– А у меня сегодня день рождения. Ровно сорок пять лет, – зачем-то сказала.

– Тогда песня. – Он снял со спины гитару, освободил руку из обезьяньей лапы-перчатки, пробежал пальцами по струнам и запел.

По улице моей который год

Звучат шаги, мои друзья уходят.

Друзей моих бессмысленный уход

Той темноте за окнами угоден.

Она стояла, подперев спиной дверной косяк. Её душа трепетала, вслушиваясь в мужской голос, красоту и мудрость слов её любимой поэтессы Беллы Ахмадулиной.

– Спасибо за романс. У Вас необыкновенный голос. Хотите есть?

– Очень, – признался гость, – но не положено.

– Что вы заладили "положено, не положено", не на собрании. Снимайте эту дурацкую голову и будем праздновать.

– Не могу.

– Опять не положено? – улыбнулась Ева.

– На этот раз причина в другом. Если попытаться избавляться от головы, её придётся оторвать. Костюм можно снять только полностью, а у меня под ним… простите, не фрак.

– А что?

– Спортивные брюки и свитер.

– И ладно, не голый же, – она пригляделась к костюму. – Врёте вы всё. Я же вижу шов, голова снимается.

– Нет, опускается только нижняя челюсть, а всё остальное пришито намертво.

– Понятно. Освобождайте челюсть и давайте праздновать Новый Год.

Если бы кто-то заглянул к ним на огонёк, увидел бы, как Горилл задорно смеётся, играет на гитаре, ест салаты, пьёт шампанское и поёт женщине романсы.

У женщины блестят глаза, она улыбается его шуткам. Со стороны, может показаться будто эти двое давно знакомы и даже чуточку влюблены друг в друга. Но нет – это лишь проделки Господина Случая.

– Мамуля, – крикнула Алина, – мы пришли!

На её звонкий голосок никто не ответил.

Алина с Гришей вошли в комнату, по стенам которой таинственно величаво блудили разноцветные огни елочных гирлянд. За празднично накрытым столом сидели двое.

– Мамочка, это мой Гриша, – она так и осталась стоять с открытым ртом, не договорив фразы.

Останусь пеплом на губах,

Останусь пламенем в глазах,

В твоих руках дыханьем ветра…

Останусь снегом на щеке,

Останусь светом вдалеке,

Я для тебя останусь светом.

В конце тоннеля яркий свет, и я иду* 2

– Ух, ты! Обезьяна, – произнесла девушка растерянно, переводя взгляд с матери на незнакомца.

Женщина и Горилл повернули головы.

– Ребята! С новым Годом, – чуть растерянно произнесла Ева, поднимаясь навстречу пришедшим. – Добро пожаловать, Гришенька. Очень приятно с тобой познакомиться, – она обняла обоих. – Дети, садитесь к столу. Гриша, тебе не говорили, что ты похож на Сергея Жигунова! Этакий гардемарин! – восхищенно произнесла, подмигнув дочери.

– И вы заметили сходство? – спросил, смущаясь. – Отец тоже мне об этом говорит.

Ева приобняла детей.

Знакомьтесь, – сказала, обращаясь к молодым людям, но неожиданно вспомнила, что они с мужчиной, до сих пор, друг другу не представились. – Простите, как ваше имя? – смутившись, спросила «горилла».

"Не каждая женщина осмелиться встречать Новый год с «обезьяном», тем более незнакомым", – пронеслась в голове мысль, веселя своей неопределенностью и глупостью.

– Игорь Петрович Сюрприз, прошу любить и жаловать, – представился «горилл» весёлым голосом.

– Точно, "сюрприз", – отреагировала Алина, с интересом рассматривая гостя.

– Не верите? Честное слово – Сюрприз, – подтвердил. – Фамилия у меня такая распрекрасно неожиданная, многозначительная, – он в поклоне склонил голову.

Гриша улыбнулся, а Алина звонко рассмеялась.

Еву радовало и веселило всё. Этой ночью ей было так хорошо, как никогда прежде, рядом с незнакомым мужчиной, скрытым под маскарадным костюмом обезьяны. Она была влюблена в его голос, глаза, смотрящие на неё немного опьяневшим, но нежным, обворожительным и в то же время веселым взглядом.

