— Тогда зачем они все? Я думал, тут всё будет как в Гэри.

— Как в Гэри тут не будет. Сейчас они нужны, чтобы отрезать наших врагов от пополнений и не позволить никому сбежать. — Пожал плечами Смит, озвучивая очевидную для него вещь. — Когда периметр выставят, незамеченным в город уже никто не проникнет и не покинет его, а если будет настаивать… — Смит развел руками, интонацией намекая на судьбу почти любого нарушителя.

Да, лично он никогда не сможет тягаться с тем же Эйдолоном и очень сильно сомневается, что даже десятитысячная бригада сможет эффективно ему противостоять. Но в любом случае он не кривил душой, когда говорил Грегу, что никто не проникнет через пока еще не существующий заслон, оставаясь незамеченным. А война, которую начала Империя 88 этой ночью, - это палка о двух концах, и скоро Смит докажет это Кайзеру и всем, кто пользовался лояльностью сложившейся системы в свою пользу. Они поймут, что новый шеф полиции Броктон-Бей - ангел воплоти, посланник небес, милостивый и всепрощающий.

Смит с трудом подавил стон, морщась от давящей боли в груди, напомнившей о ночных событиях и неумолимо убегающем времени. Через пару минут о боли напоминала лишь память о неприятных ощущениях и тревожные мысли.

В город они въехали только к ночи, чему уже задолбавшийся Грег был рад. Он выдохнул, когда вокруг него стали выситься жилые дома южной части города, освещенные закатным солнцем, а скорость можно было уже и превысить.

Смит же морально готовился к роли ревизора. Не зависимо от ситуации в городе, он был намерен перетряхнуть СКП, и привести его к порядку, перед тем как филиал этой организации в этом городе будет расформирован, о чём последним знать не стоит, конечно же. Тут поддержка немалого числа сенаторов США пришлась очень кстати, как и в случае с Гэри. Иначе бы пришлось довольствоваться иными методами, просто вырезая паралюдей города одного за другим, не глядя герои то или злодеи. Тоже действенный метод, но только до того момента, пока это не привлечет внимание других паралюдей, тех же героев Бостона. Так же без санкции Сената, он бы не имел возможности отрезать город от всего мира на несколько недель, как делает это сейчас.

Его ждали, но не те, кого он ожидал увидеть ещё утром. И не было в этом ничего удивительного, пожары, казалось, прошлись по всему городу, а отголоски сирен служебных машин ещё слышались на периферии. Война между бандами с наступлением вечера сбавила обороты, но это была лишь передышка.

В составе крошечной встречающей делегации не было никого из командного состава СКП, как не было ни одного парачеловека из Протектората. Ну, это если не считать Мисс Ополчение, стоящую во главе жиденькой группы сотрудников силового подразделения СКП. К ней он и решил направиться, когда колонна машин остановилась, буквально парализовав движение на всей улице.

Сотрудники СКП оживились, когда он вышел из машины. Они же, секундой позже, недоуменными взглядами проводили колонну машин, которая тронулась с места, стоило только ему захлопнуть за собой дверь. Но вот их внимание снова переключилось на него и смуглая женщина с черными как смоль волосами, стянутыми в длинный хвост, сделала шаг на встречу, выделяя себя из остальной массы людей, будто это имело хоть какой-то смысл. Она в своей одежде выделалась среди находящихся сейчас тут оперативников так же сильно, как луна выделяется на небе в безоблачную ночь.

Смит снова поймал себя на мысли, что с большим удовольствием уронил бы на штаб СКП термоядерную бомбу, чем продолжил участие в этом фарсе ещё хоть минуту. Все эти костюмы, маски… бред, бред узаконенный и творящийся на официальном уровне.

Но бомбы у него сейчас не было, да и план уже никто менять не станет, а потому… как говорится у молодежи: «улыбаемся и машем».

— Здравствуйте, вы я полагаю проверяющий, о котором нам сообщали?

Из приступа жалости к себе его вывел вполне приятный, хотя и немного приглушенный звездно-полосатым шарфом женский голос.

— Мы ждали вас немного раньше. — Продолжила она, протянув ему руку. — Что-то случилось в дороге?

