Со вздохом Артур положил пробку на место, нажал на кнопку в стене, и дверцы шкафа с глухим шумом сомкнулись. Несколько мгновений он стоял неподвижно, чтобы справиться с волнением, а затем как был – в сбруе и стрингах – отправился в заветную комнату. Повернув ключ в замочной скважине, он нажал на массивную бронзовую ручку. Дверь стала бесшумно отворяться, открывая проем, полный мрака. Артуру стало не по себе. Но он шагнул в этот мрак, где столько раз испытывал боль и наслаждение. Где проходил сквозь унижение и кошмары, чтобы взойти на вершину упоительной власти.
Рука нащупала выключатель. Вспыхнул красноватый свет. Артур увидел в глубине комнаты стол и медленно двинулся к нему. Все лежало на месте. Металлические наручники, кандалы, цепи, веревки с затейливыми узлами, кляпы, страпоны. Стеки и флоггеры. Артур замер, а затем схватил флоггер и хлестнул себя по ягодицам. Нет, не то. Только флоггер в мускулистой, безжалостной руке Ферренса мог дать то, чего Артур сейчас жаждал… Он не хотел суррогата. Он должен был либо получить все, либо остаться ни с чем. Юноша погладил холодный металл наручников. Ему захотелось приковать себя ими к перекладине, но… Нет. Это была прерогатива топа. Саб же должен был встретить его, на коленях вымаливая прощение…
Медленно Артур опустился на коврик двери. Он чувствовал себя рабом, ожидавшим прихода грозного господина. Рабом, которого могут подвергнуть жестокому наказанию. Или даже казнить. И мысль о том, что он может погибнуть от руки Ферренса, его вовсе не пугала, наоборот, была даже желанной. Мозг Артура наполнялся туманом грез. Грез о Ферренсе – жестоком, властном и в то же время нежном… Юноше было жутко и сладко. Тревожно и хорошо. И незаметно для себя он задремал.
А когда очнулся, то на него смотрели хищные и безжалостные глаза Джеймса.
Нью-Йорк – Лондон, октябрь 2017 года
Черные глаза Артура стояли перед мысленным взором Джеймса на протяжении всех переговоров с руководителями американских инвестиционных фондов, мысли постоянно уносились к Артуру. Джеймс страшился, что его мальчик снова исчезнет. После переговоров он сразу помчался в аэропорт, приказав шоферу гнать как можно быстрее, наплевав на все правила. Он готов был выплатить хоть миллионные штрафы, только бы быстрее оказаться в аэропорту. Самолет уже был готов к взлету, но, как назло, диспетчеры задерживали вылет, и это стало для Джеймса настоящей пыткой. Он уже был близок к тому, чтобы приказать пилотам поднять самолет в воздух, невзирая на все запреты. Удержало Джеймса лишь осознание того, что подобный безумный приказ все равно никто исполнять не будет, а сам он, чего доброго, будет обвинен в воздушном терроризме. К счастью, прямо перед взлетом снова позвонил Молтон. Он рассказал, что Артура доставили в особняк. Это было лучшей новостью, которую Джеймс услышал за последние три месяца! Он едва не заорал от восторга.
После взлета Джеймс налил себе большую порцию виски. В самолете время всегда тянется медленнее обычного, а сейчас Джеймс готов был поклясться, что оно просто остановилось! Он стиснул зубы и вонзил ногти в ладони. Виски немного снял напряжение. Но сидеть в кресле было невозможно. Тогда он пошел в хвост самолета, где располагалась спальня, и упал на кровать. Однажды на этой кровати они занимались с Артуром любовью. Здесь, на этой кровати он обнимал своего мальчика, ласкал его нежное тело и приходил в исступление от его ласк. Он был тогда счастлив до безумия. Он и представить себе не мог, что последует потом…
Артур, Артур! Мысль о том, что последние три месяца его возлюбленный мог принадлежать кому-то еще, что чужие руки ласкают его упругое тело, что кто-то еще входит в его горячее и сладкое естество и он с упоением отдается другому – эта мысль приводила Джеймса в бешенство. В нем поднималось темное и страшное желание отомстить за свое унижение, растерзать, растоптать Артура!
Артур не имел права так поступать с ним, он же знал, что Джеймс его любит! Любит безумно, безоглядно! Артур не имел права его покидать, и потому заслуживал самого жестокого наказания. И если он не вынесет этого наказания и умрет, то Джеймс умрет следом за ним. Только и всего.
