Мальстен замер и прикрыл глаза, всеми силами стараясь отогнать от себя навязчивые воспоминания о Войне Королевств, однако они накатывали волнами, и остановить их было уже невозможно.

Чена, Анкорда

Двадцать второй день Реуза, год 1482 с.д.п.

Оба сердца данталли напряженно забились, когда высокие двери тронной залы распахнулись перед ним, являя взору просторное светлое помещение, украшенное яркими витражами, устланное золотистым ковром и отмеченное флагами Анкорды на каждой массивной резной колонне.

Мальстен сжал кулаки, понимая, на какой риск идет, но пути назад уже не было. Нужно было довести дело до конца. Сейчас, после Вальсбургской Конвенции о запрете участия иных существ в Войне Королевств, он особенно рисковал, придя с намерением открыть свою истинную природу во дворец Рериха VII Анкордского, временно пребывавшего в столице для подготовки переговоров с союзниками.

Стоило Мальстену сделать шаг в тронную залу, герольд громко возвестил:

– Его светлость, Мальстен Гелвин Ормонт, герцог Хоттмарский.

Мальстен приблизился к трону рослого молодого короля Рериха на допустимое расстояние и почтительно поклонился.

Правитель Анкорды был крупным мужчиной, грозным на вид. Его крутой нрав соответствовал внешности. Он выглядел старше своих лет и с отрочества внушал соотечественникам благоговейный трепет. Шевелюра рыжевато-каштановых волос придавала ему сходство с массивным львом. Когда он поднялся с трона и шагнул навстречу своему гостю, эхо стука его каблука разнеслось по зале. Стоявший по правую сторону от трона худосочный советник короля даже вздрогнул: похоже, монарх нечасто удостаивал своих посетителей тем, что поднимался со своего места в их присутствии.

– Хоттмар, – протянул Рерих. Его громкий баритон отразился от каждой стены. – Мне казалось, Хоттмар нынче стал основной резиденцией Красного Культа в Кардении. Я не вижу на вас красных одеяний, герцог Ормонт.

Мальстен поднял глаза на короля и кивнул.

– Вы совершенно правы, Ваше Величество, я не состою в Красном Культе. Земля, наследником которой я являюсь, была захвачена вышеупомянутой организацией в ходе войны. Посему формально я не герцог, а лишь проситель, у коего осталось только его имя.

Рерих изучающе склонил голову.

– В столице я принимаю просителей в последний день каждого месяца, господин Ормонт. – Он намеренно опустил утративший ценность титул Мальстена. – А сейчас и того реже, ибо идет война, и находиться во дворце подолгу не позволяют обстоятельства.

Рерих говорил небрежно, как с челядью, и не собирался этого скрывать. Что ему мог дать разоренный герцог, кроме пустых обещаний? Такие, как он, могли лишь выпрашивать покровительство, а взамен бросать громкие клятвы в верности. Сейчас куда выгоднее была бы военная поддержка, которой бывший герцог Хоттмарский оказать не мог.

Мальстен почтительно кивнул.

– Мне это известно, Ваше Величество. Однако я лелеял надежду, что Вас заинтересует то, зачем я явился к Вам.

Рерих скептически приподнял бровь.

– Что же заставило вас так думать?

Мальстен огляделся.

– При всем моем почтении, Ваше Величество, я смогу обсудить с Вами мое предложение лишь наедине, либо в кругу тех лиц, кому Вы безоговорочно, – он особенно подчеркнул это слово, – доверяете. И тем лучше для нас обоих, чем этот круг будет уже.

Рерих был удивлен столь вольным заявлением чужестранца. Несколько мгновений он размышлял, затем решил согласиться на условия просителя.

– Что ж, вы застали меня в подходящем расположении духа, господин Ормонт. Мне любопытно, что вы можете предложить. Оставьте нас!

Последние слова были обращены ко всем присутствующим, кроме Мальстена.

– Ваше Величество, разумно ли… – попытался возразить советник, однако Рерих угрожающе прищурился и властно приподнял руку.

– Это приказ, – строго оборвал он, и более никто не посмел ослушаться.

