– Та же болезнь, ваша светлость, что погубила вашу вторую жену.

Барон с болью посмотрел на Корнелия.

– Как это могло произойти? – Аластор покачал головой. Слезы наворачивались на глаза. – Она. Теперь я. Ох, лучше бы эта зараза забрала тогда меня, но мою милую жену пощадила.

Мессир Корнелий Бром странно осмотрелся по сторонам. После чего пододвинул стул ближе к ложу барона, и, взволнованно, тихим шепотом произнес так, чтобы только Аластор слышал его:

– Эта зараза – не совсем зараза, ваша светлость. Изабеллу отравили. Тогда, девятнадцать лет назад. А теперь и вас.

Если бы у правителя баронства Вуков было больше сил, он бы взревел. Ослабленный, он смог лишь немного возвысить тон, но глаза его сверкали молниями:

– Что ты несешь? Я уже устал от этих слухов. Все это россказни! Но ты, человек науки, тоже ударился в этот бред? Да уж, многое изменилось за время моего беспамятства.

– Ваша болезнь есть борьба не с заразой, а с ядом, – невозмутимо продолжал главный лекарь. – И, если бы я в свое время не понял, что это яд, вы бы уже были двумя ногами в могиле. Еще пара-тройка дней, максимум неделя. И все бы кончилось навсегда, ваша светлость.

Барон очень пристально посмотрел на мессира Брома.

– Раз так, – тихо молвил он, – говори дальше.

– История следующая, ваша светлость. Еще тогда мне не давала покоя эта странная хворь леди Вук. Эти многочисленные язвы, эта лихорадка. Симптомы указывали скорее на отравление. Но яда обнаружить не удалось. Я проводил опыты на этот счет, как во время болезни вашей жены, так и после ее смерти. Ничего. И тем не менее, я не верил в естественные причины этой трагедии. Недоучки, поглупее меня, конечно, купились на этот обман. Но я посвятил медицине всю жизнь. Я не знал такого яда, которого при должном опыте нельзя обнаружить. Здесь же я столкнулся с проблемой. В конце концов, я почти убедил себя, что все это действительно болезнь. Загадка природы. «Да прибудет Всемогущий с этой загадкой», – решил я. Как будто их мало в жизни? Но потом вы дозволили мне отправиться на Международную конференцию медицины и лекарского искусства. Она проходила в Велийсской империи, если помните.

– Помню. Продолжай, Бром.

– Так вот там я познакомился с мессиром Пироговым. О, видный был лекарь, гремел на всю империю! Жаль, что уже умер. Но я продолжаю. Мессир Пирогов был приятно удивлен моими способностями и познаниями, когда в нашей короткой беседе я рассказал ему о своей точке зрения на один медицинский вопрос, который вам совершенно не будет интересен. Светило пригласил меня к себе для более детальной дискуссии. И уже вечером того дня я поднимался по ступеням ко входу в его роскошный особняк. Ужин был прекрасен, велийсский мед восхитителен, а тот наш научный диспут я никогда не забуду. Но, когда я собирался было откланяться, меня будто остановили высшие силы. Я вспомнил ту проблему, которую так и не смог решить. Проблему отравления вашей жены. Я обо всем рассказал подробно мессиру Пирогову, и, на мое счастье, этот ученый муж нисколько не удивился. Он сразу определил по описанным мною симптомам, что это за яд.

Оказывается, у них в империи есть один небольшой островок, ранее населенный язычниками, которые тем не менее были покорены велийсскими армиями. В этой части мира, обычно лояльные велийцы, принялись ожесточенно насаживать свою культуру и веру. В конце концов, от язычников не осталось и следа. Но велийсские мужи науки сохранили кое-какие остатки знаний, имевшихся у язычников. К ним и относится создание этого хитрого яда из сока деревьев, которые растут только на этом острове. И яд этот невозможно обнаружить никакими способами. Тем не менее, если сразу правильно начать лечение верно приготовленными специальными настоями, инъекциями и компрессами, то действие яда отступит, и потом организм скорее всего сможет справиться с хворью. Всеми этими рецептами любезный мессир Пирогов меня снабдил. Теперь вы живы, ваша светлость.

– Но ведь яд невозможно обнаружить?!

