========== Глава 8. Аврора ==========
Минус сто семьдесят часов
Двенадцать тысяч метров над Землей
Папа, да не ворчи! Смотри, погода хорошая, самолет классный, а ты!
Мальчик лет двенадцати прилип носом к иллюминатору. Не самое удачное место – над крылом, зато первое путешествие, да какое - из Франкфурта прямиком в Бангкок, разве это не замечательно! И самолет – новехонький «Эрбас» в нарядной раскраске Люфтганзы – почти что космический корабль! Зачем же сидеть ворчать и портить всем удовольствие?
Отец мальчика, сидевший рядом, поерзал в кресле и заявил:
Не люблю я все-таки летать пассажиром!
Ну папа! – мальчик смешно тряхнул головой. – Тебя послушать, так это ведро, а не самолет, и не пилоты, а старые бабки! Разве мы плохо летим?
Отец хотел что-то ответить, но вдруг ткнул пальцем в иллюминатор:
Посмотри во-он туда - ниже и слева по курсу. Видишь красавцев? Смотри внимательно, сейчас поздороваются.
Распоров одинокое облако, перед лайнером откуда-то снизу вырываются два истребителя, две изящные, убийственно быстрые машины. Граненые носы, черные капли кабин, очертания оперения смазаны от стекающих по нему облачных струй. Поравнялись с лайнером, качнули крыльями, поздоровавшись, взмыли вверх, и там, в бесконечной синеве, начался невероятный стремительный танец. Как будто ни инерции, ни гравитации для них не существует, истребители синхронно чертят петли и виражи, скользят в воздухе то боком, то вперед хвостом, то кувыркаются, разлетаясь в разные стороны, то сближаются на длину крыла, а потом, поравнявшись друг с другом, одновременно набирают скорость и уносятся вдаль, показав полыхнувшие неярким розовым пламенем сопла. Какой-то миг – и все, превратились в точки, исчезли, растаяли. Мальчик смотрит им вслед, раскрыв рот.
Видел? – отец ребенка хмыкает и улыбается в бороду. – Вот это скорость, вот это слетанность! Вот это машины, вот это пилоты! Уж поверь старому истребителю, вот как надо летать!
Мальчик вздыхает. Он уже видит себя в кабине прекрасной и грозной фиолетово-синей машины с красными номерами и звездой ВКС России на оперении. Он только не может решить, какой бортовой номер ему нравится больше – 42 или 49.
Минус сто шестьдесят семь часов
Александра
Из Тихоново до Хабаровска мы домчались меньше чем за час. Немножко задержались, чтобы устроить маленькое пилотажное шоу экипажу и паксам люфтганзовского «арбуза», зато потом наверстали, прохватив в стратосфере на четырех махах. Обойдя Хабаровск с его воздушной суетой с севера, мы ушли на юго-восток, пронеслись над Амуром, и перед нами во всей красе показались диковинные ажурные конструкции воздушных верфей Полетного. В одной гигантской чаше из металлических кружев просматривался силовой скелет строящегося летающего авианосца, а вторая была накрыта сверху серо-голубой исполинской «снежинкой» с овальным куполом палубной надстройки в центре и могучими сдвоенными импеллерами на длинных лучах, между которыми виднелись мощные конструкции стартовых стрел для тяжелых ракет.
Смотри, Шторм, - вызвал меня Доктор. – Это «Аврора», наш носитель. Впечатляет, а?
Красотища, - согласилась я. – Сделаем кружок, взглянем поближе?
Не стоит, - Кузнецов в кои-то веки решил проявить дисциплинированность. – Во-первых, не надо никого пугать, во-вторых, мы и так выбились из графика на двое суток, а я бы не хотел, чтобы ребята напортачили при сборке носителей. Давай не будем терять времени!
Он заложил крутой вираж, прицеливаясь на ВПП, вызвал диспетчера, требуя посадки, пошел на снижение, и я повисла у него на хвосте, держа строй. Теперь мне это было нетрудно – я приспособилась к его рисунку пилотажа, а ментальная связь через усилитель предупреждала меня о его маневрах, и я могла работать на опережение. Со стороны это наверняка выглядело так, что мы добивались такой фантастической синхронности годами. Скажи мне кто еще месяц назад, что за три недели можно настолько отшлифовать боевое слаживание звена, я бы не поверила и долго смеялась. А сейчас не только не смеюсь, но даже не удивляюсь, когда мы выпускаем шасси, поворачиваем рулевые моторы и касаемся полосы в один и тот же момент.
