По приказу Джеймса водолазы, прибывшие из Пальма-де-Майорка, Валенсии и Барселоны, обследовали бухту. Были привлечены даже два военных мини-батискафа. Никаких следов тела Артура. Подводники говорили, что прибрежные течения могли отнести тело далеко в море. Но Джеймс предпочитал этого не слышать. Его Артур не мог утонуть. Он не мог умереть. Просто не мог!
Шли дни, поиски расширялись. Джеймс сумел добиться того, что на Майорку были переброшены дополнительные силы испанской полиции. Фотографию Артура демонстрировали по местному телеканалу. Задержали даже нескольких молодых туристов, похожих на Артура. Само собой, вся эта бурная деятельность не могла не пройти незамеченной. Джеймсу пришлось-таки организовать выпуск пресс-релиза. Его смысл сводился к тому, что гостивший на вилле в Камп-де-Мар выпускник Лондонского королевского колледжа Артур Алверт пропал в море во время ночного купания. Его поиски, к великому сожалению, пока не дали результата, однако все надеются и молятся, что мистер Алверт найдется, и для этого прилагаются все возможные усилия…
Джеймсу стали поступать многочисленные звонки и послания, ибо ни для кого не было секретом, какие отношения связывали его с Артуром. Ни одного искреннего слова поддержки. Лицемерное сочувствие и надежда на благополучный исход (с чего бы, если прошло уже несколько дней). Плохо скрытое любопытство: а как все-таки это случилось? Хорошо скрытое злорадство. Некоторые, не церемонясь, выражали соболезнования “в связи с утратой близкого человека”. Хотя гибель Артура не была подтверждена официально. И Джеймс поклялся себе, что этого не будет. Для него мальчик останется жив, пока не будет найдено его тело. И он молился, молился Богу, в которого никогда не верил, чтобы тело не нашли. Ибо его вера в то, что Артур жив, уже шаталась, осыпалась, рушилась… И жизнь рушилась тоже.
Как ни странно, Джеймс был почти благодарен герцогине Трамбулл. Она не выразила ему никакого сочувствия, совсем наоборот. “Мальчик ужасно страдал и погиб, потому что вы не отпускали его. Вы чудовище, Ферренс. Но теперь и вам конец. После смерти Артура ваша душа разлетится на мелкие осколки подобно тому, как в “Звездных войнах” взорвалась и разлетелась вдребезги чудовищная Звезда Смерти”, – гласил е-мейл престарелой поклонницы эпопеи Джорджа Лукаса. И Ферренс читал эти полные ненависти строки едва ли ни с благодарностью. Это было единственное честное письмо, которое он получил. Герцогиня Трамбулл, которая была его заклятым врагом, сейчас казалась едва ли не самым близким ему человеком. Во всяком случае, самым честным.
Камп-де-Мар, сентябрь 2014 года
Джеймс почти месяц не мог покинуть виллу, хотя проблемы Сети нарастали как снежный ком и требовали его немедленного вмешательства – интенсивных встреч, переговоров, контактов… Но Джеймсу казалось, что если он уедет с виллы, то потеряет всякую надежду отыскать Артура. Часами Джеймс стоял на берегу, на том самом месте, где Артур в последний раз вошел в море. Он всматривался в морскую даль, словно пытаясь разглядеть идущую по волнам хрупкую фигурку своего возлюбленного… Ему было горько при мысли о том, что последние месяцы их совместной жизни (хотя какая это была к черту совместная жизнь!) были отравлены ненавистью.
При этом Джеймс не чувствовал своей вины в случившемся. Он лишь признавал, что ошибся в выборе “стратегии”. Джеймс сделал ставку на хищные инстинкты Артура, на его жажду крови и мести, на его невидимое, но хорошо понятное Джеймсу стремление к власти и связанному с ней блеску. Все это он разглядел в глазах Артура, полных ледяной тьмы, и был уверен, что, разжигая и удовлетворяя темные инстинкты и желания юноши, сможет крепко привязать его к себе, сделаться незаменимым, единственным источником наслаждения… и любви. Но “стратегия” не сработала. Да, Артур был полон темных желаний и вожделений, но яростно отвергал все, что щедро бросал к его ногам Джеймс.
