— Что ещё за борьба? — не поняла Сакура. — Обещаю, что я никому не скажу.

— Она влюбилась в нашего террариумиста.

— Серьёзно?! — Услышанная новость вызвала немалое удивление.

— Абсолютно, — кивнула головой Карин. — И она решила сблизиться с ним, помогая таскать террариумы и прочие тяжести.

— Ах, вот оно что! — Сакура теперь поняла, по какой причине та участвует в подобной деятельности. Также полученная информация хорошо объясняла исчезновение «тайного поклонника»: Тсучи Кин просто-напросто занялась своей жизнью, и ей стало не до этого.

— Только вот он видит в ней не девушку, а напарника-другана, — развела руками Карин.

— Хм, неудивительно. А она не думала поменять стратегию своего поведения?

— Нет! Она утверждает, что никогда не опустится до приёмов «гламурных цыпочек», чтобы заполучить парня.

— Что за черно-белые рассуждения! — покачала головой Сакура. — Из крайности в крайность прям.

— Кин говорит, что она такая какая есть, и не собирается меняться. На мои слова о том, что можно изменить некоторые моменты и при этом не становиться, как она выражается, «гламурной цыпочкой», она только фырчит. Я ей и свой пример приводила, и к психологу предлагала сходить, но она пока упрямится. Когда я сказала, что можно изменить в себе то, что мешает нормально жить, она заявила, что ей очень даже прекрасно живется, на что я заметила, что по её страдальческому виду так не скажешь. Она глубоко задумалась, но пока ничего внятного не ответила. В общем, я жду когда её упрямство все же даст слабину и потащу к психологу. Думаю, это скоро произойдёт, потому что она с каждым днем все мрачнее и мрачнее.

— Да, психолог по ней давно плачет. Если не сказать — психиатр, — эту фразу Сакура произнесла чуть слышно. — Может, психолог сумеет прошибить её закостенелый подростковый максимализм?

— Я надеюсь на это, — вздохнула Карин. — Кажется, то, что она сейчас испытывает, с ней происходит впервые. Я про романтические чувства. Думаю, психолог поможет ей не только в этом, а в куче других вопросов тоже. Но надо, чтобы она наконец признала, что нуждается в его помощи.

— Это точно, — согласилась Сакура. — Я верю в силу твоего убеждения, Карин.

Следующий рабочий день оказался чрезвычайно богатым на впечатления и эмоции самых разных оттенков. Встретив с самого утра на факультете Сасори, Сакура вызвала его на разговор и, прогуливаясь с ним по тихой и малолюдной зоне факультета, завела беседу на волнующую тему:

— Сасори-сан, я постоянно раздумываю над вашим предложением. И у меня назрел один важный вопрос.

— Какой, Сакура? — мягко спросил он.

— А если я начну у вас работать и пойму, что работа мне не подходит, я смогу уйти, не подводя при этом вас?

— Это очень правильный вопрос, Сакура! — оживленно ответил Сасори. — И я тоже думал об этом. Прежде чем заключать договор, я дам вам испытательный срок. Кроме того, я планирую взять второго человека для тех же функций, чтобы была взаимозаменяемость. Вы ведь первое время будете работать на полставки. Но предприятия пока нет, поэтому это все пока планы и теории. Я начинаю этим всем заниматься, и на вашем факультете буду теперь появляться сильно реже. Если что — звоните и пишите, мои контакты у вас есть.

— Конечно! Спасибо, Сасори-сан. — Сакура осталась довольна проведенным разговором, и почувствовала, что в этом выборе стала стоять на ногах намного увереннее.

Однако уже после обеда ее ждала крайне неприятная новость: случилось то, из-за чего они с Саске так сильно тряслись последние недели.

— Сакура, у них вышла статья, — гробовым голосом сообщил ей Саске, когда она вошла в аспирантскую. — Похоже, это действительно то же самое, что и у нас. Внешние признаки очень схожи.

— Что? — Сакуре показалось, будто ясное небо, под которым они длительное время находились, разразил мощный удар грома. — Дай почитать. — Он молча протянул ей распечатанные страницы. Сакура, не отходя от Саске, принялась пожирать глазами английский текст, сопровождаемый цветными фотографиями. — Anilius brasilianus… Вот, значит, как они его назвали. Да, он очень похож.

