«А ты говорила – ненормальная, - сигналит мне Доктор. – На самом деле – такая чувствительная, горячая, такая восприимчивая… как ты отдаешь, как принимаешь – это невероятно. Это дар, а не ненормальность! Ты сводишь меня с ума!»

Напоследок сильно куснув меня за левую грудь, он движется еще ниже, раздвигает мне ноги, заставляет согнуть их в коленях, устраивается между них. Мне становится немного неловко от того пристального внимания, с которым он изучает мои самые интимные места: ловкие умелые пальцы и рот, пристальный взгляд, ощущения в потоке: «так гладко, горячо, мокро… и вкусно! а какая плотность потоков - блестяще!» - но потом я чувствую, как вкус моей свежей крови и дикий ток энергии в сжимающейся огненной воронке возбуждают его еще сильнее, и вся неловкость исчезает, смытая подчистую нарастающей волной ощущений в наших слитых потоках. Я начинаю попискивать и ерзать, умоляя о разрядке, но Доктор крепко держит меня, обхватив за бедро свободной левой рукой, и не позволяет мне сорваться.

«Нет, нет, подожди, - передает он в ответ на мои стоны и настойчивое невербальное требование отпустить меня уже и дать улететь. – Это не предел, я знаю… и я хочу вместе с тобой. Хотя, если сделать что-то вроде гравитационного маневра – чуть скатиться и резко вверх… Ну-ка, попробуем!»

Одно стремительное движение, и два его ловких пальца разгоняют мощные водовороты дразнящих искр прямо по моим дрожащим внутренним мышцам. В этот раз ощущения острее, во мне включаются новые чувствительные точки, и я просто не могу удержаться, меня накрывает снова, я дергаюсь, извиваюсь в его руках и ору.

«Ого, какая ты громкая! - удивляется Доктор, удерживая меня от окончательного неконтролируемого падения, и одним молниеносным движением опять оказывается надо мной. – А теперь я сделаю вот так!»

Кровать подо мной изменяет форму, подпирая меня под попу, и… ооооой, ой-ой-ой, начинается настоящее безумие. Он врывается в меня сразу на всю длину, командует мне скрестить ноги, несколькими пробными движениями подбирает амплитуду, начинает разгон от плавного скольжения к резким рваным толчкам, и наши внутренние струны, наши потоки звучат с таким перегрузом, будто кто-то выкрутил усилитель на максимум. У меня темнеет в глазах, все, что я могу – схватиться руками за плечи моего ненаглядного и поддерживать ритм, следуя нашему желанию – одному на двоих. Время сгорело, пространство сжалось в одну точку – точку нашего соединения, и я чувствую, что большой взрыв не заставит себя ждать.

«Давай же! - передаю в поток из последних сил. – Пикируем вместе! Я… я… все!..»

И это было все. И звезды из глаз вперемешку со слезами, и охрипшее горло, и невозможность дышать, и рехнувшийся пульс трех сердец одновременно, и слитная дрожь наших соединенных тел и разумов, и афтершоки по сенсорной связи – не поймешь, мои, его, все перепуталось и смешалось. Я даже не поняла, когда все кончилось – наверно, когда ощутила его уже не сверху, а рядом, почувствовала прикосновение его губ к моему виску – прохладное, успокаивающее, благодарное.

Ох, Шторм… - его эмпатический поток теперь не кипит от страсти, а искрится невозможной радостью, и еще немного смущения, и шок, и ощущение невероятности того, что только что было между нами. – Так здорово, просто необыкновенно… Я сорвался… Чуть с ума не сошел. Я, наверно, был слишком… резок. Ты как?

Лучше всех! - спешу успокоить своего любимого психа и зеваю во весь рот, внезапно ощутив, что начинаю вырубаться. – Только спать ну очень уж хочется…

Тебе помочь? - он откуда-то вытаскивает легкое флисовое одеяло, белое как снег, пушистое и очень нежное, накидывает его на нас обоих и устраивается так, чтобы мне было удобно прижаться к нему спиной и положить голову ему на плечо, что я и делаю – с благодарностью и любовью. Я прижимаю его руку к груди, чуть поглаживаю, зеваю еще раз – и засыпаю. Но перед тем, как улететь на крыльях сна, я отчетливо ощущаю что-то теплое под сердцем: как будто некая сила просыпается во мне, протирает глаза и потягивается, осознав, что наконец-то свободна.