Советник, проследовав к двери последним, с неприязнью посмотрел на Мальстена, однако не сказал ему ни слова.

Как только король остался с визитером наедине, он вопрошающе кивнул:

– Так с чем же вы ко мне пришли, господин Ормонт?

Мальстен сделал шаг к монарху и решительно посмотрел в его темные глаза.

– Я хочу вступить в ряды войск Анкорды, Ваше Величество. Сражаться за вас на войне.

Рерих даже не попытался скрыть свое разочарование.

– Это и есть цель вашего визита, ради которой я приказал всем удалиться? Дело, которое не терпит свидетелей? Вы имеете наглость насмехаться надо мной?

Король явно начинал злиться, и Мальстен поспешил успокоить его.

– Все не совсем так, как Вы подумали, Ваше Величество, – произнес он, продолжая пристально смотреть монарху в глаза. – Видите ли, я не совсем обычный боец, как может показаться на первый взгляд. Я имею смелость предполагать, что мое присутствие поможет Анкорде победить в войне и соблюсти те интересы, что она преследует.

Рерих недоверчиво прищурился.

– И как же ваше присутствие поможет?

Мальстен прерывисто вздохнул.

Пришло время рискнуть всем.

– Я данталли, – тихо сказал он. – При аресте моей семьи Красный Культ не добился, чтобы меня выдали. Но в самих подозрениях на мой счет жрецы не ошиблись.

Брови Рериха изумленно поползли вверх.

– Удивительно, что они не пустили вам кровь, – понизив голос до басовитого шепота, заметил он.

– У них не было таких полномочий: не нашлось доказательств, которые бы позволили им пускать кровь герцогу. К тому же, я был в Нельне, и у них не было оснований вызвать меня для допроса.

С каждым словом Мальстена Рерих Анкордский все больше хмурился. Данталли говорил спокойно, но кипевший в его душе гнев ощущался даже на расстоянии, и Рерих пока не был уверен, что этот гнев – не повод как можно быстрее позвать стражу.

Мальстен напряженно выпрямился, готовясь опутать монарха нитями в случае необходимости. Он понимал, что ставит на карту свою жизнь. Перед тем, как явиться в анкордский дворец, он не раз продумывал, как ему следует поступить, каким именем назваться, и пришел к выводу, что использует настоящее. Чтобы добиться своей цели, необходимо было иметь соответствующее положение в обществе, без этого Рерих его бы попросту не принял. К тому же Мальстен был убежден, что в случае резкого отказа и ареста призванные к делу жрецы Красного Культа все равно вытянули бы из него всю правду, этому они хорошо обучены. В случае же успеха он верил, что при его талантах его и вовсе невозможно будет раскрыть.

– Выслушайте меня, Ваше Величество, прошу Вас. А после поступайте, как сочтете нужным. – Мальстен заговорщицки улыбнулся.

– Вы, видимо, не слышали о Вальсбургской Конвенции, герцог Ормонт? Она состоялась после Битвы при Шорре, и было решено ввести строжайший запрет на участие иных существ в войне. Следуя условиям Конвенции, я должен не просто выпроводить вас отсюда, а передать Красному Культу!

– При всем моем почтении, Ваше Величество, если б именно таким было Ваше намерение, Вы не стали бы пугать меня Культом, а уже звали бы стражу, однако Вы этого не делаете. Стало быть, мое предложение Вам все еще интересно, – не согласился Мальстен.

Некоторое время монарх боролся с собой. Дерзость пришлого данталли поражала его: никому из просителей он не позволил бы подобных словесных выпадов. Однако уверенность, с которой говорил Мальстен Ормонт, заставляла предположить, что у него есть способ обойти Вальсбургскую Конвенцию, а это было бы кстати. Очень кстати!

– Я признателен, что иное существо, учитывая всю опасность своего намерения, выбрало именно Анкорду, чтобы помочь одержать победу в войне. Но принять ваше предложение будет безумием, господин Ормонт, – холодно ответил Рерих. – Вас раскроют в первом же сражении. На такой риск я не готов пойти.

– Меня не раскроют, – уверенно возразил Мальстен.