Так Джеймс думал, пока самолет летел над погружающимися во мрак просторами Атлантики. Так он думал, пока мчался в машине из аэропорта по пустынным ночным улицам Лондона. Так он думал, когда вошел в свой дом и осведомился у прислуги, где сейчас мистер Алверт. Ему ответили, что он на третьем этаже, очевидно в спальне… Джеймс взлетел по лестнице и ворвался в спальню. Но она была пуста. У него упало сердце. Неужели? Неужели Артур исчез снова? Этого не могло быть! Это было невозможно! Рассеявшийся было кошмар последних месяцев, снова черным ядовитым дымом заволок сознание Джеймса.
Где он? Где его мальчик?? Его Артур??? Рука Джеймса уже потянулась к кнопке вызова охраны, он готов был поставить на уши весь дом, но тут его осенила догадка. Джеймс выскочил из спальни и открыл дверь с тяжелой бронзовой ручкой.
Мрачная комната была залита красноватым светом.
И он увидел Артура. Своего Артура. Юноша лежал на коврике, свернувшись калачиком, и спал. Его белоснежное тело было перетянуто кожаной сбруей, на шее поблескивал металлическими вставками ошейник.
Джеймс замер. Артур. Вот он. Перед ним. Спящий. Беззащитный.
На цыпочках Джеймс подкрался к нему и опустился на пол рядом.
Рот Артура был приоткрыт, обнажая жемчужную полоску зубов, точеное лицо было спокойным и умиротворенным, на нежных щеках выступил легкий румянец. Обтянутая сбруей грудь мерно вздымалась. Джеймсу невыносимо захотелось стиснуть его в объятиях и целовать, целовать розовые лепестки губ, матовый, обрамленный кудрями лоб, стройную белоснежную шею. Ему даже захотелось освободить изящное тело от сбруи и от впивавшихся в нежную кожу стрингов. Сейчас Джеймс готов был простить Артуру все, лишь бы он всегда оставался с ним – вот такой умиротворенный, слабый, беззащитный…
Беззащитный? Нет, Артур, вовсе не был беззащитен. Под изнеженной внешней оболочкой скрывался хищник, ядовитая змея, коварное, безжалостное существо. И Джеймс должен был подчинить его себе. Он, и только он, должен быть хозяином этого многоликого, смертельно опасного существа, его повелителем. И он им будет.
Джеймс вернулся в спальню. Открыл стенной шкаф, достал сбрую. Обратил внимание, что анальная пробка лежала на полке. Значит, Артур не стал вставлять ее в себя. Джеймс не удержался от довольной улыбки. Затянувшись в сбрую и надев высокие сапоги, он внимательно осмотрел себя в зеркало. Сейчас он должен выглядеть эффектно и грозно. Для Артура было бы слишком унизительно принимать наказание от того, кто не выглядел как настоящий топ. Собственный внешний вид Джеймса вполне удовлетворил. Хорошо, что несмотря на депрессию, нервотрепку, вызванную исчезновением Артура, он не забросил упражнения в спортзале. Мышцы по-прежнему бугрились, тело выглядело сильным, подкачанным, ухоженным.
Джеймс возвратился в комнату, взял стек и встал над Артуром. Веки юноши дрогнули, пушистые ресницы разомкнулись и на Джеймса устремился взгляд, полный мрака. Не говоря ни слова, мальчик грациозно встал на колени, сложив руки за спиной и склонив белокурую голову. Стеком Джеймс коснулся его подбородка и заставил поднять голову. В черных глазах по-прежнему был мрак, точеное лицо оставалось бесстрастным.
Размахнувшись, Джеймс отвесил ему пощечину, вложив в нее всю боль, всю обиду, все унижение, которые ему пришлось вынести. Юноша чуть слышно ахнул, но не попытался отстраниться, покорно подставив другую щеку. Джеймс замер. Эта белоснежная, бархатистая щека, которую можно было только нежно целовать или гладить, наслаждаясь ее упругостью и мягкостью… Она была обречена заалеть от удара. И Джеймс нанес этот удар. Юноша содрогнулся, черные глаза наполнились слезами, но даже сейчас в них по-прежнему был мрак.
Джеймс почувствовал, что проваливается в этот мрак, полный безумия. Темная жажда мести и утверждения собственной власти над осмелившимся бросить вызов рабом боролась с желанием заключить в объятия и покрыть поцелуями прекрасного возлюбленного, возвратившегося к нему… Возвратившегося откуда? От кого? С кем он был? И вновь рассудок Джеймса заволокла злоба. Он зарычал и дернул Артура за ошейник, заставляя встать на четвереньки и развести ягодицы.