Комментарий к Глава 11. In vivo

В следующей серии:

Между прочим, парик и сабля – самого сэра Френсиса Дрейка, - объяснил я. – А эту дзё я сломал об тупую голову его боцмана, когда он напился до белой горячки и принялся с факелом ловить чертей в крюйт-камере флагманского корабля.

Шторм расхохоталась.

Ну Христофор Бонифатьевич! Серьезно? А бутылки, хочешь сказать, это вы с ним выпили? Что там – бордо тыща девятьсот одиннадцатого, «Вдова» восемьдесят девятого, крымский портвейн! Обалдеть!

Нет, не с ним, но я не один это выпил, - я сделал вид, что обиделся. – Мне помогали.

Да я уж поняла, - Шторм подцепила обломком палки рваный лифчик. – Его хозяйка? А это тогда что? - она ткнула в пакет подгузников и посмотрела на меня с крайне серьезным видом.

Как - что? - демонстративно переспросил я. – Подгузники для трехмесячных человеческих младенцев. Если они тебе не нужны, то мне и подавно. Выкидывай.

Казалось бы, на этом все, но мое воинское чутье предупреждает, что опасность не миновала, я пытаюсь звуковой отверткой закрыть внутренние ворота в эллинг, но они оказываются отключены, и я еле успеваю кинуть Шторм сигнал тревоги, как в эллинг врывается еще одиннадцать человек, вооруженные огнестрелом, и она не успевает отреагировать – ее берут на прицел, двое хватают ее за локти, третий подносит к ее горлу лезвие ножа и орет мне, пока остальная банда перенацеливает свои пушки в меня:

- Брось свои палки! Руки! Иди сюда!

========== Глава 12. Алярма, алярма! ==========

Станция Зима, 20016 год н.э. по летосчислению Земли

Доктор

Шестьдесят стандартных суток на одном месте – непривычно много для меня, старого непоседы, особенно когда я путешествую не один. Но нельзя было не признать правоту Шторм, Старушка давно нуждалась в отдыхе и ремонте, а моя новая спутница, которую я своим решением ввел в члены экипажа – в обучении. Поэтому я выбрал пунктом назначения станцию Зима – первый форпост цивилизации землян на Столпах Творения, базу исследователей новых звездных систем, колонистов, разведчиков, планетологов, астрофизиков и прочих авантюристов от науки и не только. Анархотехнократия, неограниченный доступ к технологиям, никаких лишних вопросов и, что очень удобно для меня, энергетическая валюта. На пути к Зиме мы остановились у пред-сверхновой – бывшего голубого сверхгиганта, собрали ее энергию в накопители ТАРДИС и прибыли на станцию, располагая практически неограниченным кредитом.

У пред-сверхновой Александра удивила меня еще раз. Любая другая на ее месте уселась бы в дверях ТАРДИС, наблюдая раскрыв рот за конвульсиями фотосферы бьющейся в агонии звезды. Конвективные потоки в последней фазе звездного термояда, когда кремний превращается в железо - действительно красивое, страшное, потрясающее зрелище, если смотришь на это первые двадцать раз. Шторм же, выглянув наружу, ограничилась репликой «нифига себе котелок булькает» и умчалась к посту пилота поглядеть на данные сканера, а спустя полминуты уже влезала в тяжелый скафандр, подсунутый ей Старушкой, и прокидывала мне ментальный поток, забитый вопросами, что ей делать.

«Почему котелок?» - поинтересовался я не без удивления и получил в ответ картинку: темная пещера со сводчатым потолком, древняя старуха с крючковатым носом, морщинистая как Даврос и страшная как Дитя Кошмара, наклонилась над подвешенным над очагом огромным котлом, из котла валит светящийся фиолетовый дым и летят разноцветные горящие брызги, а старуха помешивает его содержимое длинной палкой с загнутым концом. Очевидно, это был какой-то персонаж земных сказок, но не я понял, причем он тут, отчего мое недоумение только усилилось.

«ТАРДИС пожалела мои глаза, отрегулировала прозрачность щитов и уменьшила яркость – все конвекционные потоки и выбросы как на ладони, любуйся – не хочу, – объяснила мне Шторм. – И что я вижу - настоящий ведьмин котел! Сверкает, брызгается, а этот ионизированный газ в магнитном поле клубится как пар от зелья. Просто волшебство какое-то! Черная магия!»