Следующие две недели были самыми напряженными в жизни Сьюзен, которая постоянно угрожала самоубийством и устраивала истерики, выражая, таким образом, свое полное нежелание выходить замуж за Стэнли. Однако, если Эллис хотя бы пыталась утешить свою дочь, Мистер Вартиган был непреклонен, считая такое поведение ребячеством, не достойным ни малейшего внимания. Роза же совершенно не знала, как вести себя по отношению к сестре, ведь такая же участь в скором времени должна была постигнуть и ее.

— Почему так все непоследовательно в ваших действиях? — немного успокоившись через две недели после встречи с потенциальным женихом, спросила Сьюзен у отца с матерью. — То нам с Розой дается огромный список кандидатур, половину из которых, кстати, ты отверг, а то сразу под венец! Это не справедливо! Я хочу свободы и выбора!

— Всю жизнь ведь искать будешь, — поддержала позицию мужа Эллис. — А Стэнли очень хороший парень. Разве он уродлив? Разве он стар или неразговорчив? Да он богаче нас вдвое, в конце концов!

— Почему же его заставляют жениться именно сейчас? Может, он болен? — саркастически произнесла Сьюзен только, чтобы не расплакаться вновь. — Я же видела, сколько печали в нем…

— Свадьба через месяц. Так что у тебя еще будет время ближе познакомиться со своим мужем, — раздраженно выпалил Мистер Вартиган и вышел из спальни дочери, даже не обратив внимания на ее начинающуюся истерику.

Эллис же, находясь между двух огней, с одной стороны понимала и принимала все решения своего мужа, с другой — жалела свою дочь и пыталась всячески ей помочь. Поэтому после короткого разговора она посоветовала Сьюзен вновь поехать к Стэнли, чтобы получше его узнать.

— Я не хочу его видеть: три раза, по-моему, вполне достаточно, — уткнувшись мокрым носом в подушку, раздраженно произнесла Сьюзен. — Все равно это ничего не изменит: мое будущее предрешено и совершенно не зависит от того, сколько раз я буду посещать его дом.

— Зато это поможет тебе лучше узнать своего жениха, — мягко сказала Эллис и погладила дочь по руке. — Этот юноша действительно хороший человек, ты не будешь жалеть о свадьбе, поверь мне.

— В таком случае я не хочу видеть этого «хорошего человека» до свадьбы. Пускай целый месяц я буду свободна от всех и от всего, — решительно сказала Сьюзен и отвернулась от матери. Через несколько минут она выпила чай с лекарствами, которые Роза приносила той каждый день на протяжении последних двух недель, и спокойно уснула.

Конечно, Сьюзен была очень расстроена последними событиями ее жизни, однако где-то в глубине души ей хотелось каких-то перемен. А жениха себе она, возможно, действительно искала бы еще как минимум несколько лет: ее планка отбора была слишком высока, и немногие мужчины до нее дотягивали. Однако парадокс состоял в том, что, чем старше Сьюзен становилась, тем выше эта планка поднималась. К тому же, как это, увы, бывает, большинство женщин, найдя долгожданный идеал, быстро в нем разочаровываются. Оправдательной же фразой зачастую служит: «Должно быть, я сама не знаю, чего хочу».

Поняв и, наконец, приняв это, в день свадьбы Сьюзен вела себя спокойно и взросло, почтительно и доброжелательно относясь ко всем гостям. Те же редкие слезы, что увлажняли ее лицо, принимались всеми за слезы радости. И лишь она одна знала, что творилось в ее душе, когда нелюбимый человек брал ее за руку, когда он ее целовал, когда называл своей невестой. Однако уже было поздно что-либо менять, оставалось лишь привыкнуть к тому, что многие бы назвали пустяком: к новой жизни.

Стэнли не был тем человеком, за которым стелился шлейф из восторженных глупеньких девиц, в его речи никогда не было лести, притворства или обмана — ему не хотелось слыть тем, кем он не являлся. Воспитали его родители порядочным и скромным человеком, однако их расчетливость, зачастую, учила скрывать свое состояние, свои намерения и свою душу. Именно поэтому Сьюзен, несмотря на нечастые, но долгие встречи, о нем не знала абсолютно ничего, все их разговоры имели непринужденный характер.

— Вы очень красивая, — попытался начать разговор Стэнли и взял Сьюзен за руку, когда понял, что молчание стоит прервать. Вот уже десять минут они ехали домой в карете для новобрачных, смотря в противоположные окна.

