— Ничего не предпринимать. Оружейником я сам займусь. И парачеловека, что был с ним, я также возьму на себя. Возвращайся в Центр и жди указаний.

Отдав распоряжения, Смит бросил телефон на тумбочку, глубоко задумавшись.

Ликвидировать Оружейника он планировал лишь в случае открытого конфликта с СКП, что нельзя исключать из вариантов развития событий. Мало кто готов принять тот факт, что в его услугах больше не нуждаются, а именно это и произойдет, если План увенчается успехом. Как и в Гэрри, когда всё закончится, в Броктон-Бей не должно остаться ни одного неподконтрольного ему парачеловека, будь то герой или злодей.

Слишком много от них проблем, чтобы пускать всё на самотек. Допустили уже один раз, и это вылилось в непрекращающийся цирк, болезненный и кровавый. Больше шанса свободно разгуливать в этом городе никто им не даст, и тем-более никто не позволит им этот шанс вырвать силой. Но, не смотря на это, убивать главу Протектората накануне начала реализации плана он не собирается.

Но, если нельзя решить проблему радикально, то придется думать. Однако, пока время терпит, потому Смит предпочел отложить этот вопрос, переключив внимание на парачеловека, которого глава Протектората вырвал из лап гончих. То, что Оружейник увидел тех и остался жив, Смита не смутило. Первого февраля гончие всё равно уйдут в тень. Но Смита смутило, то, что Оружейник, вероятно, захочет спрятать неудавшуюся жертву. И это дилемма, даже несмотря на то, что Оружейник при всём своём желании не сможет спрятать парачеловека. Нет такого места в известных Смиту мирах, где гончие не смогут добраться до своей жертвы. И затеряться у спасенного Оружейником Бродяги не выйдет. Гончие уже взяли след. И сейчас вопрос стоит только в том, стоит ли разбивать эту иллюзию? И с какой бы стороны не думал над этим Смит, выходило, что пока нужно обождать. Не сможет Оружейник вечно караулить выжившего. А значит и гончие подождут. И если тот парачеловек за прошедшее после атаки время случайно не попал на глаза другой группе гончих, то пусть живёт ещё пару дней. От Смита не убудет.

Приняв окончательное решение, Смит вернулся на диван. Как бы там ни было, срочных дел нет, а значит можно ещё немного времени ничего не делать, предаваясь лени. Даром, что все его срочные дела запланированы на позднюю ночь.

Выспавшийся Смит для разнообразия решил сегодня отказаться от услуг водителя, оставив Грега тухнуть в квартире. Причин тому было две: во-первых: он хотел подышать свежим воздухом, во-вторых: не стоит лишний раз подвергать водителя совершенно ненужной опасности. Противостояние азиатов и Барыг достигло той черты, за которую не смеет переходить здравый смысл и уже который день новостные ленты пестрят сообщениями о перестрелках на улицах города.

Что в этом самое удивительное на взгляд Смита, так это то, что последствий не боятся не только Барыги, но и азиаты. А ещё Смит не понимал, чего добиваются эти две банды. Сейчас могло показаться, что они, таким нехитрым образом, решили самоуничтожиться.

На каждую их перестрелку приезжают спецотряды полиции. И каждый раз они стреляют на поражение. Каждый раз с места перестрелки увозят мешки с трупами бандитов, будто копы брезгуют надевать на азиатов наручники.

Но ни людей Лунга, ни наркоманов это почему-то не останавливает. Они продолжают грызться, угрожая жизням непричастных людей. Это удивляло Смита. Он не находил причин для такого отчаянного упорства. Разве что азиаты боятся Лунга гораздо сильней пуль полиции. Но чего боятся наркоманы? Паралюдей среди них уже нет, и сейчас они продолжают огрызаться только за счет своего количества. Уж очень много наркоманов наплодил этот город. Но и этот ресурс скоро кончится. Либо же у них проснётся инстинкт самосохранения. Но ответа на вопрос, кто толкает их вперед, у Смита ещё не было. Были мысли. Предположения. Но ни фактами, ни доказательствами он не располагал. Это немного беспокоило. Это незнание могло помешать реализации плана.

В Лорд-Стрит он пришел немного заранее, получив сообщение от наблюдателей, что Панацея сегодня встречается в кафе с подругой. Не то чтобы он собирался следить за каждым её шагом или подслушивать… для этого у него есть подчиненные, просто новость о появлении у девочки подруги, а не просто одноклассницы с которой она общается, стала для него неожиданной. И это могло стать тем камешком, что перевесит чашу весов, уменьшая и без того малые шансы завербовать Панацею. А ещё Смиту было просто интересно: кто же смог пробиться через стену отчуждения Эми?

