Я немного смутился. Было не по себе от того, как дракон смотрел на меня. Зачем ему мои глупые вопросы и жалобы, зачем вообще я пришел к нему? В итоге я кое-как смог вытянуть из себя пару слов:

— Я хотел попросить совета.

— Удивил. За тысячу лет такое впервые. Конечно, я отвечу на твои вопросы. Ты удивишься, но частично для того и существуем, чтобы мудростью делиться. Но прежде…

И тогда я увидел все его волшебное могущество. Дракон закрыл глаза и выдохнул из носа пару фиолетовых искр, те же, пролетев пару метров, взорвались, словно фейерверк. Камни и пыль, лежавшие на мраморном полу, взмыли в воздух и, кружась маленькими тайфунчиками, очистили пространство между мной и древним титаном.

Леон посмотрел на Алисию, та слушала старика, как и он, однако не наслаждалась историей, а словно что-то пыталась из нее понять. Это на секунду его отвлекло.

— Он предложил тебе сыграть с ним? — услышал парень тявкающий смех Джека.

— Да, как он объяснил, игрой он ответит на мои вопросы. Тогда я не понимал, что это значит.

— И как? Ты выиграл? — снова перебил пес.

— Если ты позволишь продолжить, то, наверное, узнаешь. На полу между нами раскинулась огромная шахматная доска. Она образовалась от одного его дыхания. Синее пламя, вырвавшееся из его пасти, тихо легло туманом на землю, а когда сошло, то поверхность пола уже была доской. Огромные сталактиты, что висели на потолке, оторвались и, упав на эту доску, раскололись, превратившись в фигуры. Я видел дракона в действии и понимал, что его мощь велика настолько, что если он захочет, то истребит замок за считаные часы. А еще я понимал: мне не выиграть его. Но сыграть я был должен. Игра началась. Серьезное сражение, где моим противником был один из самых мудрых и сильных существ. Разве у меня могли быть шансы победить? Я вывел вперед пешек, и мой противник сделал то же.

Леон хорошо знал эту игру, научился, так как считал это полезным умением, но особо не увлекался, а сейчас вдруг понял, что порой это умение может пригодиться в жизни, когда совсем того не ожидаешь.

— Так ты выиграл? — не унимался Джек

— Слушай же. Через пару ходов я уже получил шах офицером и понял, что тактика противника будет агрессивной, потому стал защищаться и в итоге разменялся парой фигур. Тогда была жестокая игра, и жалеть фигуры не собирался. Я умел играть и хорошо знал разные маневры. Видя, какую игру он затеял, понимал: рисковать — единственный шанс выиграть. Напряжение росло. Мы оба вывели коней, и сначала он, а потом и я провели рокировку и построили хорошую оборону. Я первым вывел Ферзя.

— Это который самый крутой? — уточнил Джек, и Грег кивнул.

— Но Дракон тоже не собирался сидеть в обороне, и его Ферзь вышел на поле боя. Я попробовал провести атаку конями, но из этого ничего не вышло. Мне казалось, что тот насмехается надо мной специально, играя так, чтобы заставить меня поступать необдуманно. Моя голова горела от мыслей. Он отвел офицера и, сделав атаку пешками, начал снова его подтягивать, дразня меня и толкая совершить ошибку. Дальше была череда разменов. Я шел на это в надежде отобрать у противника как можно больше фигур, в итоге смог зайти с фланга и ладьей уничтожить его ферзя, но и потерял своего тоже. И тут я понял, что дракон сам отдал его мне, потому как через пару ходов вывел пешку в нового. Дальше я играл как в осаде, шансы победить таяли на глазах. Фигур оставалось мало, и я уже совсем отчаялся, но все же смог загнать и уничтожить второго ферзя. Но у меня остались лишь три пешки и конь против четырех пешек противника. Это было превосходством с моей стороны. Дракон улыбнулся, его пешка стояла в одном шаге от линии, где снова повышает ранг. Однако толку от этого было мало, мой король лично с ним расправился, но я потерял коня. И тогда я увидел или просто осознал, что из фигур лишь две пешки у меня и три у него.

— Пожалуй, хватит, человек, объявляю ничью! — пробасил Дракон. — Играть дальше бессмысленно. Посмотри на доску и скажи, что ты видишь.

