«Ваши теологи так бы и сказали – магия творения, - ответил я ей, наконец-то поняв ее ассоциативную цепочку. – Эта звезда творит химические элементы железного пика. Она догорает, сейчас она отдает максимум энергии – надо ее забрать, пока нейтронизация не пустила все это богатство Иссгарот под хвост!»
«Тогда командуй, - просигналила мне Шторм. – Я ж таки член экипажа, а не пакс. Озадачь меня чем-нибудь полезным!»
Прикинув ее возможности, я все же рискнул поручить ей управление уловителями энергии – несложное, но требующее точности и внимательности задание, помог ей залезть с пультом на крышу ТАРДИС, кинул ей в поток базовые настройки уловителей, а сам инициировал подрыв, на миллисекунду нарушив гравитационное поле ядра, и вся энергия лучевого давления вырвалась на свободу.
Бахнуло сильнее, чем я думал, и я даже испугался, не спалит ли Шторм по неопытности энергетические приемники. Ничего подобного: она подглядела в моей памяти, как удерживать уровень на безопасном максимуме и куда направлять излишки энергии, чтобы ничего не сжечь. Мне оставалось только настроить распределение энергии по банкам накопителей и отслеживать их заполнение.
«Доктор! - поймал я от нее в потоке. – А ведь ты прав, это потрясающе!»
Она кинула мне свой зрительный канал, и я тоже выглянул наружу посмотреть на процесс своими глазами. Раньше мне было как-то не до наблюдений за поглощением энергии – все внимание разрывалось между уловителями, щитами, накопителями энергии и стабилизаторами ТАРДИС. Теперь все было проще, и можно было хотя бы несколько секунд полюбоваться тем, как раздувается звезда, как из выброшенной взрывом плазмы перед уловителями формируются маленькие аккреционные диски, как ТАРДИС обзаводится сияющими хвостами энергетических шнуров, и как Шторм, сидя на крыше и свесив ноги, управляется с захватами, удерживая потоки энергии в невидимой узде силового поля.
Отлично получилось! Мы сожгли эту звезду почти без остатка, оставив от нее только ошметки туманности и остывшие остатки ядра – крохотный коричневый карлик. Взвинченная, взбудораженная и очень довольная Шторм запрыгнула в двери ТАРДИС, закинула пульт на положенное место на посту энергетика, и я помог ей снять шлем.
Вот это я понимаю да! – объявила она, выбираясь из скафандра. – Вот это крутотень! Такая мощь, такие энергии! А как красиво!
Умничка! – похвалил я ее и подвел к консоли, показывая статус накопителей. – Мы взяли с этой звезды максимум, поймали ее в нужный момент. Одна ошибка - ударная волна инициировала бы нейтронизацию, и большую часть энергии украли бы выбросы электронных нейтрино, а ядро схлопнулось бы в черную дыру. А тут - смотри, как хорошо получилось.
И заправились, и сделали замечательную железную чушку для гномиков Нидавеллира, - Шторм рассмеялась и обняла меня за талию. – А поцеловать?
Что я и сделал – с превеликим удовольствием. Кажется, я этим никогда не наиграюсь.
Зима без вопросов дала нам посадку и выделила персональный эллинг, стоило нам слить им полбанка одного из накопителей ТАРДИС, еще полбанка мы закинули на счет для текущих платежей, и дежурная диспетчер станции уже даже не знала, как нам угодить. Я обещал связаться с ней, как только нам что-нибудь понадобится, и мы отправились прошвырнуться по станции. Точнее, по ее центральной зоне, вся станция размером в две Луны, так просто ее не обойдешь.
Ну, рассказывай, - сказала Шторм, пока прозрачный лифт вез нас из эллинга наверх к обитаемым ярусам станции. – Где мы, куда мы, что можно, что нельзя. Хочу инструктаж.
Я с удовольствием разглядывал ее: стройная фигурка, стянутая в талии широким ремнем, плотно облегающие штаны с кучей карманов, короткая майка подчеркивает грудь и оставляет открытой полоску гладкой кожи над поясом, сверху наброшена ее любимая байкерская куртка, длинные ноги в высоких ботинках на шнуровке чуть расставлены и напряжены – адаптируется к пониженной гравитации, синие глаза сияют таким знакомым мне восторгом, но внимательно подмечают все вокруг. Проглоти меня Вихрь, какая же она у меня все-таки красотка! Я обнял ее за талию и осторожно притянул к себе.
Пограничная станция, - объяснил я Шторм, кидая ей данные по Зиме в потоке. – Довольно старая, ей лет пятьсот, начиналась как евразийский проект. Построена усилиями русских и японцев. Сейчас тут кого только нет, но основатели здесь рулят до сих пор. Увидишь, тут весело!
Лифт прибыл, открыв нам двери на центральную площадь, Шторм медленно шагнула вперед, оглянулась кругом, посмотрела вверх, уцепилась за меня и присвистнула.
Дикий, дикий запад, - констатировала она. – Хотя похоже разом и на Гиндзу, и на Кутузовский.