Девочку, идущую в сторону кафе, за дверью которого немногим ранее исчезла Эми, он узнал сразу. И догадаться, что это именно она - та новая, а если вернее, самая первая, подружка Эми, оказалось делом не сложным. Это снова натолкнуло его на мысли о судьбе, что оплетает людей своими нитями. Разрешая Грегу проявить сострадание, Смит не ожидал, что их с Тейлор Хеберт судьбы ещё раз пересекутся. В ином случае он думал бы чуть дольше, обдумывая идею Грега, и скорей всего сделал бы тогда всё по-своему. Но, прошлое не изменить, и теперь придётся мириться с тем, что в одночасье эта девочка из случайного человека превратилась в фигуру, существование которой придётся учитывать в дальнейшем, в тех делах, что касаются Эми Даллон.

— Здравствуй, Эми. — Вежливо произнес он, приближаясь к столику за которым, дожидаясь его, сидела Эми.

Её встреча с Тейлор Хеберт не продлилась долго. О чём они разговаривали, гуляя по Лорд Стрит, он не слышал, удерживая дистанцию. Но радостными при разговоре они не выглядели. Они были напряжены. В любом случае вмешиваться в это он не желал, не смотря на опасность того, что личные проблемы Панацеи и её подруги легко могут перерасти во всеобщую катастрофу.

— Привет. — Растерянно ответила та на его приветствие.

Садясь за столик, Смит подавил желание нахмурить брови, сохранив тень улыбки на лице. В тоне голоса Эми присутствовала некая тревожность, а взгляд бегал, не задерживаясь на нём ни секунды. Очевидно, что-то произошло. Что-то, что заставляет Эми тревожиться не многим меньше, чем в первые дни, после её «увольнения» с больницы. Будто её жизнь снова находится в подвешенном состоянии.

И Смита обеспокоила её растерянность. Может что-то случилось с её сестрой?

Нет, глупость. Если бы со Славой что-то произошло, Панацеи бы тут не было и никакие угрозы, реальные или существующие лишь в её голове, не помогли бы. Да и случись что с членом Новой Волны, он бы уже знал.

Может Эми совершила глупость и призналась сестре в «своих» чувствах?

Нет. Тоже не подходит. Какой-бы не была реакция её сестры на это, Эми бы тут тоже сейчас не было. Едва ли Эми пошла бы на такой судьбоносный шаг, сохранив самообладание. И при любом исходе, Эми была бы сейчас где угодно, но не тут.

Тогда что случилось? Всё дело в разговоре с Хеберт? Смит украдкой вздохнул. К чему гадать, когда можно спросить? Но спрашивать нужно аккуратно, не напрямую. Исподволь.

— Ты выглядишь взволнованной сегодня. — Озвучил Смит очевидное, и задал вопрос, что просился наружу. В конце концов, зная Эми, Смит был уверен, что почти все её волнения связаны именно с её семьей. — Проблемы в семье?

— Пф. —Отвернула лицо Эми, немного сморщив нос.

Это была не та реакция, на какую рассчитывал Смит. Что-то было не так. Смит напрягся, чувствуя неладное в поведении девочки. А вспоминая, кто перед ним сидит, его собственная реакция не заставила себя ждать.

Смит задержал дыхание и прикрыл глаза. Мир замер на мгновение, но когда мужчина открыл глаза, вселенная возобновила свой бег. Секунду он приходил в себя, оценивая ситуацию.

— И немногословна. — Заметил он, продолжая начатый не им диалог.

Расслабленно откинувшись на спинку стула, человек улыбнулся ей уголком губ, слегка провоцируя. Это дало результат. Глаза девочки перестали бегать. Она с глубоким вздохом взглянула на него и со злостью и какой-то детской обидой вымолвила:

— Почему ты такой говнюк?

Не такой реакции он ждал. И именно этого опасался его “добрый друг”. Волнение, растерянность и неуверенность в одночасье сменились злостью, совершенно несвойственной ни Панацее, ни Эми Даллон. С кем он говорит сейчас? С Эми Даллон, или уже не совсем с ней? Человека словно холодной водой окатило от слов девочки, её тона и от того, что это ему напоминает. Вежливая улыбка сошла с его лица. Он, подобравшись, внимательно всмотрелся в лицо девочки. Такое он уже видел. Видел не единожды. Такие перемены настроения свойственны не только паралюдям, но, именно в случае с последними, они чаще всего имеют катастрофические последствия. Именно поэтому, паралюдям, за редчайшим исключением, нет, не было, и никогда не будет полного доверия.