– Да, но для него существует только такое лечение, о котором я говорил выше. Компрессы и настои эти не лечат ровным счетом ничего, как и инъекции. Только отравление данным ядом. Этот секрет мессир Пирогов тоже раскрыл мне. Таким образом, раз мое лечение спасло вас, значит сомнений нет. Эта неизвестная болезнь есть самое настоящее отравление. Конечно, о вашей жене мы так судить со сто процентной уверенностью не можем, ведь единственный способ открыть этот яд заключается в правильном лечении. Но если мессир Пирогов по симптомам, которые я всего лишь описал, сразу верно поставил диагноз, то я, который видел смерть Изабеллы и вас, когда вы корчились в муках, могу совершенно недвусмысленно заявить: чудес не бывает! Ее отравили, как и вас. Все сходится.

Аластор Вук лежал бездвижно. Спустя какое-то время главный лекарь заметил, как барон плачет. Но это длилось недолго. Скорбь и печаль по любимой, уступили место ярости и жажде мести. Барон приподнялся и посмотрел на Корнелия Брома. Тот был поражен. Лицо Вука налилось кровью. Он вдруг даже стал как будто бы намного здоровее и сильнее, чем это было возможно. Наконец, правитель баронства Вуков прорычал:

– Я должен знать, кто это сделал. На себя мне плевать, но за Изабеллу я уничтожу поганого отравителя без суда и следствия. Я этими вот руками схвачу его, привяжу к стулу и буду отрезать кусочек за кусочком, наслаждаясь его мерзкими воплями.

Глаза барона отражали в себе животную дикость. Таким озверевшим главный лекарь не видел его никогда. Даже когда Аластор Вук-старший выходил на охоту, он не наводил столько ужаса на окружающих, как сейчас.

– Но ваша светлость, дело в том, что мы не знаем точно, кто именно это сделал.

– О, поверь мне, мы это обязательно узнаем, Бром. Ты спас меня, я благодарен тебе. Но многие будут проклинать тебя за это, верь мне. Я всегда старался быть справедлив, но никогда не получал справедливости взамен от Всемогущего. Да, я предал Джона Барра, но я не любил его сестру. Он не должен был настаивать на этой свадьбе. Он вел себя слепо, но я пошел у него на поводу. Я расплатился тем, что потерял лучшего друга, потерял первых двух детей, которые ненавидят меня и выросли такими ублюдками. Потом я потерял ту, ради которой пошел на все это. Моя следующая жена дала мне сначала надежду, но потом я увидел ее истинное лицо: алчность, жажду власти, ненависть к моему единственному сыну, которого я люблю. Меня окружают в большинстве своем лицемеры. А теперь я узнаю, что не сам Всемогущий наказал меня. Он просто вложил свой карающий меч в руки каких-то мерзких и трусливых тварей, которые бьют в спину. Он даже не захотел марать об меня свои божественные руки. И что еще хуже, он также поступил с Изабеллой. Она была просто женщиной, которая полюбила барона. Которой ничего не нужно было взамен. Которая мечтала просто жить и быть счастливой. За что? Нет, это не тот, в кого я буду верить. Отныне и навсегда, Всемогущего для меня нет! Будь он проклят, и прокляты все, кто встанет на моем пути, Бром! Я посею смерть среди непокорных и вознагражу тех, кто будет помогать мне в моих замыслах. Встань! – голос барона Вука уже гремел, лицо и тело было еще покрыто заживающими язвами, но гнев словно излечил этого могучего человека. Характер и дух победили бренное тело.

В трепете Корнелий Бром встал и склонил голову перед бароном. Тот властно произнес:

– Мой постельничий здесь?

– Да, он в своей комнатке, как и положено. Мессир Деян Кос следил за всеми, кто приходил и уходил. После каждого посещения, он лично заходил к вам и проверял все ли в порядке. Естественно, и после моих визитов тоже.

– Сюда его.

– Ваша светлость, может не стоит так быстро раскрывать то, что вам стало гораздо лучше? Я думаю…

– Мессир Бром, повторяю. Сюда его. Немедленно.

– Как прикажете.

Через пару минут главный лекарь вернулся с постельничим. Мессир Деян Кос был крупным и пухлым человеком, неуклюжим, но физически сильным, с огромными каштановыми усами, заложенными за уши. Глаза его сияли счастьем. Он пробасил: