- Мой повелитель! – воскликнул Рашид, изображая едва ли не отчаяние. – Но нам нужны контакты с иностранцами, которым мы продаем нефть, которые инвестируют в нашу экономику! Иначе мы превратимся в подобие Северной Кореи! И все из-за чего? Из-за того, что моему брату приглянулся какой-то смазливый юнец?
Глаза эмира гневно сверкнули. Он не терпел, когда его распоряжения вот так открыто оспаривали. Рашид допустил промах.
- Дорогой племянник, – тихим и зловещим голосом проговорил эмир. –Тебе доверено командование военно-воздушными силами эмирата. Я уверен, что ты и впредь будешь сосредотачивать свое внимание именно на этой сфере. И да поможет тебе Аллах!
После этого эмир сделал знак рукой, показывая, что совещание окончено. Все удалились, в том числе Рашид – побледневший и обозленный.
- Останься, Ахмад, – тихо сказал эмир.
Когда они остались одни, эмир не изображал из себя несгибаемого правителя. Он откинулся на подушки, его лицо вмиг посерело, и выглядел он слабым и немощным.
- Ахмад, – в глубоко запавших глазах эмира была безмерная усталость. – Ты знаешь, что я многое тебе позволял и позволяю…
- Отец, я всегда это ценил и ценю! Клянусь хлебом, я привез этого мальчика в Ормуз лишь потому, что безмерно люблю его и не мыслю без него своей жизни…
- Я не об этом! – с досадой махнул рукой эмир. – Меня интересует не этот мальчишка и не твой гарем наложников, хотя все они – отродья шайтана, которых следовало бы забить камнями или утопить в проливе. Меня беспокоит то, что происходит в королевстве. Твоя вражда с Рашидом.
- Аллах свидетель, я не стремился к этой вражде! Это Рашид, одержимый властолюбием…
- Прекрати. Я стар, болен и скоро умру. Мне не хочется предстать перед Аллахом, оставив после себя королевство, раздираемое враждой. Рашид командует авиацией, ты командуешь флотом. Каждый из вас собрал вокруг себя сторонников. Оба вы мечтаете о высшей власти в королевстве, и готовитесь к нападению друг на друга!
- Отец, что ты говоришь!
- Кого ты хочешь обмануть? –с горечью спросил эмир. – И ты, и Рашид готовы перерезать всех, кто стоит на вашем пути к трону. И лично перерезать горло друг другу. Да, Ахмад, я отлично это понимаю. В свое время я сам устранил двух своих старших братьев… в том числе и отца Рашида. Кстати, поэтому он так ненавидит нас с тобой.
- В чем же проблема, отец? – спокойно произнес Ахмад. – Что нам мешает устранить Рашида, если он представляет для нас опасность?
- Ты сам знаешь, какой мощный у него клан, – угрюмо произнес эмир. – Даже попытка сместить его с поста командующего ВВС приведет к попытке переворота. Что уж говорить об устранении! Да, я хочу передать свой трон именно тебе, и все для этого делаю. Но я не хочу, чтобы в Ормузе лилась кровь, я хочу умереть правителем мирной, процветающей страны, да будет на то воля Аллаха!
- Но таково и мое желание, отец! – воскликнул Ахмад.
- Твое желание – занять мой трон, – мрачно отрезал эмир. – И еще покувыркаться в постели с мальчишкой, которого тебе подсунул сам шайтан. У меня есть предчувствие, что этот твой любовник навлечет на наше королевство большую беду. Кстати, у тебя есть еще один любимый мальчишка. Какой-то русский, которому ты добыл американский паспорт. Мало того, что этот мальчишка установил тесные связи с контрабандистами, так он еще начал вмешиваться в государственные и даже военные дела! Это неслыханно!
- Отец, он ни во что не вмешивается. Да, через него мне поступают просьбы от чиновников… Достаточно конфиденциальные. Но это позволяет мне лучше контролировать ситуацию в правительстве и армии. Или ты хочешь, чтобы с этими просьбами обращались к Рашиду? Чтобы именно он все держал под своим контролем?
- Мне не нравится, что в наши дела влез сопляк, инородец, извращенец! Пусть он подставляет тебе свою задницу, но ты не должен подпускать его к нашим делам!
- Отец, я понимаю, что это выглядит странно… Но оказалось, что это очень эффективный путь узнать реальное положение дел. То, что от нас обычно скрывают министры и прочие… И это поможет нам нейтрализовать Рашида. Потому что именно он для нас главная угроза, а вовсе не два двадцатилетних юноши.
- Тут я с тобой согласен, – задумчиво произнес эмир. – Но ставлю условие: твоя вражда с Рашидом не должна переходить красной черты. Эмират не должен быть ввергнут в пучину братоубийственной войны. Если я увижу, что ситуация становится опасной, то, клянусь небом, я скормлю обоих твоих красавцев акулам. Все, ты предупрежден. Ступай.
Эль-Касаба, август 2014 года
Артур сидел один в своих покоях, поскольку Энди отправился в другую часть дворца, где располагался гарем, чтобы исполнять роль любимого наложника принца: заниматься на тренажерах, бултыхаться в бассейне, возлежать в шезлонге в окружении других красавцев, отпускать снисходительные реплики. Даже трахаться. Ничто не должно было меняться в распорядке жизни дворца, дабы не вызывать подозрений.
Мысль о том, что Энди сейчас разделывает какого-нибудь гаремного красавчика, не вызывала у Артура ревности. Энди принадлежал ему, а его секс с другим парнем, тем более, если это был секс по необходимости, оставлял Артура равнодушным. Ну, почти равнодушным. Как неприятная, но необходимая медицинская процедура.
Артур просматривал заголовки новостей на экране лэптопа. “Загадочное исчезновение юного любовника миллиардера”. “Возлюбленный британского аристократа, возможно, утонул во время морского купания”. “Любовник графа Лэнтона бесследно исчез с роскошной виллы на Майорке”. “Тело юного светского льва ищут на дне Средиземного моря”. “Ферренс безутешен”. И так далее. Больше всего Артуру хотелось, чтобы Ферренс считал его погибшим. Чтобы навсегда оставил его в покое. Отпустил. Артур так часто просил, умолял его об этом… Все было бесполезно. Артуру казалось, что одержимость Ферренса и тот чудовищный ад, в который превратилась их жизнь – это возмездие за то, что произошло в Афинах. Даже лицо Ферренса было тем же, что и у его брата. Иногда, когда Артур смотрел на Джеймса, ему становилось жутко. Ему казалось, что он видит Питера Ферренса… Что тот вселился в тело Джеймса и теперь мстит за свою смерть. В которой Артур был в общем-то неповинен. Артуру важно было получить от Ферренса нечто вроде отпущения. Подобно тому, как священник отпускает грехи на исповеди. Но Джеймс все крепче и крепче привязывал юношу к себе кровавыми узами смерти. Все глубже уводил его свои темные и мрачные лабиринты.
Даже сбежав от Ферренса, Артур чувствовал себя пленником. И это был не столько плен Ахмада, сколько все тот же плен Ферренса, пусть и в других декорациях. Даже если Ахмад согласился бы отпустить Артура (в чем тот сильно сомневался), то куда он пошел бы? Ферренс рыскал повсюду. Артур очень надеялся, что тот поверит в его гибель, но… Но он чувствовал, что Ферренс не поверил. Артура регулярно посещали сны-видения, в которых Ферренс пытался подобраться к нему, но верный страж Томпсон не позволял ему этого делать. Томпсон, Томпсон, верный рыцарь. Даже уйдя туда, откуда нет возврата, он продолжал служить своему принцу, оберегать его… Томпсон! Артур чувствовал его присутствие почти физически. Его преданный влюбленный взгляд. Его готовность пожертвовать собой ради Артура. Но всё это была мистика, а реальность состояла в том, что пока что следовало оставаться с Ахмадом. Если Артур покинет золотую клетку Аль-Касабы, то слишком велик риск засветиться, наткнуться на Ферренса и его агентов. Следовало запастись терпением и ждать. Ждать сколько потребуется, пока что-то не изменится – окончательно и бесповоротно.
На плечи ему легли чьи-то руки. Артур даже не обернулся. Странным образом он научился узнавать людей по их прикосновениям, пусть внешне совершенно одинаковым. И сейчас к нему прикасался не Энди. За его спиной стоял Ахмад.
Артур повернулся к принцу, взглянув в его темно-ореховые глаза, в которых плясали огоньки желания. Юноша улыбнулся, не пытаясь изобразить бурную радость. Просто улыбнулся – естественно, приветливо, как улыбаются доброму другу.
