«Да, как эта история с лесниками, - согласилась я. – Не хотелось бы, чтобы история Земли оказалась такой же грустной. Кстати, эти чужаки, ххазр – они откуда?»
«Отсюда не видно, - Кузнецов повернул голову, что-то прикидывая в уме. – Шторм, созвездие Скорпиона знаешь? В его хвосте есть голубая переменная звезда по имени Шаула, то есть Жало. А совсем недалеко от нее есть оранжевый карлик с системой из четырех планет. Внешняя Ххазрин-1 – гигантский «горячий юпитер», просто клад полезных ископаемых. Все внутренние планеты находятся в Поясе Златовласки: два малыша размером с Марс - Ххазрин-2 и Ххазрин-3, они находятся на одной орбите, но со сдвигом по фазе на 180 градусов, и самая близкая к их солнцу Ххазрин-4 – чудесный водный мир, скорее даже островной. Там нет больших континентов и океанов, узкие моря-протоки, самый большой остров величиной с Гренландию, зато их много, и большая их часть сосредоточена в тропической зоне планеты. Жизнь зародилась на всех трех планетах одновременно, но жители Ххазрин-2 первыми вышли в космос, колонизировали Ххазрин-3, добрались до Ххазрин-1, вывезли туда население Ххазрин-3, и разработка полезных ископаемых рабским трудом стала опорой технологического превосходства Ххазр. До Ххазрин-4 им было добираться несколько сложнее из-за особенностей ее орбиты. Когда ххазр добрались до нее, там уже назревала промышленная революция, но это им не помешало захватить ее и всеми правящими кланами перебраться туда жить. Это было лет двести пятьдесят-двести семьдесят назад. А десять лет назад пролетарии Ххазрин-1 подняли восстание, и к ним присоединились фермеры Ххазрин-4. Империя ххазр это бы худо-бедно, но пережила – проблема в том, что начало набирать обороты и протестное движение на Ххазрин-3 и их внесистемных колониях. У них идет гражданская война, и чем дальше, тем страшнее».
Он сопровождал свой рассказ чем-то вроде телепатического слайд-шоу, и я увидела яростное голубое сияние Жала, по сравнению с которым оранжевый карлик Ххазрин показался спокойным и домашним, как апельсин на черной тарелке, желто-зеленые скалистые пейзажи и свинцово-синие облака Ххазрин-1, братьев-близнецов Ххазрин-2 и 3 – две маленькие Земли, только более каменистые, и перламутровый бирюзовый с бело-розовым нарядный шарик Ххазрин-4. Увидела самих ххазр, похожих на вставших на задние лапы иссиня-черных большеголовых муравьев, только размером с гориллу, порабощенных ими жителей соседних планет – смешных зеленокожих не то гномиков, не то хоббитов Ххазрин-3 и светло-рыжих пушистиков Ххазрин-4, больше всего похожих на анимешныхкотодевочек, и поразилась, какими разными путями может идти эволюция.
«Вот что делает плюс пятнадцать процентов кислорода в атмосфере и более лёгкое ядро, то бишь меньшая сила тяжести на Ххазрин-2 - объяснил мне Кузнецов. - Там власть взяли насекомые, и другие виды попросту не развились. Ххазрин-3 - во многом вылитая Земля, только поменьше. А в теплом мире Ххазрин-4 разум развился у высших хищников, что позволило им бороться за пропитание и территории с амфибиями и рептилиями. Так что воевать жители Ххазрин-4 умели всегда, но от вторжения расы, превосходящей их технологически, это их не спасло».
И он показал мне беспощадные бомбардировки планет, горящие, заливаемые напалмом джунгли, рукотворные цунами, отряды гигантских шестируких киборгов, штурмующих города и поселки гномиков, убогие поселения горняков Ххазрин-1, удивительной красоты парящие замки над розовыми лагунами и тропическими лесами с бирюзовой листвой, ночной костер на берегу тихой речки и пушистиков-партизан, выгружающих длинные зеленые ящики из дверей чего-то, что могло быть только космическим кораблем, но больше всего было похоже на старую синюю деревянную будку.
«Это все архивные кадры? - поинтересовалась я. – А тогда кадры с партизанами у тебя откуда?»
«От одного инопланетянина, который возил им гуманитарку, - ответил Доктор с некоторым замешательством. – Он залетал к нам не так давно за продуктами – вот и помог кое-что расшифровать, заодно информацией поделился».
«За продуктами?! - я чуть не поперхнулась. – И что он покупает?»