— Пойдём, выйдем на улицу, — предложил Саске, несмотря на то, что в аспирантской и так никого не было.

— Угу…

Пребывая под гнетом досады и разочарования, Сакура, однако, не могла понять из-за чего расстроилась сильнее — из-за того, что их опередели или из-за того, что это столь остро воспринял Саске: несмотря на то, что он хорошо умел держать эмоции под контролем, на него было больно смотреть: лицо побледнело, исследовательский огонь в глазах потух, а голос звучал так, будто на горло давят тиски.

— Саске! — воскликнула Сакура, когда они вышли на улицу и оказались в тихом сквере. Она старалась воспрять духом, чтобы стало полегче и ему. — Мы с тобой еще обязательно поймаем новый вид из другой группы змей и назовём его в честь Орочимару-сама.

— Я все пытаюсь понять, где же мы просчитались. Что нам надо было сделать, чтобы наша статья вышла первой? — искал ответы Саске, сжимая руки в кулаках. — У нас постоянно возникал выбор между двумя вариантами и мы выбирали тот, который по нашему мнению был правильнее.

— Да, и у нас была цель не опубликовать статью любыми средствами, а сделать это честно и качественно, — высказалась Сакура.

— И это конечно верно, — согласился Саске. — Мы сразу решили, что надо подавать в престижное издание, пусть и с риском пролететь. Но, может, где-то еще мы могли поступить иначе без ущемления качества?

— Мы могли бы забить на молекулярку и подать описание без неё, ведь и так было ясно, что это новый вид. А молекулярку сделать потом отдельной статьёй. Но решили сделать все сразу. А я ещё и сама рвалась ее делать, потом запарывала ее, переделывала… — Сакура вздохнула.

— Ну, тогда мы не знали, что конкуренты идут следом, — заметил Саске. — Не вини себя. Когда ты спросила, подтвердил ли журнал получение статьи, я отмахнулся и сказал, что это необязательно. А если бы я отправил запрос, то наша статья не валялась бы две недели в спаме. — Он стиснул зубы. — Как тупо.

— Но ты ведь никогда не отправлял запросы до этого, и рецензии рано или поздно все равно приходили, — возразила Сакура. — Ладно, Саске. Не будем себя винить и думать, что сделали не так. Как вышло, так вышло. Зато мы все это делали вместе, проходили вместе испытания, набирались опыта, делали выводы. И тут я ни о чем не жалею. Может, весь этот наш путь был ценнее, чем результат? Хотя, понимаю, что результат смотрелся бы очень красиво — эдакое произведение искусства из смеси науки и личной жизни. Но важнее всего, что мы с тобой есть друг у друга, Саске. — От всех этих мыслей на душе становилось легче.

— Ты во многом права, Сакура, — ответил он после некоторого раздумья. — И хорошо сказала про произведение искусства. И оно будет. Но только не в виде пригодного названия, а в виде синонима. Хотя… Пусть шанс и очень мал, но мы должны посмотреть генетику. Вдруг виды разойдутся?

— Я вообще не буду на неё надеяться, чтобы потом снова не расстраиваться, — решила Сакура. — И тебе не советую.

— Не буду. Но письмо напишем и попросим фрагмент змеи на ДНК-анализ в обмен на соавторство.

Вернувшись на кафедру, Саске и Сакура первым делом сформулировали просьбу об отправке материала для молекулярных исследований и отправили её авторам вышедшей злополучной статьи. Через некоторое время к ним зашёл Орочимару и неожиданно пригласил в свой кабинет на разговор.

— Во-первых, хочу сказать, что видел статью с описанием бразильцев, — прошипел он. — Сожалею. Насчёт вашей пока никаких вестей?

— Нам даже еще не пришли замечания редактора и рецензентов, — посетовала Сакура. — Хотя я знаю от Таюи, которая была одним из них, что она все уже отправила. Видимо, в редакции ждут второй рецензии, которая ещё не пришла. Впрочем, теперь это абсолютно неважно. Спешить больше некуда.

— Мы попросили авторов прислать нам фрагмент на анализ в обмен за соавторство, — добавил Саске. — Вдруг они разойдутся. Пусть шанс и мал, но мы должны проверить все.