстояния ей был виден блеск в его глазах. Настоящие демоны, вовсе не бесенята.
Не прекращает движения к своей комнате, опасаясь, что, если остановится хоть на секунду, передумает. Мерлин.
Она окончательно спятила. Понимает, что Малфой буквально хочет поцеловать её, и думает лишь о том, чтобы сбежать до того, как поддастся искушению ответить. Ответить ему!
— Грейнджер…
— Нет! — выставляет свободную руку вперед, медленно качая головой. Будто пытается защититься от озлобленного животного. В какой-то степени это было правдой…
— Тебе стоит поучиться манерам, — слизеринец прекращает попытки приблизиться (Гермиона предполагает, что, вероятно, её лицо слишком отчетливо передает всю гамму эмоций, начиная от страха и заканчивая растерянностью, что заставляет парня немного прийти в себя). — Подарки не возвращают, — уже более серьезно произносит Драко.
— Малфой, ты вообще понимаешь о чем говоришь? — из уст вырывается сдавленный смешок. — Это рукопись Барда Бидля! Пятнадцатого века! Она невероятно ценная, как я могу принять…
— Мерлин, Грейнджер, — он закатывает глаза, а Гермиона не находит сил, чтобы разозлиться, поскольку в голове вовсю сражается с одной из своих сторон, которая не желает расставаться с блокнотом. — Я не твой нищий придурок.
Взгляд, которым одаривает парня способен убить. Но он слишком живучий и наглый, а потому лишь пожимает плечами, мол, ничего такого, просто правду сказал.
— Прекрати измерять все деньгами, идиот, — яростно бросает, задвигая на задний план воспоминания о том, как и сама еще вчера оценивала стоимость подарка. Сейчас дело было не в этом. — Я говорю про другую ценность. Такими вещами не разбрасываются, это клад, ты не можешь просто раздавать настолько…
— У тебя талант раздражать людей, Грейнджер, — гриффиндорка видит, как играют желваки на скулах Малфоя и неожиданно осознает, что он, похоже, действительно раздражен. Правда для неё все еще остается загадкой, какая часть их диалога вывела слизеринца из себя.
Он вдруг делает широкий шаг по направлению к лестнице и, соответственно, к стоящей на ступеньках Гермионе. Она выставляет вперед и вторую руку, непроизвольно делая еще один неосторожный шаг назад. Нога практически соскальзывает со ступеньки, отчего сердце на мгновение замирает, чтобы в следующую секунду забиться в несколько сотен раз быстрее.
Гриффиндорке удается удержать равновесие. Сквозь сбитое дыхание тараторит, чтобы остановить движение Драко:
— Я же сказала не приближаться!
— Ты не можешь считаться лучшей ведьмой своего возраста, если не понимаешь таких банальных вещей.
— Малфой, прошу тебя… — Мерлин, как унизительно звучит её голос. Она буквально уговаривает его не приближаться.
Драко замирает, но лишь для того, чтобы бросить едкое:
— Я сказал тебе принять сраную рукопись, а ты отказываешься слушать, но ждешь чего-то от меня?
— Это разные вещи!
— Нет, одно и то же.
Гермиона бы возмутилась такому дурацкому сравнению, ведь он настаивает принять слишком ценную для подарка вещь, а она всего лишь просила держать дистанцию. Ничего общего в этих двух ситуациях не было, что оба понимали, но Драко слишком упрям, чтобы признать это. А еще он не любил, когда что-то шло вразрез с его желаниями и умело манипулировал людьми так, чтобы изменить ход событий в свою сторону. А сейчас он именно этим и занимался, ведь наверняка пронюхал странный страх Гермионы подпустить его к себе слишком близко.
Ей стоило сделать это. Просто назло. Чтобы он не мог помыкать ей. Но девушка четко осознавала, что в таком случае может попрощаться со здравым смыслом. И, в конце концов, будет ложью утверждать, что она действительно хотела расставаться с блокнотом. В ней говорил шок от того факта, что это был подарок Малфоя, и, наверное, немного гордости, ведь она приняла решение вернуть рукопись и убедила себя в том, что не нуждается в подобных «благодарностях» от слизеринца. А именно так Гермиона и расценила его действия.
— Знаешь, тебе стоит научиться говорить «спасибо», Малфой, — фыркает девушка, но делает еще один аккуратный шаг назад. Так, на всякий случай.
— Чего? — глаза слизеринца щурятся, а Грейнджер прикидывает, сколько времени понадобится на то, чтобы добежать до комнаты после своей следующей фразы. Если повезет, Малфой опешит и тем самым даст ей фору.
— Я ведь спасла твою жизнь, когда ты, придурок, залез на проклятую метлу и, по всей видимости, желал расстаться с жизнью. Так вот, Малфой, пожалуйста.
В этот раз Гермиона оказывается права — Драко выглядит удивленным. Вероятно тем, что она решила затронуть щепетильную тему, которую оба, казалось, старались игнорировать. Возможно, постой девушка чуть дольше, удалось бы разглядеть в серых глазах что-то помимо шока, но как только парень очухается, он совершенно точно больше не станет подчиняться просьбам Гермионы держаться на расстоянии.
