– И все же, – сказала Ксорве.

– Я не имею никакого отношения к Тенокве, – сказал Талассерес. – Я-то не идиот. Я не виноват, что мой треклятый дядюшка Олтарос решил, что ему не жалко будет от меня избавиться.

– Оу, – сказала Ксорве. Многолетний опыт жизни рядом с Сетенаем научил ее, что иногда достаточно время от времени вставлять междометия, и собеседник сам все тебе выложит.

– Ага, – сказал Талассерес, – Тлаантотский связной, как же. Я здесь заложник.

Он еще раз пнул дыни, ушиб палец и протяжно вздохнул с таким отвращением, что молоко могло бы скиснуть.

– Возможно, стоит уехать отсюда, – предложила она. Он горько рассмеялся.

– И как же мне это сделать? – спросил он. – Можно, конечно, выйти через центральный вход или Врата, и смерть моя будет быстрой, но Псамаг не дождется такого праздника.

– Но есть же и другие пути? – предположила Ксорве в надежде, что он слишком погружен в свою печаль и не заметит, что она слишком любопытна для посудомойки.

– Конечно, есть путь через пещеры, но я уж постараюсь, чтобы меня не сожрала заживо эта чертова змея, – сказал Талассерес. Он всхлипнул, но тут же сделал вид, что откашлялся. – Кто ты вообще такая?

Ксорве отчаянно хотелось узнать, что за «пещеры» он имел в виду, но она решила не испытывать удачу.

– Меня зовут Сору, господин, – сказала она, сделав реверанс.

– Так вот, Сору, – сказал он, – пошла прочь.

В конце концов Ксорве вернулась в спальню. Она чувствовала себя так, будто отстояла несколько раундов против лучших бойцов Синих Вепрей, но сон не шел. Талассерес Чаросса – ее шанс? Вряд ли он станет ее союзником, но, возможно, у него есть слабое место, на которое удастся надавить. Правда, в этом гораздо лучше разбирался Сетенай. Но Талассерес знал схему крепости и совершенно точно нуждался в ком-нибудь, кому можно излить свои жалобы. Она поговорит с ним, хуже не будет. К следующей их встрече она будет во всеоружии.

В последующие дни повсюду разнесся слух, что Тенокве казнили за измену, но Ксорве и Таймири никому не рассказали о том, что видели.

Несколько ночей спустя Ксорве разбудило чье-то присутствие – кто-то поблизости слишком сильно старался не шуметь. Она выглянула из-под простыни и увидела, как Таймири поспешно одевается в свете, пробивающемся из-под двери.

– Что случилось? – шепнула Ксорве. Сил у нее не было, но вдруг опять нужно идти в комнаты Псамага.

Таймири подскочила и заворчала:

– А ну спи… Ой, Сору, это ты. Помоги мне уложить волосы.

Она заплела волосы в четыре косы и попросила Ксорве уложить их затейливыми колечками от лба до затылка и закрепить серебряной заколкой. В полутьме это оказалось нелегким занятием, но Таймири терпеливее, чем обычно, сносила неопытность Ксорве. Пряди были гладкими и тяжелыми, как металлическая сетка. Ксорве показалось, что ей не стоит слишком тянуть, иначе это будет расценено как вольность.

С такой прической Таймири выглядела значительно старше, как взрослая и уверенная в себе женщина. Это слегка обеспокоило Ксорве – раньше она не замечала в подруге другую грань.

Надев туфли, Таймири поманила Ксорве за собой в коридор.

– Не говори остальным. У меня свидание с Шадраном. Капитаном Шадраном.

Ксорве моргнула от удивления и своего рода восхищения.

– Я серьезно. Не говори никому. Это еще не решенное дело, и я не хочу, чтобы они злорадствовали, если все сорвется.

Ксорве кивнула, и Таймири почему-то рассмеялась.

– О чем это я, конечно, ты никому не расскажешь, – сказала она. – Мне удалось удивить тебя. Не думала, что такое возможно.

Пауза. Таймири улыбнулась про себя, словно решая, стоит ли поделиться секретом.

– Ты милая, – сказала Таймири на карсажийском. Ксорве не сразу поняла ее слова и тем самым ничем не выдала себя.

А затем Таймири встала на цыпочки и поцеловала ее в губы.

