Алексей ни в чем не был уверен. Он просто убеждал себя (и Рашида) в том, что Ахмад пойдет ради него на все, даже откажется от прав на престол. Но действительно ли это было так? Алексей не знал. И потому нагло блефовал, тянул время в надежде на то, что Ахмад разыщет его и придет на помощь. Или Энди что-то предпримет.

Больше надеяться было не на кого. Алексей видел в глазах Рашида страх, который тот тщетно пытался спрятать. И вот именно этот страх пугал Алексея больше всего. Он предпочел бы иметь дело с хладнокровным мерзавцем, чем с трусом, который сам боится того, что натворил, и с перепугу может решиться на что угодно.

- Ты меня не обманешь, отродье шайтана, – заорал Рашид, брызгая слюной. – Ахмад, может быть, и подпишет отказ от прав на престол, но потом не станет признавать свою подпись! Он лжив и вероломен! И ты, демон, будешь его к этому подталкивать! Ты ведь хочешь стоять за его троном и дергать за ниточки! Да-да, именно это я читаю в твоих глазах! Ты жаждешь власти! Хочешь сделать Ахмада эмиром, чтобы самому стать тайным правителем! Но я не допущу! Ормузом не будет править неверный, да еще и извращенец!

- Ты глуп, Рашид, – пожал Алексей плечами. – Думаешь, я прибыл сюда, чтобы захватить власть? Может быть, ты каждого наложника Ахмада в этом подозреваешь?

- Наложники Ахмада –просто грязные подстилки. Но ты, ты – не такой. Недаром Ахмад гонялся за тобой больше года! Ты умный, коварный, ты – сын шайтана, ты умеешь подчинять себе мужчин и любишь это делать!

- Вижу, ты тоже мечтаешь подчиниться мне, – ледяным тоном заметил Алексей.

Страх исчез. Осталась обреченность. И тоска. В конце концов, его уже столько раз насиловали… Какая разница! Алексей не сопротивлялся охранникам, которые втащили его в комнату с затейливыми узорами на стенах и швырнули на огромную мягкую кровать с алым шелковым покрывалом. Сверху навалился Рашид, тяжело дышавший. Изего рта шел противный сладковатый запах.

- Давай, шлюшка, – прошипел он. – Давай! Я много слышал о твоих постельных способностях. Сейчас ты покажешь, на что способен.

Но слова Рашида доносились как будто издалека и не вызывали в Алексее ни протеста, ни возбуждения, ничего. Холодное, бесчувственное, мраморное изваяние, вот что сейчас лежало под Рашидом. Нет, тело юноши было теплым, даже горячим, но принц странным образом просто физически ощущал холод, исходящий от красавца. И этот холод в сочетании с безупречной красотой завораживал и возбуждал. Рашиду хотелось разогреть, завести красавца, чтобы тот стонал, извивался, бился под ним! Рашид впился в розовые губы – пусть тонкие, но нежные, чувственные, мягкие, сладкие, вцепился в его белоснежные предплечья, сдавливая хрупкое тело. Красавец не сопротивлялся, но и не отвечал на поцелуи, а Рашиду безумно хотелось, чтобы он ответил! Хотя бы укусом, хотя бы ругательством, все равно чем и как, лишь бы ответил!

Вместе со страстью в принце закипала ярость. Он отвесил юнцу несколько оплеух – не очень сильных, потому что было жаль его нежную, белую кожу. Тот лишь скривился от боли, но даже не посмотрел на принца, словно тот ничего не значил.

И тут принц полностью потерял контроль над собой. Он сорвал с красавца одежду, теперь тот был полностью обнажен. Да, его тело было достойно быть вылепленным одним из величайших скульпторов Запада! Идеальные формы, изящество линий, белоснежная гладкая кожа, пугающая бездна в черных глазах… Этим великолепием хотелось обладать. Обладать или уничтожить. Рашид зарычал, схватил юношу за упругие, до умопомрачения упругие ляжки, закинул ноги на плечи и попытался втиснуться в него.

