Его путь завершился у лестничного пролета, ведущего в подвалы. Он уже знал, что там была организована тюрьма для содержания тех, кого уже к утру должны были переправить в Канаду. Девственницы. Цена на них перевесила любую похоть. Их не накачивали наркотой, не насиловали и даже кормили больше одного раза в сутки. Они должны были сохранять товарный вид до самого конца.

Когда человек спустился в подвал, их тут уже не было. Девочек вывели из цеха до того как он вошел туда в первый раз. Но и шёл он сюда не затем, чтобы справиться о здоровье несостоявшихся рабынь.

— Евдор! — Окликнул он офицера, что руководил выводом заложниц, поиском важных улик и допросом пленных. — Узнали что?

Он мотнул головой в сторону клеток, за прутьями которых сейчас на коленях стояли пленники. Их было немного. Семеро всего, но в большем числе пленных он не был заинтересован. Скорее наоборот, пленных, по его мнению, оказалось слишком много.

— Пока немного. — Мотнул головой офицер. — Но мы ещё не начинали. Я подумал, что лучше перевести их в Центр, а там уже взяться за них всерьёз.

— И правильно. — Кивнул он, внимательно осматривая азиатов. — Кто из них главный?

— Вон тот. — Евдор указал на крайнего справа.

Человек, проследив за пальцем слуги, посмотрел на азиата, кивая своим мыслям. Этот азиат отличался от остальных не только внешним видом. Был в нём какой-то внутренний стержень, видимый даже со стороны. Это, да изгаженное татуировками тело, отличало его от сжавшихся в страхе подельников.

— Передашь дознавателям, чтобы не церемонились с ними. — Произнес он. — Один мой “добрый друг” пожелал, чтобы даже Джек Остряк со своей сворой подивились их мастерству.

Он кивнул, пара пленных вздрогнули, сжавшись ещё сильней, а азиат, на которого пальцем указал человек, бросил на мужчину убийственный взгляд. Он ответил ему не обещающей ничего светлого улыбкой.

— Ваш приказ выполнен.

Человек обернулся, бегло оглядев бойца, которого он отправлял за бензином несколькими минутами ранее.

— Свободен. Вернись на свой пост. — Выхватив протянутую ему канистру он посмотрел на своего слугу. — Открывай клетку. Открывай немедленно! — Нетерпеливо приказал он, отворачивая крышку канистры.

Солдат подчинился, человек сделал шаг в клетку и остановился, осматривая азиатов и давая время присутствующему внутри дознавателю покинуть камеру.

— Вы все подохнете. — Произнес он, переводя взгляд с одного азиата на другого. — Подохнете в муках, — человек вперился взглядом в главного азиата. — И сам дьявол проникнется к вам жалостью, когда бог смерти сбросит вас в царство мёртвых.

Он начал поливать голову крайнего справа азиата бензином. Тот отплевывался, пытался встать, уклониться от струи, но у него ничего не вышло. Кандалы на руках и на ногах не позволяли ему этого. Азиат смог добиться только своего падения на плечо своего соседа, что тут же попытался отпрянуть в сторону, догадываясь о плане человека с канистрой.

Он вытащил зажигалку из кармана. Глядя в глаза главарю, он театральным жестом поднес её поближе к пленнику. Чиркнул кремний. Под мольбы показательной жертвы зажигалка упала в лужу бензина.

Скоро одежда азиата занялась огнём. Скоро испуганный крик сменился воплем, полным нестерпимой боли, когда его плоть начала плавиться и пузыриться под натиском беспощадной стихии. Человек к тому моменту уже вышел из клетки, когда огонь, бросившись, было к нему, отпрянул в сторону от лакированных туфель, словно напуганный зверёк.

Уже через несколько секунд одежда соседа главаря, что сейчас горел заживо, полностью занялась огнём. Но это только начало их испытаний. Переживших эту ночь азиатов ждет болезненное будущее и незавидное посмертие.

Через десять минут крики стихли, сначала замолк первый азиат, затем захрипел в агонии его сосед. Третьему с лева азиату повезло, у него обгорела лишь левая рука. Ему действительно повезло. Плотная одежда плохо поддавалась огню и перестала гореть до того как пламя успело лизнуть его лицо и нестриженные патлы на голове.