– Давайте выпьем за неожиданности, – предложила тост хозяйка дома, разливая по бокалам шампанское, – а потом главный подарок ночного гостя.

– И за господина Случай, – добавил Игорь Петрович.

Они выпили. Игорь Петрович вновь наполнил бокалы:

– Сегодня невероятно прекрасная Новогодняя ночь. Я хочу выпить за женщину, – он смотрел Еве в глаза, обжигая взглядом, – за хозяйку этого дома. С Днем рождения, Ева! Да будут ваши годы радостны и благословенны! Виват!

Они ели, пили, смеялись…

– Я хочу пригласить вас на танец, – произнёс шепотом мужчина, прикрывая своей ладонью руку Евы.

– Так в чем проблема? Пригласите, – также шепотом ответила, дрогнувшим от волнения голосом.

Алина с Гришей переглянулись.

– Губами губ твоих коснусь, – звучал из телевизора романс, наполняя ночь любовью, нежностью, волшебством.

Он прижал женщину к себе, сквозь одежду чувствуя тепло и трепет её тела.

Алина с Гришей на кухне варили черный кофе, нарезали праздничный торт. Оба молчали. Алина была «оглушена» тем, что происходило в гостиной.

«Мама и Горилл кажется влюбились друг в друга, – думала она. – Почему бы и нет? Вот тебе и сюрприз, со всеми вытекающими последствиями».

– Смотрите, смотрите снег! Настоящая новогодняя вьюга! – вскрикнула Ева, прикуривая сигарету у окна.

В распахнутое окно ворвались любопытные снежинки, кружа по комнате, оседая на плечи, волосы, ресницы! Она ловила их ртом, как в детстве.

Алина от радости и восторга захлопала в ладоши. Гриша, стоя за спиной девушки, нежно обнимал её.

– Каток? – Игорь Петрович с изумлением наблюдал за одинокой парой, скользящей по льду.

– Снегурочка, Дед Мороз и снег! Какая прелесть, – восхищённо добавила Ева. – Настоящая сказка!

– Откуда? Почему каток?

– Здесь всегда заливают зимой каток. Уже лет десять примерно. А что вас так удивляет? – спросила Алина.

– Не должно здесь быть катка. Не должно, – взволнованно выпалил мужчина.

– Почему? – не понял Гриша.

– Потому, что здесь должен быть магазин "Супермаркет", так мне сказали в фирме.

– Магазин? Чем магазин лучше катка? – удивилась Алина.

– Это улица Первомайская?

– Да, Вторая Первомайская, – Ева с удивлением наблюдала за гостем. Он явно нервничал.

– Вторая Первомайская? Боже мой! А где Первая Первомайская? – он неожиданно зачесался.

– Первая Первомайская в старой части города, совершенно в другом конце. А в чём дело? – глаза Алины переходили с одного лица на другое.

– Это конец, – трагично произнёс он. – Меня клиентка ждёт, ждала на Первой Первомайской. Таксист, по-видимому, перепутал или недослышал и привёз меня на Вторую… Как быть? Уже три часа ночи. Подарок! – он схватился за обезьянью голову.

– У Вас есть телефон клиентки? – Ева была готова к решительным действиям.

– Нет, только адрес и имя – Елена Анатольевна Любимова.

– Давайте вызовем такси, поедем к ней, всё объясним. Вы ей споёте, вручите подарок, и все будут довольны.

– Я "за". Поехали, – согласился он.

В старом одноэтажном доме под номером пять светилось одно единственное окно.

– Все спят, – огорчённо произнёс Игорь Петрович. – Мы опоздали, вернее я опоздал. Где гарантия того, что именно там, где горит свет нас ждут?

– Пошли, – Ева зашла в парадное.

Дверь открыла пожилая дама. По-иному её невозможно было назвать. Длинное черное в пол платье из мягкой шерсти, на плечах белоснежная шаль. Высокая прическа, в ушах дорогие серьги, на шее красивое колье.

– Проходите в дом, прошу.

Казалось, её вовсе не удивило появление ночных гостей, один из которых "Горилл".

– Прошу к столу.

Навстречу поднялся пожилой, элегантно одетый мужчина. Он был похож на гусара. Подтянутый, стройный не по годам, усач.