Я не мог с ней не согласиться, ловя ее впечатления в потоке: круглая площадь под куполом синего стекла, рассеянный свет, как от заходящего солнца, сияние вывесок, яркие цвета информационных экранов, блеск металла и стекла фасадов – цилиндрических, круглых, граненых, стеклянные мосты между зданиями, ажурные арки монорельса, скользящие в воздухе машины, куда-то спешащая самая разнообразная публика, запахи незнакомой еды, плеск фонтанов, музыка, похожая на немецкое техно середины девяностых годов XX века… Новый, незнакомый мир атаковал ее чувства со всех сторон, поразил и ошеломил - все-таки, несмотря на все ее таланты и загадки, Шторм еще дитя Земли середины XXI века, и для нее сказка странствий еще только началась. Я улыбнулся своей девочке и повел ее за собой.
Вечер удался: мы прогулялись по прозрачным мостам вокруг поющих фонтанов, попили чаю с пирожными в крошечной кафешке, спрятавшейся за настоящими деревьями, заглянули на тренировку местных дрифтеров, перепробовали под теплое сакэ почти все суши в японском ресторанчике рядом с дрифт-треком, полюбовались на Столпы Творения с видовой палубы, распив по этому поводу бутылку выдержанного новоекатеринодарского, темного и густого, как венозная кровь, и вернулись на борт поздней ночью по местному времени, держась друг за дружку вигвамом, по выражению Шторм – ноги держали нас неважно, не то от выпитого, не то от усталости. Шатаясь, мы ввалились в ТАРДИС и долго целовались, прежде чем найти в себе силы отправиться в ванную, а затем в постель, но вовсе не для того, чтобы спать. Нет, отдохнуть нам, конечно, было нужно – но не сразу, далеко не сразу. В конце концов, я весь день облизывался на мою Шторм и ждал момента, когда мы снова будем вместе, и в итоге не утерпел, взял ее первый раз прямо в ванной, а потом... Да разрази меня Время! Она будила во мне такое, что я сам на себя удивлялся. Притяжение между нами - как межпротонное взаимодействие, чем ближе, тем сильнее, хоть я до сих пор не знал, как это возможно, все же Шторм не была Повелительницей времени. И все же, все же… с ней было все так, как надо. Так, как я всегда хотел.
Вот так и начались наши будни на станции Зима: утренняя тренировка – завтрак – разборки с неполадками ТАРДИС – учеба Шторм – вылазки на станцию, когда по делам, когда для развлечения – ужин – возвращение на борт и приятное поздневечернее времяпрепровождение. Что меня крайне радовало, Александре хватало четырех часов сна в сутки, не то, что некоторым любительницам проспать полжизни. Потратив восемь суток, Шторм полностью освоилась с бытовыми службами ТАРДИС, но ее подход радикально отличался от того, который исповедовали другие мои спутницы человеческого происхождения. Они или рвались что-то готовить по своим понятиям, или просто сваливали эти вопросы на меня, но мой «старпом», как она в шутку себя называла, разобравшись с пищевым синтезатором, подготовила несколько адаптивных программ для себя и для меня, разделив их на две группы: «для питания» и «для баловства». По питанию она, следуя моему примеру, перешла на гели и таблетки, мотивируя это тем, что «ТАРДИС считает калории и БЖУ куда лучше, чем я, тем более, что мне некогда и влом», но программы «для баловства» она регулярно пополняла, а я только радовался, потому что мне было лень этим заниматься, а острое и сладкое мы с ней любили одинаково. То же самое касалось и уборки: если раньше мои спутницы не забивали этим голову, а мне хватало того, чтобы мусор не скапливался по углам, Шторм понимала «готовность к бою и походу» более жестко - будь она боцманом на «Тип 12», палубная команда от нее плакала бы, но ходила по струнке. Так что забытые вещи больше не валялись где попало, инструменты переселились на полагающиеся им места, но это было только начало. За тридцать суток Александра отремонтировала все элементы управления на консоли, избавилась от соплей в проводке, проверила всю коммутацию, вычистила основные помещения корабля до блеска, выгнала нечисть из системы вентиляции и починила порванный диванчик. Затем она взялась проверять утечки размерности, нашла несколько забытых мною отсеков и попыталась заставить меня провести ревизию того, что она в них нашла. Но я возился сначала с двигателем, затем со щитами, затем с антигравами, затем переделывал один из найденных Шторм отсеков под додзё с переменной гравитацией – короче говоря, мне было некогда. Тогда она определила самый большой из лишних отсеков под склад, позаимствовала у механиков в соседнем эллинге антигравитационную тележку и принялась собирать в нее все, что находила при уборке, предъявлять найденное мне на опознание, нужное отвозить на склад, а ненужное беспощадно выкидывать. Оправданная тактика, но я, регулярно вызывая ее праведный гнев, сопротивлялся – всем известно, как только вы что-нибудь выкинете, оно вам понадобится.
