Предновогодние дни имеют характерную черту: пролетать вихрем, забивать голову мечтами, превращать быт в летящую колесницу событий, чередующихся со скоростью света. В итоге, к Новому году приползаешь уставшим, с ощущением, что из запланированных радостей и чудес главное упущено, не перешло из разряда намеченных к исполнению в исполненные, на худой конец – принятых к сведению.

Прежние связи неожиданно блокируются. С "кодовым замком" проблема. Вариации цифр вымело из головы, словно корова языком слизала.

Любовник, имеющийся в наличии не один год, исчезает в неизвестном направлении. Его домашний телефон молчит, покрывшись паутиной вечности. По рабочему номеру отвечают, что Мистер Икс никогда там не работал. Улица на которой проживал ещё неделю назад – исчезла с карты города. Общие знакомые при встрече удивлённо пожимают плечами.

Несколько дней, всего лишь несколько дней, и что изменится? Год Козы или прошлогодней Овцы, Быка, Тигра сменит год Обезьяны, Змеи, Льва, Дракона, Свиньи или Кролика – только и всего. Но для неё это прозвучит куда существенней. С последним ударом кремлевских курантов, к её сорока четырём годам прилепится циферка.

В молодости возраст радует наличием её величества молодости, безрассудства, уверенности в том, что жизнь удивительно прекрасна и так будет всегда. Будущее представляется весенней радугой на жемчужно-розовом фоне. Ощущению полета, новизны зашкаливает. В двадцать, прибавление лет принимается на «ура». В тридцать, не отрицаемо, во всяком случае не пугает. В сорок, настораживает. Что уже говорить о том, когда женщине исполняется сорок пять лет?

«В сорок пять баба ягодка опять». Хочется слепо верить в старую, затёртую до дыр пословицу. Хотя, каждой из нас хотелось бы быть моложе минимум лет на десять.

Родится первого января занятно. Народ ещё пьян, а она уже на год повзрослела. Часы в полночь пробьют двенадцать раз, наступит Новый год.

«Что ждет меня в новом году? – подумала, проводя ладонью по коротко стриженным волосам, цвета темной карамели. – Жизнь продолжит катиться по укатанной, утоптанной прямой ничего не меняя? Или изменит направление?»

Она остановилась у зеркала. Из зазеркалья на нее смотрели глаза цвета темно-серого бархата. Пухлые губы вздрогнули.

– Я за новизну! – произнесла, наблюдая за движением губ. – К чертям собачьим устаревшие, привычные догмы: «так все живут», «чем ты лучше», «ты обязана», «ничего не поделаешь», «на роду написано», «все терпят, и ты терпи». Хочется простого женского счастья. День, наполненный радостью, надеждой! Надоело быть мужиком и бабой. Улыбаться, когда хочется выть. Улыбаться, когда до боли в зубах не до улыбки. Надоело засыпать и просыпаться одной, вместо мужчины, обнимать подушку. Банально, но факт.

Края идеально очерченных губ поникли, оставляя на лице след грусти, сожаления, налет разочарования. Подойдя к окну, уперлась лбом в холодное стекло.

«Неужели ни один мужчина в моей жизни не был воистину моим, моей второй половинкой? Получается, я их крала у других женщин?

«…тот у которой я украден

в отместку тоже станет красть*…

Вот и крадем всю жизнь друг у друга. Господи, какого черта?

Хочу встретить своего мужчину! Раз в жизни – сво-е-го».

Укутавшись в теплый плед, забралась в кресло с ногами. Обхватив руками колени, положила на них голову.