— Слушай мою команду. — Бросив полный отвращения взгляд на покойников, человек нетерпящим возражений голосом принялся отдавать приказы своему слуге, пока обжигающее пламя сменялось редкими язычками пламени на горящей одежде трупов. — Этих в Центр. Тела после допроса уничтожить. Тут всё зачистить. Не должно остаться никаких следов. Детей и девушек переправить в наш госпиталь. Реабилитацию они будут проходить там. Займётесь подбором всех нужных специалистов, если таковые понадобятся. Убитых заложниц… верни семьям. Так пожелал мой “добрый друг”. Это мой прямой приказ. Всех, кто будет против - отправляй ко мне. Лично обеспечу ублюдкам путёвку на тот свет, будь то хоть президент этой страны.

***

В квартиру Смит вернулся только с рассветом. Зачистка цеха заняла намного больше времени чем сама операция. В конце концов, было решено после сбора улик просто сжечь там всё вместе с телами азиатов, не переживших штурм. Это обещало новую шумиху, но в этот раз у них есть официальная версия для прессы.

Но и без этого ожидались проблемы. Лунг не стерпит этого удара. И теперь есть все шансы, что он решит тряхнуть стариной, желая поправить свою репутацию, лично разгромив полицейский участок. А может нацелиться на штаб СКП, чтобы ни у кого не возникло и мысли о его слабости. Любой из этих вариантов устроил бы Смита, потерпи тот пару дней. Напади он первого числа. С другой стороны, больше нет никаких причин оттягивать собственный приезд в город. И нападение Лунга может стать неплохим поводом для этого. Более того, это будет отличный повод для «прибытия» в город его и его людей.

Смит сцепив руки на затылке, потянулся всем телом.

Но всё это значит, что нужно что-то решать с Панацеей. Он не успел завербовать её. Не сильно надеялся, но все же надежда на это была. После завербовать её станет сильно сложнее. С другой стороны, она наверняка уже догадывается, что он в городе не просто так появился…

Однако, план минимум по ней выполнен. Она не здорова, это факт. Но откровенной психопаткой не является и вопрос о её уничтожении уже не стоит. Ещё нужно будет поговорить с её семьей, убедиться, что причина её проблем с головой кроется только в нездоровом влечении к сводной сестре, а не в плохом обращении дома. Но если с Панацеей всё более-менее ясно, то вот с Новой Волной всё совсем наоборот. Это формирование хоть и является официальным, полноценного контроля со стороны правительства не имеет, что делает их менее предсказуемыми и контролируемыми. А значит - они угроза плану. Но и просто взять и убить их, не имея повода, он не может. Панацея тогда окончательно будет потеряна для него. Это уже не говоря о том, что в Бостоне скрывается ещё один парачеловек, некогда состоявший в составе этой группы. И прежде чем уничтожать Новую Волну, нужно отыскать и убить эту потеряшку, если они не хотят получить на руки отчаянного мстителя. Итого: уничтожение Новой Волны в перспективе малоэффективно. Да, работать в Броктон-Бей без их присутствия на доске станет проще, но… это «но» очень сильно мешает.

— Н-да! — Выдавил Смит, — С одиночками было проще. А Новая Волна на виду… и Панацея может обидеться, точно обидится…

Приняв окончательное решение, Смит развернулся на бок и вскоре заснул. Бессонные ночи нужно компенсировать, а до очередной встречи с Эми Даллон ещё есть время. Лунг же вряд ли решится на ответные действия без осмысления ситуации и подготовки.

Выспаться Смиту не дала раздражающая слух мелодия телефона. И будь на линии кто другой, он может, задумался бы на счет того, чтобы проигнорировать звонок, но звонивший был на особом счету у Смита, а потому, когда он раскрыл глаза, сна в них уже не было.

Приложив телефон к уху, он произнес:

— Что случилось? — Добавив толику недовольства в голос, задал так и просившийся на язык вопрос Смит.

Слушая рассказ, Смит успел встать с дивана, выкурить сигарету и прийти к выводу, что спокойные деньки канули в ненавистную им Лету, и вот-вот настанут дни, когда не то, что выспаться не получится, но даже вздремнуть некогда будет.