— Спасибо, не стоит, — холодно произнесла Сьюзен и убрала свою руку.

— Я лишь хотел…

— Я поняла, Мистер Неклерсон, и уже сказала «спасибо», — невежливо перебив мужа, ответила она все также холодно.

Остаток пути они проехали в полном молчании, погрузившись каждый в свои мысли и не обращая внимания на превосходную майскую погоду. В большей степени эта свадьба радовала лишь нетрезвых гостей и счастливых родственников; самих же новобрачных она не интересовала вовсе. Приехав в свой новый дом, Сьюзен осознала, насколько сильно ей не будет хватать родных стен. Один же из особняков, который семейство Неклерсон заботливо выделило молодоженам, был столь же огромным, сколь и чужим.

— Я хочу здесь все переделать на свой вкус, — с неожиданно появившейся решительностью заявила Сьюзен.

— На наш общий вкус, — поправил ее Стэнли. — Я вообще-то тоже здесь собираюсь жить. Однако тот факт, что я услышал Ваш голос, не может меня не радовать. Лед растаял или мне лишь так кажется?

И тут Сьюзен четко осознала, что ее мнение уже не так много значило здесь так, как это было раньше, потому что она теперь попала в зависимость.

— Кажется, Мистер Неклерсон, кажется, — слегка надменно, но уже более дружелюбно ответила она. — Вы же понимаете, что мое поведение перед всеми — это лишь игра на публику.

— Я похож на глупца? — обиженно сказал Стэнли. — Конечно же я понимаю, потому что и сам не испытываю к Вам того восторга, о котором Вы думаете, Мисс.

— Миссис, — поправила Сьюзен. — Или Вы забыли, что я замужем?

— Да, точно, — задумавшись, мягко произнес Мистер Неклерсон. — Ладно, идемте-ка, Миссис, я Вас провожу в столовую. Должно быть, Вы голодны, ведь дорога была длинной и утомительной.

— Да, большое спасибо, — ответила Сьюзен, осознав, что по какой-то причине еще больше смягчилась по отношению к Стэнли. За обедом, она поняла, что ее новоиспеченный муж оказался действительно хорошим и понимающим человеком, однако, видела Сьюзен в нем лишь потенциального друга в лучшем случае.

Когда пришло время так называемой «брачной ночи», Мистер Неклерсон сам предложил перенести ее на неопределенный срок. Сьюзен, конечно же, была очень довольна этому предложению, поэтому отправилась спать в соседнюю комнату, такую же неуютную, какими казались для нее все помещения этого дома. Однако мысль о том, что рано или поздно придется выполнить свой супружеский долг, не давала ей покоя, вызывая лишь отвращение и брезгливость. Утром же, за завтраком, Стэнли вел себя все также сдержанно и скрытно, будто сам факт женитьбы не изменил его отношения к Сьюзен. Не сговариваясь, они оба приняли тактику медленного привыкания друг к другу, еще пока отрицая неизбежность семейной жизни. Когда разговоры немного умолкали, Сьюзен, смотря на Стэнли, невольно представляла себя с ним в постели, внутренне передергивалась и отводила глаза в сторону.

— Что-то мне подсказывает, что скоро к нам нагрянут гости, — задумчиво произнес Стэнли и продолжил: — Гости, которых, скорее всего, будет интересовать прошедшая ночь.

— Можете сказать, что мы провели ее в одной постели, — не колеблясь, ответила Сьюзен, после того, как поняла, куда именно клонит ее муж.

— В том-то и дело: я скажу правду.

— Зачем? Начнутся лишние вопросы, ненужные подозрения, в общем, мне будет сложно, слыша упреки Ваших и моих родителей!

— Но я не тот человек, который любит обманывать, в особенности самых близких родственников. К тому же ведь это была моя инициатива, мне за нее и отвечать перед всеми.

— Делайте, что хотите, лишь бы я не оказалась виновной…

Когда пришли радостные Мистер и Миссис Неклерсон, Стэнли рассказал им правду, которая их заметно опечалила. И, как это обычно бывает, все равно во всем обвинили Сьюзен, которая, по их мнению, не сумела себя правильно подать, чтобы их сын ее захотел. В итоге родители Стэнли оказались дальновиднее сына и сказали всем остальным о все-таки проведенной совместной ночи молодоженов.