«Мороженое, - весело отозвался Кузнецов. – Кисломолочные продукты и мойву. Говорит, на одном межпланетном рынке мойву меняют на синтетические трансурановые элементы грамм за грамм и считают, что провернули необыкновенно выгодную сделку. Нет, мойву берут не для еды, это ценнейшее сырье для тамошней фармацевтики. На другом рынке за литр кефира дадут три тонны взрывчатки и еще насыплют в подарок радиодетонаторов. Опять же не для еды - это идеальный субстрат для местных бактерий, которые производят вещества для местного химпрома. На третьем за ящик пломбира в вафельных стаканчиках можно получить десять штук неплохих автоматических винтовок или три тепловизионных прицела, или пару цинков бронебойно-зажигательных. Вот мороженое они берут как раз для еды, но не для себя, а для своей домашней живности. ОКУ ему дает продукты в обмен на технологии и знания, ну и на всякие внеземные вещицы типа того приборчика, которым я лечил тебя позавчера».
«Интересно», - ответила я, и мы опять оказались посреди теплого моря безмятежного молчания. Когда-то здесь бушевали неистовые ураганы, за горизонтом нас ждала еще одна буря – но пока мы плыли среди спокойных звезд в удивительном дзансин на двоих, и бесконечная Вселенная с улыбкой глядела на нас. Я забыла о ветре, вое и холоде и еле очнулась от транса, когда Кузнецов, решив, что с меня на сегодня хватит, отвел меня обратно в каюту.
Я закрыла глаза, потянулась и зевнула во весь рот. Ну и денек, завалиться пораньше спать, что ли… И где там застрял Доктор, вот съем халву без него – будет знать, как опаздывать. Хотя на моей памяти он еще ни разу не задержался больше ожидаемого. Такое впечатление, что ему с удовольствием подчиняется и само время, а не только люди и техника.
Только я разлила чай по кружкам и взялась открывать пакет с халвой, как почуяла – ага, идет сюда. Сначала – ощущение приближения, потом - знакомые легкие шаги за спиной, и наконец – веселый возглас:
Что, пуэр? Вот это да! Где раздобыла?
Привет с Большой земли, - отвечаю, откалывая ножом кусок халвы. – Филин прислал. И еще халву. Миндальную. Налетай.
Я тоже кое-что раздобыл, - вдруг говорит Доктор. – Это тебе. Надеюсь, подойдет.
Я поворачиваюсь к нему, и он протягивает мне запаянный матово-белый пакет с чем-то мягким внутри.
У меня есть доступ ко всяким интересным инопланетным штукам, вот наши усилители, например, - объясняет Доктор, почему-то очень стесняясь при этом, - а наши летные костюмы по большому счету дерьмо. Я пошарил по загашникам и нашел… вот. Новенький. Я в таком летал, хорошая штука. Померишь?
Вскрываю пакет ножом и вытряхиваю оттуда нечто, похожее на летный комбез, но не синий, как наши, а глубокого темно-красного цвета, как черешня или красное вино. Ткань похожа на замшу, только толще и мягче. Размер, правда, смущает – будто на десятилетнюю девочку.
Растянется, - Доктор подмигивает мне и добавляет несколько смущенным тоном. – Этот костюм противоперегрузочный, но не только. Он заботится о… ммм… физиологических потребностях организма. Поэтому одевать его надо прямо на… тело. Белья не нужно. Вылет может оказаться долгим, я хотел бы, чтобы тебе было удобно.
Вот теперь понятно, почему он стесняется, хотя мне не привыкать к неудобствам, о которых он говорит - под скафандр или стандартный высотный комбез надевается спецбелье, и оно далеко не так удобно, как это внеземное решение. Интересно, сколько всяких внеземных полезностей есть в загашниках ОКУ, что еще они выменяли у того смешного пришельца на пломбир и сметану? Инопланетный телепатический усилитель мне подошел, приборчик для физиотерапии помог – что-то будет с летным костюмом?
Я сейчас! – выпаливаю я и убегаю в свою каюту наряжаться.
Доктор оказался прав, инопланетный комбез растягивается и садится по фигуре идеально, если зеркало мне не врет. Подкладка - как мех маленького зверька, нежная, очень приятно на коже, и ни одного шва. Вот только вместо молнии посередине, как я привыкла, просто косой разрез от воротника-стойки к левой подмышке и вниз до талии. Как застегнуть – не понимаю, пока не приходит в голову совместить края воротника. Тогда костюм оживает: разрез затягивается, как будто его и не было, широкие манжеты плотно обхватывают щиколотки и запястья, эластичный пояс стягивает талию, а в ткани комбеза сами собой прорастают упругие ленты противоперегрузочной защиты. И наконец финальный штрих – на груди и на левом плече, там, где на обычной форме шевроны, проступают золотистые знаки, ряд вписанных друг в друга окружностей и незамкнутых дуг размером от копейки до пятака.