Джеймс был уверен, что в постигшей его катастрофе виноваты другие. В первую очередь проклятый Алтухин. Если бы Джеймс узнал, где скрывается эта тварь, то, не задумываясь, снова отдал бы приказ о ее уничтожении. А еще лучше, прикончил бы Алтухина сам. Своего проклятого двойника, похитившего душу Артура. Все были виновны в том, что случилось: предатель Молтон, изменник Томпсон, идиоты-телохранители, старая ведьма Трамбулл, интриганы из Антисети, мерзавец Крейг, подонок Каннинг, похотливый Ахмад, молодые ублюдки, осмелившиеся тайком наслаждаться телом его прекрасного Артура.
Наконец, больше всех был виноват сам Артур. Но он был единственным, кого Джеймс прощал целиком и полностью. Потому что Артур был для Джеймса всем. И в темных лабиринтах души Джеймса теплилась надежда на то, что Артур все-таки жив. Ведь его тело так и не было найдено! И Джеймс тянулся к этому огоньку надежды, пытаясь хоть чуть-чуть согреться в убийственном холоде одиночества и тьмы. Он жил, пока теплился этот огонек…
Спустя месяц после исчезновения Артура Джеймс увидел сон. Артур, его Артур, его сокровище, лежит в объятиях Алтухина! Тот берет его драгоценного мальчика – берет грубо и жадно, а его мальчик смотрит на эту похотливую тварь прекрасными черными глазами и эти глаза светятся любовью! А чуть поодаль, словно страж, маячит бесплотная тень Томпсона… Джеймс проснулся посреди ночи от собственного крика ярости, ненависти и отчаяния. И больше не смог заснуть до утра.
Лондон, октябрь 2014 года
Новый шеф службы безопасности Саймс, прагматик до мозга костей, был уверен, что Алверт погиб. Возможно, это был несчастный случай. Или же самоубийство. Но Саймс, много лет проработавший в службе безопасности и довольно хорошо изучивший Ферренса, понимал, что должен во что бы то ни стало поддерживать в боссе иррациональную веру в то, что чертов красавчик все-таки жив. Иначе босс застрелится, Сеть распадется, а Саймс останется у разбитого корыта.
Поэтому он упорно разрабатывал различные версии исчезновения Алверта. Пусть даже их вероятность не превышала жалкой доли процента. Собственно, возможных версий, приемлемых для Ферренса, было всего две: побег или похищение.
Если это был побег, то Алверт не мог организовать его в одиночку. Можно было допустить, что изнеженный красавчик, не привыкший к тяжелым нагрузкам, все-таки сумел переплыть бухту и оказался в одном из поселков… Но что дальше? Куда хрупкий неженка мог деться в одних плавках? Логично было допустить, что Алверту кто-то помогал. Но как? Катеров и лодок в ту ночь поблизости в море не было. Что тогда? Подводная лодка? Бред. Даже если допустить такую фантастическую возможность, никакая подводная лодка не могла подойти близко к вилле, поскольку море здесь было слишком мелководным. И Саймс полагал, что исчезновение Алверта в море могло быть отвлекающим маневром. Алверт мог незаметно выйти из воды, спрятаться за выступом скалы и, воспользовавшись смятением телохранителей, быстро подняться на виллу. Конечно, территория виллы была утыкана видеокамерами, но Алверт наверняка хорошо знал их расположение и вполне мог проскользнуть по “слепым зонам”. Можно было предположить, что кто-то из охраны или прислуги помог ему покинуть виллу, спрятать, а затем, когда волна интенсивных поисков схлынула, тайком вывезти с острова.
Версия похищения казалась менее вероятной, но лишь на первый взгляд. Да, похитить Алверта во время купания было практически невозможно. Но что, если его заманили в ловушку? Спровоцировали на побег с виллы при помощи сообщников среди охраны или прислуги, а затем просто похитили? Это тоже было вполне допустимо.
Поэтому Саймс устроил жесткую проверку персоналу виллы и телохранителям – причем как из прежнего состава охраны Алверта, так и из нового, заступившего на эту службу буквально перед самым его таинственным исчезновением. Каждого допрашивали по нескольку часов, проверяли на детекторе лжи. Двоих телохранителей, которые упустили Алверта, подвергли допросу с применением “спецсредств”. Проще говоря, пытали. Однако все эти допросы ничего не дали. Разве что некоторые из телохранителей, служивших еще под началом Томпсона, нагло заявляли, что с удовольствием помогли бы Алверту бежать, если бы тот их попросил. Но он не просил. И что они надеются, что их маленький принц все-таки чудом остался жив. И что пусть гребанный Ферренс теперь мучается. А лучше пусть убьет себя. Желательно каким-нибудь особо извращенным способом. Все это были эмоции, но не информация. Информации же было ноль.