Ксорве никогда раньше не целовали. Изумление ослепило ее, словно вспышка яркого света. Мгновение спустя все закончилось.

– Пожелай мне удачи! Увидимся завтра, – Таймири снова засмеялась и убежала дальше.

Ксорве вернулась в спальню и села на кровать. Если бы Таймири дала ей пощечину, это не так бы ее изумило. Тогда она хотя бы знала, как себя вести. Через какое-то время она почти убедила себя, что ей все это почудилось, но ей не удавалось выкинуть из головы воспоминание о холодных губах Таймири, их невесомом, как пыль, прикосновении. Ксорве ладонью вытерла рот и постаралась заснуть.

Ей было досадно, что Таймири продвинулась гораздо дальше на пути к своей тайной цели, чем Ксорве. Сетенай доверился ей, а она почти ничего не узнала. Ей нужно вести себя смелее. Нужно узнать, что имел в виду Талассерес Чаросса, когда упоминал пещеры и змею. К сожалению, возвращение в покои генерала было неизбежным.

Ночь в Тлаантоте выдалась безлунная, звезды скрылись за тучами. В кромешной тьме тревожно-желтым светили одинокие огни крепости. С момента казни Тенокве прошла неделя. Работы было много, и у Ксорве не было возможности продвинуться в своем деле, тем более что Таймири не спускала с нее глаз.

Таймири ни разу не упомянула поцелуй, но, с другой стороны, с тех пор они не оставались наедине. Ксорве удалось немного привести мысли в порядок, но она все же чувствовала облегчение оттого, что голова ее была занята секретными планами и ей не приходилось думать еще и об этом.

В конце концов, независимо от ее чувств и желаний, у Таймири были собственные цели и устремления, и Ксорве не собиралась льстить себе, считая себя их частью, точно так же, как Таймири не была частью ее планов.

Незадолго до этого Таймири опять ускользнула на свидание с Шадраном, и Ксорве надеялась, что и ее исчезновение из спальни пройдет незамеченным.

Ночью чучела на стенах в обеденном зале Псамага казались еще более мертвыми. Ксорве кралась под ними, стараясь держаться в тени. Несмотря на рискованность своего замысла, она почувствовала прилив бодрости. Несколько недель она чувствовала себя бесполезной, будто ее завернули в кусок ткани и задвинули подальше в пыльный ящик. Теперь же она шла по острию ножа.

Конечно, вполне вероятно, что она поскользнется на этом острие и никто о ней больше не услышит. Что, если она не первая, кого Сетенай послал в крепость, и забытые кости этих бедолаг усеивают подземелья крепости, как жемчужины в банке? Он никогда не упоминал, были ли у нее предшественники. В ее интересах не провалить эту миссию.

Ксорве тихонько подобралась к яме. Пол внизу был песчаным, и на нем кольцами свернулась Атараис, укрытая цепями, будто драгоценными камнями.

С потолка на цепи свисал железный фонарь. В тусклом свете Ксорве разглядела свидетельства пленения Атараис. Разгромленные стены, белая чешуя покрыта пятнами и шрамами, бурыми от крови и ржавчины.

Ксорве заставила себя отвести взгляд от змеи. Позади Атараис, у дальней стены зиял темный провал туннеля. Ксорве пришла к неутешительному выводу: туннель уводил в пещеры под крепостью. Если и есть другой путь, она его не нашла. В глубине между городом и пустыней раскинулась целая сеть пещер. С их помощью она сможет провести Сетеная в Тлаантот. Яма – ее единственный вариант.

Ничто в этом мире не заслуживает твоего страха, давным-давно сказал ей Сетенай.

– Спасибо, господин, – пробормотала она и спрыгнула. Она приземлилась на гору песка и медленно выдохнула. Шею покалывало. Руки вспотели.

Вокруг, словно живые стены слоновой кости, тут же выросли кольца Атараис. Годы лишений и истязаний не сделали ее менее пугающей. Чешуйки, каждая размером с ее ладонь, сверкали в лунном свете. Ксорве прижалась к стене и медленными шажками двинулась ко входу в туннель на противоположной стороне.

Где-то на середине пути Ксорве услышала низкий приглушенный вздох. Она замерла, а Атараис развернулась как натянутая струна. Она смотрела на Ксорве умными красными глазами.