— Разумеется.
— Саске! — Она осветила фонариком ближайшее дерево: по нему спускалась змея оливкового цвета с узором из темных пятен. Сняв ее щипцами и зафиксировав на земле, Сакура принялась внимательно рассматривать пойманную добычу. — Это же хабу.
— Да, это хабу. — Саске снял рюкзак достал мешок. — За ними ты однажды чуть не улетела сюда вместе с Кабуто. — Сакура хмыкнула: он явно ее подкалывал.
— Я хотела поехать с тобой, поэтому вызвалась первая, в надежде, что ты вызовешься следом. Но Кабуто оказался быстрее. — Она протянула Саске змею.
— Да, он оказался неожиданно скор, и это навело меня на определённые мысли. Которые потом оправдались. — Саске открыл мешок и помог спрятать добычу. В этот момент они стояли на земле на коленях.
— Но ты очень классно и в тему спас меня от этой перспективы. — Сакура улыбнулась. — И в итоге все встало на свои места. И сейчас мы с тобой тут. И абсолютно одни. — Охваченная счастливым порывом, она подползла вплотную к Саске и, впившись в него губами, повалила на спину.
Побродив ещё немного по ближайшим окрестностям, но так и не найдя острочешуйную куфию, за которой их отправил Орочимару, они вернулись на стоянку, где практически сразу завалились спать: ни на что другое сил уже не было.
Следующий день начался с хозяйственных забот.
После завтрака в виде кукурузной каши Саске оборудовал место для умывания, прикрутив к дереву металлической проволокой пластмассовый рукомойник, который они купили в день прилёта, когда затаривались всем необходимым. Сверху на крышку была положена мыльница, а запасы воды пополнялись из ручья при помощи пластикового ведра.
Сакура осваивала рубку дров, что выходило не без трудностей: с непривычки уставали, а то и вовсе переставали разгибаться руки. Процесс сопровождался периодическими спорами: Саске выражал недовольство, что Сакура чрезмерно усердствует в ущерб своему здоровью, а она упрямо заявляла, что все находится под контролем. После небольших перерывов с разминками дело двигалось дальше, и в итоге оставшееся полено было наконец расколото.
Погрузиться в прохладный живительный ручей после физических работ было особенно приятно, а мытье, сопровождаемое взаимным намыливанием, очень скоро переросло в страстные игры, которые затем продолжились в палатке.
Утолив голод разбушевавшейся плоти сполна, Саске и Сакура стали собираться на маршрут.
Основной древообразующей породой местного леса служили каштанники рода Кастанопсис — высокие раскидистые деревья с кожистыми листьями и плодами-орешками. Под верхним ярусом каштанников росли более мелкие, опутанные лианами деревья, многочисленные кустарники, а также попадались эффектные гигантские папоротники-циатеи. Будучи на Окинаве впервые, Сакура, открыв рот, слушала рассказы Саске об особенностях здешней природы и не выпускала из рук фотоаппарата, делая частые кадры. Разительное многообразие спектра их взамоотношений доставляло Сакуре особенное удовольствие: ещё час назад, слившись в единое целое, они буквально пожирали друг друга в порыве необузданной страсти, и вот уже сейчас Саске с серьёзным видом читает ей лекцию, а она внимательно ловит каждое его слово.
— Благодаря длительной изоляции Окинавы от основной части Евразии, здесь сформировалась особая фауна, характерная исключительно для этого региона.
— Да, я знаю, такое явление называется — островной эндемизм, — вставила Сакура. — Наш старый-добрый хабу, например, относится к видам-эндемикам.
— Да, хабу — эндемик, — кивнул головой Саске. — Окинавская куфия, которую мы вчера поймали, тоже эндемик. За пределами Окинавы ее не встретишь. Также здесь можно увидеть скрытную лягушку, окинавского пастушка…
— Окинавский пастушок это птица? — уточнила Сакура.
— Да. Такая тёмная с красными длинными ногами и клювом. Рано утро, когда ты ещё спала, они громко орали неподалёку от нас. Думаю, мы их ещё услышим и наверняка увидим.