Филин уже был тут как тут, ожидал нас на ВПП, а с ним – его свита, набившаяся в маленький аэродромный автобус, двое механиков на самоходных электрических трапах и два тягача, которые, стоило нам вылезти из кабин и вытащить наши пожитки, сразу же зацепили наши еще не остывшие после посадки машины за передние стойки шасси и утащили их в огромный круглый ангар под чашей верфи, где стояла «Аврора» – цех финальной сборки носителей. Времени действительно у нас было в обрез, тут Доктор был прав. Того же мнения придерживался и Филин – торопливо откозырял нам и потащил в автобус, даже не спросив, как долетели.
Машины в порядке, - сообщил ему Доктор, устраиваясь на сиденье. – Все повреждения мы устранили и даже кое-что доработали. Дроны для нас готовы?
Привезут через пять часов, - отчитался Филин. – Как раз успеем сделать вашим птичкам профилактику и загрузить боекомплект. Обе «Ангары» готовы, но есть и альтернативный вариант. Есть два полностью заряженных и обкатанных «Плутона» - предсерийные, конечно, но только что с испытаний. Я привез их с «Восточного» еще позавчера. Что скажешь, Доктор? Берешь?
Хм… - протянул Кузнецов, задрав бровь. – Возвращаемые ядерные тягачи, говоришь? Интересно!
Погоди-ка, - поинтересовалась я. – Чем это интересно для нас?
Очень просто же, - рассмеялся Доктор в ответ. – Если мы взлетаем на «Плутонах», это нам дает сразу же несколько преимуществ. Во-первых, это позволит нам увеличить взлетный вес, и мы сможем взять тяжелые спутники, а от «Диспетчеров» я бы не оказался. Во-вторых, мы не связываемся с криогеникой и не тратим время на заправку носителей, поэтому «Аврора» сможет вылететь уже послезавтра – а это значит, мы сможем стартовать с экватора. И в-третьих, мы будем намного свободнее в выборе орбиты – а для нас это колоссальное преимущество. Прямая космогация, а? Оцениваешь перспективы?
Все верно, - подтвердил Филин и хитро глянул на Кузнецова. – С циклограммами поможешь?
Легко, - тот ответил ему понимающей ухмылкой. – Можно заняться хоть сейчас – с тем расчетом, чтобы немедленно начать монтаж полезной нагрузки и вылететь послезавтра часов в девять вечера.
Филин почесал в затылке.
Значит, пятьдесят пять часов на все про все? Авантюрист ты, Васильич. Лады, будем успевать…
На том и порешили. Автобус высадил Кузнецова с Филиным и его свитой возле цеха финальной сборки, а меня со всем нашим барахлом отвез в расположение, но не к офицерской общаге, а к отдельно стоящему на краю базы уютному двухэтажному зданию за сплошным высоким забором – домику для космонавтов и высшего командного состава.
За массивными раздвижными воротами меня встретил кругленький и румяный как пончик лейтенант комендантской службы в сопровождении тощего вольнонаемного, на которого и навьючил все пожитки. Оба разглядывали меня с откровенным недоумением, и я отчетливо ощущала, как их раздирает когнитивный диссонанс: в их представлении спутница крутого генерал-майора должна быть исключительно штабной фифой в форме в облипочку, с бриллиантами в ушах и при макияже, но никак не синегрудой в кастомной экипировке испытателя, со шлемом под мышкой, очень высокотехнологичного вида диском на правом виске (неужели пресловутый нейроинтерфейс?!), заказным «брейтлингом» на руке и пистолет-пулеметом в набедренной кобуре открытого ношения.
Э-э, кхм, товарищ майор, - пройдя по коридору второго этажа, лейтенант остановился у дверей одной из комнат по правой стороне коридора. – Ваша комната – вот, а эта, - он показал на соседнюю дверь и хитренько поглядел на меня, - товарища генерал-майора. Передать вам его ключ-карту?
Не-а, - я покачала головой и недобро ухмыльнулась. Вот же любопытные черти, кого вы во мне увидели? Было б у меня время и желание, я б вам мозги-то прочистила доброй клизмой на ведро керосина с заклепками. – Сами передадите. Он сейчас в цеху сборки носителей. Занесите его вещи в комнату, сходите до цеха, и можете быть свободны.