— Я? Что довольно неплохо справился, — ответил ему

— Разве? Посмотри внимательнее, я потерял свое войско, а ты потерял свое. Лишь юные пешки остались защищать своего короля. Я трижды сумел повысить их до ранга ферзя, но и они были убиты твоими силами. Ты смотришь на игру, но, когда идет речь о войне, все происходит по той же схеме. Солдаты гибнут, офицеры и конница также не могут вернуться в теплый дом. Лишь король всегда остается на доске. Даже самый преданный, стоящий слева от него ферзь погибнет, а игра закончится лишь тогда, когда предводитель будет загнан в тупик.

— Понял, — тихо ответил я, вспомнив, что до этого гигант рассказал об истории людей и том, как тысячи гибнут за короля. И, наконец, что этой игрой он хотел мне показать.

— Вижу. — Древний титан склонил голову.

— Но разве может быть по-другому?

— Когда отец учил меня играть, мы сыграли с ним в интереснейшую партию. Мы играли долго, разбросали все войска по полю, и каждая фигура была под боем. И он, и я понимали: размен приведет лишь к потерям, и никто не знает, как пойдет игра потом и кто победит. В конце он все же поставил моему королю мат, загнав его между пешками и конем. Он сказал тогда: смотри, как выглядит война, когда никто не умирает. И я запомнил его слова. Но люди этого не поймут, они всегда будут думать, что в войне главное — победа любой ценой.

— Значит, ничья?

— Согласен. Теперь ты знаешь ответ на свой вопрос.

— О чем это ты? — удивился я. Однако какой-то неестественный холод пробежал по моей спине.

— Ты лишь пешка, что кидается в бой и надеется стать ферзем. Возможно, в этой игре тебе удастся дойти до края доски. Но тот, кто переставляет фигуры, скорее всего, приготовил для тебя иную судьбу.

— Не понимаю, — все еще сбитый с толку, я почувствовал, что правда на стороне дракона. — Но как же… иначе она никогда не полюбит меня. Я никто для нее.

— Посмотри. — И тут дракон ударил хвостом о землю. От удара выскочила искра, которая вместо того, чтобы погаснуть, полетела прямо ко мне. Она начала расширяться и превратилась в нечто, напоминающее экран.

Я увидел, как эта леди, которой я так восхищался, идет под ручку с тем самым Сальери. В ушах словно забили колокола, и мой мир рассыпался в прах. Я не был даже с ней знаком, свою мечту я выдумал. Я знал, что это никогда не случится. Весь мой поход оказался бессмысленным, и я стоял посреди огромной пещеры и не знал, что делать дальше.

— И что теперь? — спросил я у дракона

— Уходи туда, где тебя никто не знает, там ты найдешь новую цель в жизни. Обратной дороги нет. А я, думаю, навещу твой город. Давно я не расправлял свои крылья. Давно.

Я кивнул. Отныне все будут считать, что я погиб в битве с драконом, потому как на случай, если не вернусь, оставил записку, что хочу отправиться и покорить волю дракона себе. Не понимаю, зачем так сделал. Наверно для того, чтобы если я погибну, меня считали героем. Дракон показал, где можно покинуть этот мир, и объяснил, что есть другие, параллельные ему вселенные. Сказал, что я обязательно найду новый путь и новый смысл существования. Уходить было тяжело, но вся моя жизнь более не имела смысла. Я проиграл, и совсем не хотелось, чтобы кто-то знал о поражении. Лучше пусть меня считают погибшим, чем проигравшим.

— Дружище, она тебя не стоила, — вставил Джек, — что переживать-то?

— Я понимаю, но я пытался скрыться не только ото всех, но и от самого себя. Тяжело признаться себе в том, что был столь наивен.

Глава 15

Иногда мы убегаем…

Прошло еще несколько дней после того как волшебник рассказал свою историю. Леон потихоньку вливался в новую жизнь, и его уже не мучили мысли, что он никогда не вернется домой. Часть его души всегда ненавидела родной мир, да и настоящих друзей у него там не было. Что касается родителей, то однозначный вывод сделать трудно. С одной стороны, он понимал, что они будут переживать из-за его исчезновения, но с другой — он никогда не чувствовал родительского тепла, и даже казалось, что те заслужили эту потерю.