Прогулка, сопровождаемая увлекательной лекцией, продолжалась. Из змей периодически попадались представители рода Циклофиопс — ярко-зеленые ужи среднего размера, в основном шныряющие среди ветвей кустарников, откуда Саске и Сакура их выдергивали при помощи щипцов. Окинавских пастушков удалось увидеть уже во время этой экскурсии: шумные и неугомонные, они толклись под деревьями, издавая громкие звуки, напоминающие поросячий визг.
На заболоченном участке повезло встретить тритона Андерсона — черную хвостатую амфибию с желтоватыми вкраплениями. Сфотографировав это редкое земноводное, Саске и Сакура отправились погружаться дальше в гостеприимный и удивительный мир местной природы.
Дневная прогулка постепенно перешла в ночную, и с наступлением темноты их внимание обострилось особенно сильно: именно в этом время суток были активны змеи, являющиеся главной целью экспедиции.
Сакура почувствовала, как сжавшееся сердце улетает куда-то вниз, когда увидела перед собой извивающуюся оливково-коричневую змею с вереницей тёмных пятен по спине и бокам, чередующихся с красноватыми. Вне всякого сомнения это была она — острочешуйная куфия! Вид-вселенец, за которым их послал Орочимару.
— Есть! — Саске прижал ее крючком. — Все-таки она нам попалась! — В его чёрных глазах плясали возбужденные молнии.
— Офигеть… — Сакура, пребывая под сильным впечатлением от встречи с данным объектом, достала из рюкзака мешок. — Думаю, что это только начало.
— Мне тоже так кажется, Сакура.
Они оказались правы: в течение следующих дней им попалось ещё несколько особей этого вида, что указывало на образование в местных краях устойчивой популяции острочешуйной куфии, которая, по-видимому, формировалась здесь не один год.
Саске и Сакура подошли к вопросу со всей ответственностью, занося в блокнот как можно больше данных о каждой встреченной змее, что в дальнейшем планировалось представить в виде совместной статьи. Как следует поработав на одном участке, они снимали лагерь и переезжали на другой: хотелось выяснить, насколько широко данный вид-вселенец успел тут распространиться.
Каждая следующая стоянка несильно отличалась от предыдущей: вечнозеленый широколиственный лес, ручей или речушка, а также уютно обустроенный лагерь с кучей незабываемых совместных моментов, таких как охота на змей, приготовление пищи на костре с последующим поеданием из общей посуды, пилка и рубка дров, душевные разговоры, мытье в природных водоёмах и, конечно же, горячие минуты в объятиях друг друга. Ещё в самом начале поездки Саске выстругал для Сакуры из веток палочки, которыми она дорожила особенно сильно и с удовольствием ела ими блюда их скромной полевой кухни.
Когда запас продуктов подошёл к концу, Саске и Сакура выехали в ближайшее село Кунигами, где также купили второй комплект посуды. Проезжая по данному населённом пункту в обратную сторону, они увидели свадебную церемонию: жених и невеста в традиционных костюмах с сияющими от счастья лицами шли в сопровождении друзей и родственников. Сакура мечтательно наблюдала за этим красивым и волнительным действием, раздумывая, как однажды, когда-нибудь в будущем, и они с Саске окажутся в этой роли.
Вернувшись в лагерь и приготовив на ужин спагетти с тушенкой, они принялись за еду. Лес начал погружаться в сумерки.
— В кои-то веки каждый ест из своей миски! — усмехнулась Сакура. — Хотя в том, чтобы есть из одной было что-то особенное и романтичное. Но все же, как ни крути, иметь свою посуду удобнее.
— Угу… — задумчиво ответил Саске, тщательно пережевывая отправленные в рот спагетти. Последние пару часов он, казалось, пребывал на какой-то своей волне. — Скоро нам придется подумать о возвращении. Мы договорились с Орочимару и преподавателями, что пропустим не больше трех недель, а прошло практически две.
— Ты прав, — вздохнула Сакура. — Я почти потеряла счёт времени — настолько мне здесь хорошо. Наверно, эта точка будет последней?