— Добрый вечер, — Произнес Смит, обозначив улыбку. — Нет, все в порядке, но логистов нужно будет лишить премии.

Издевки в его голосе не заметил бы разве Оружейник со своим увеченным восприятием. А мисс Ополчение дурой никогда не была, но в её синих глазах кроме понимания не отразилось больше ничего. Ни обиды, ни неприязни. И Смит допустил, что и следующее его действие останется проигнорированным.

Не проронив больше ни слова, он всунул во всё ещё протянутую ладонь женщины свои документы, признавая в очередной раз, что между ним и «хорошим другом» остается всё меньше отличий. И победителем в этом неизбежном противостоянии останется отнюдь не Смит, с чем он тоже собственно уже смирился, приняв как неизбежность. В конце концов, все смертны. И не имеет большого значения, что его смерть будет отличной от той, что ждет других. Смерть все равно смерть - неизбежный и в некоторой степени известный конец.

— И так, раз уж мы избавились от всяких сомнений в подлинности моей личности, — Продолжил насмехаться Смит, забрав у женщины свой бумажник, когда она невольно ознакомилась с его содержимым, — Предлагаю перейти к делу. Ведите меня к своему директору, мисс Ополчение.

— Хорошо. Следуйте за мной, мистер Ревизор.

И снова женщина не высказала ни грамма недовольства или обиды, чего нельзя было сказать о стоящий поблизости бойцах СКП, на которых Смит не обратил никакого внимания, приняв решение наглеть до последнего. Маленькая блажь, которую он мог себе позволить и которой он желал пользоваться, даже когда терпение окружающих лопнет. Лишний повод убить их всех, избавив мир от кучки скрытых психопатов.

Идя вслед за женщиной по просторным коридорам закрытой части небоскреба, Смит, борясь со скукой, сопоставлял мисс Ополчение с той характеристикой, которую рисовало её личное дело. И пока, к его легкому разочарованию, женщина фанатеющая от США выглядела именно тем человеком, которого он ожидал в ней увидеть. Хладнокровную, уравновешенную личность, умеющую держать себя в руках. И вроде бы можно было бы поздравить аналитиков, собирающих на неё информацию за хорошо проделанную работу, но… Смиту не хотелось этого делать. Смит бы с гораздо большим воодушевлением узнал, что аналитики облажались, увидев перед собой парачеловека-обыкновенного, имеющего более выраженные отклонения в психике, а не этот образец здравомыслия, коим, судя по всему, действительно является уроженка уже не существующего государства на Ближнем Востоке. Впрочем, он все еще питал надежду, что маска женщины в какой-то момент даст трещину, и он сможет спокойно выдохнуть, собрав из осколков ту картину реальности, к которой он привык и которую знает.

Посмеявшись над последней мыслью, Смит покачал головой.

Проблема угрозы скрывающейся в паралюдях не только в том, что зачастую они неуравновешенные психи, а в том, что они не принадлежат себе. И сколь бы не была разумна и спокойна эта женщина, в любой момент она может стать эквивалентом «бомбы Симург». Факт, экспериментально доказанный и сомнениям не подлежащий: паразиты в головах этих людей имеют огромнейшую, практически тотальную власть над носителями. Но, вся соль в том, что до тех пор, пока паразит «дремлет», не каждый из них способен убить, не каждый из них думает над тем, как бы утопить миллионы человек в крови, не каждый из них стремится творить насилие. И примеры этому есть и далеко за ними ходить не надо. Кукла и Панацея. Первая, молодая женщина, измальства наевшаяся войны, а потому не приемлющая насилия, хоть и понимающая, что этого скорей всего не удастся избежать до конца, а потому постоянно ожидающая удара от кого бы то ни было. И не без оснований она боится, потому и получила от него телефон с гарантией прийти на помощь в случае чего.

Второй пример был не в пример сложнее. Девочка - дважды искалеченное дитя. Сначала собственным Триггерным событием, а потом силой собственной сестры. И сейчас, оборачиваясь назад и зная то, что он узнал об Эми Даллон за этот месяц, Смит мог только удивляться тому, почему этот город не стал новым Эллисбургом. Задавался вопросом: почему с таким букетом проблем этот измученный ребенок много раньше не стала палачом, не стала убийцей, как её отец.