«Почему мне не везет? Что во мне или со мной не так? Встречаюсь не с тем, влюбляюсь не в того, под венец иду не с тем. Не дура ведь! Всего в жизни добилась сама, своим трудом, рвением, умом. Никогда на шее ни у кого не сидела. На свои не сорок выгляжу неплохо. Хотя, «неплохо» не есть «хорошо». Не красавица, но как говорил мой второй экс-супруг: «Есть на что оглянуться». Все при мне: и рост, и длинные ноги, крутые бедра. Грудь, до сих пор, "волнует" мужские взгляды, вызывая женскую зависть. Фу, пошлячка, – она улыбнулась, встряхнув головой. – Можно подумать, что широкие бедра, длинные ноги и большой бюст когда-то, кому-то приносили счастье. Хотя, определение счастья у каждого свое. Все, что у меня есть – это дочь и работа, остальное не в счет. Алина через год, другой расправит крылья и, … и останусь я одна. Где вы, принцы-рыцари? Каждой женщине по рыцарю! А что, нормальный девиз! – мысль заставила улыбнуться. – Существуете ли вы на самом деле или только в сказках, легендах и далеком прошлом? Я хочу принца или рыцаря? Да какая разница!? Лишь бы был настоящим мужчиной, моим и только моим. А принц ли рыцарь? Я думаю, если и были на земле принцы-рыцари, то их давно разобрали другие принцессы. Быть может, и к лучшему? Вдруг вновь чужой попадётся?»

1

Ева Тараканова. Таракановой она не родилась. Это фамилия её второго мужа. Вот и приклеились к ней фамильные тараканы.

«В новом году с этим пора кончать! – твердо решила. – С чем собственно? – спросила саму себя. – Возрастом? Мужчинами? Мечтами? Фамилией?

Она раскрыла окно. В лицо ударил холодный ветер.

«Одиночеством», – написала пальцем на зимнем оконном узоре.

Не повезло ей. Первый брак оказался браком в полном смысле слова и закончился быстро. За год и замуж вышла, и развелась. Второй брак потерпел крах, хотя продлился двадцать лет, ознаменовавшись рождением единственной дочери. С любовником отношения неожиданно дали «трещину». Вот, пожалуй, и всё.

В душе она мечтает встретить своего мужчину, познать чувство, о котором щебечут птицы в ветвях деревьев, о котором шепчет рассвет уходящей ночи. Чувство, о котором напевает за окном зимняя, предновогодняя вьюга. Настоящую любовь! Хотя, порой ей кажется, что сказки о любви всего лишь сказки.

На повестке дня Новогодняя ночь.

Дочь уйдёт встречать Новый год с друзьями. Сонька, как обычно, устроит грандиозный праздник в своей просторной квартире или в последний момент передумав, потащит всю компашку за город, к себе на дачу. Госпожа Тараканова со своими «тараканами» останется дома. Почему? Она и сама не знала. В последний момент передумала встречать Новый год в шумной компании, захотелось тишины и покоя.

– Старею. Вот тебе и «ягодка опять.

В восемнадцать ноль – ноль раздался настойчивый звонок в дверь. Сонька ввалилась в квартиру, обвешанная кульками, как лошадь сбруей и колокольчиками.

– Поможет мне кто-то в этом доме? – взвизгнула, прогибаясь под тяжестью ноши.

– Сонь, как ты это дотащила? Зачем всю еду сюда припёрла? Ничего не понимаю, – ворчала Ева, подхватывая поднос, кульки, набитые продуктами, закусками. – Сумасшедшая. Почему мне не позвонила? Я бы тебя встретила, – возмущалась, взгромождая ношу, на кухонный стол.

– Давай, мать, подсуетись, – командовала Соня, – свари кофейку подруге, да покрепче. Тут такое дело. Сейчас расскажу. Алинка, – зычно крикнула, – иди к тёткам, разговор есть.

В кухне появилась сероглазая, статная, как мать Алина, с ворохом одежды в руках. Полу распущенная пшеничная коса спускалась на высокую, полную грудь.

– Тёть Сонь, привет! Что мне надеть на праздник, посоветуй? Может быть, это? Или нет, вот это? А может, всё-таки это? Мама советует это, – она приложила к себе платье цвета спелой брусники с глубоким декольте.

– Это, бесспорно. И только это. Классное платьице. Где купили? Слушай, Алинка, откуда у тебя такие сиськи большие? Когда выросли?

– Тёть Сонь, мне уже двадцать два года!

– Что ты говоришь? У некоторых и в пятьдесят лет размер груди оставляет желать лучшего, – женщина приподняла руками небольшую грудь. – Всё не перебивать. Садитесь и слушайте. У меня возникла идея! Встречать праздник по-новому. То есть наоборот.

– Что значит наоборот? – не поняла Алина.