Проклятье, никогда до этого он не имел дела с мужчинами в постели! И теперь чувствовал себя человеком, который держит в руках раковину с драгоценной жемчужиной, но никак не может вскрыть эту раковину. Принц бестолково тыкался в соблазнительную ложбинку между идеальных полушарий и даже чувствовал близость горячего, манящего прохода, но у него никак не получалось войти. А ведь в этом отверстии уже побывало столько мужчин, получивших невероятное наслаждение! Чем Рашид хуже? Проклятье, чем?? Он бесился от своей неумелости, а в черных глазах юнца заплясали дьявольские огоньки, губы презрительно скривились. Рашид заревел от ярости, обхватил небольшой, аккуратный член юнца и стал с остервенением выкручивать. Юнец дернулся и испустил душераздирающий крик. Точеное лицо исказилось мукой, но и сейчас оно было прекрасным. Может быть даже еще прекрасней.

Это странное существо, явившееся из другого мира, билось от боли в руках Рашида, но по-прежнему не принадлежало ему! Принц снова схватил его за белокурые, вьющиеся волосы и, уже не обращая внимания на его визг, впился в розовые губы. И снова красавец не сопротивлялся, но не сделал ни малейшего движения сам. А Рашиду так хотелось, чтобы его ласкали белые, нежные руки юноши, чтобы к нему прикасались тонкие пальцы с миндалевидными ногтями, чтобы красавец умолял Рашида овладеть им…

Но ничего этого не было. Только холодное безразличие. Это было хуже всего. Лучше ненависть, чем это безразличие! Рашид больше не мог выносить этого взгляда, заставил юношу перевернуться и встать на четвереньки. Тот повиновался. Рашид залюбовался идеальными ягодицами и чуть не пустил слюну, увидев вожделенное розовое отверстие. Да, этот красавец был так доступен и в то же время не принадлежал ему! Даже его задница как будто демонстрировала Рашиду презрение.

Принц уже не ревел, не рычал, я лишь стонал от бессильной злобы. Он принялся входить в красавца, потом вспомнил, что надо надеть презерватив и, отпустив проклятье, принялся натягивать эту шайтанову резинку. И снова полез внутрь. Юноша дернулся, испустил крик боли, и Рашид от этого крика едва не сошел с ума. Этот крик его заводил, как будто приглашал войти глубже в трепетное тело, и Рашид, наконец, сумел сделать это, и принялся двигаться в горячей, сводящей с ума тесноте, наслаждаясь прекрасным телом: точеными плечами, отлично прорисованной спиной, белокурыми кудрями.

Мысль о том, что это совершенное тело принадлежит ему, сводила с ума… Наконец-то! Наконец-то! И вдруг… вдруг пришло осознание, что на самом деле ничто ему не принадлежит. Да, он овладел великолепным, божественным телом, но сам его обладатель непостижимо ускользал! Словно скрылся во мраке безграничной вселенной, среди звезд, планет и комет, в смертельно опасной зоне мечущихся каменных глыб. Рашид не понимал, в чем дело. Его снова охватывало отчаяние, оно заставляло его вбиваться все глубже и глубже, а красавец молчал. Ни одного движения, говорившего о том, что ему больно. Или приятно. Он позволял Рашиду наслаждаться своим телом, именно позволял. Так жалкому рабу позволяют войти в великолепные покои повелителя, но раб-то знает, что ничто в роскошных покоях ему не принадлежит и никогда не будет принадлежать. И Рашид вдруг понял, что превратился в раба. Попал в ту же ловушку, в которую до него попадали десятки, а может быть и сотни мужчин, овладевавших этим прекрасным телом. Ферренс, Ахмад, теперь он… и один аллах знает, сколько еще людей стали рабами этого прекрасного и безжалостного существа.

- Скольких? – прохрипел Рашид. – Скольких ты заманил в свою ловушку?

Ответом было молчание. Рашида как будто затягивало в глубину космоса, он чувствовал приближение оргазма. Все на миг взорвалось звездами, это был умопомрачительный миг, подобного которому принц не переживал ни разу в жизни, а потом все стало стремительно угасать… Рашид отчаянно пытался вернуть это ослепительно прекрасное мгновение, но тщетно. Его, жалкого раба выставляли из великолепных покоев прекрасного повелителя в безвоздушное космическое пространство, где в мертвой тишине кружились в пугающем танце каменные глыбы астероидов. И Рашид был обречен погибнуть в их хаосе, превратиться в межзвездную пыль равнодушной вселенной. Ужас охватил его, ужас перед небытием, и он понял, что сможет выжить только рядом с этим холодным красавцем. Только он сможет дать Рашиду жизнь – подлинную, настоящую, которой принц никогда не знал. Только он сможет спасти Рашида от танцующих астероидов. Но для этого Рашид нужна была душа юноши. Обладание его выхоленным телом ничего не значило. Тело было лишь приманкой.