Да помню я, помню, базара нету! – он затряс головой так, что чуть фуражка не слетела. - Экипировка тебя ждет уже. Сейчас ребята сядут, дозаправятся, и Шторм тебя прокатит. Вон смотри, уже на посадку идут.
«42-красный», красуясь, развернул рулевые моторы для торможения, коснулся ВПП точно напротив нашей вышки и на реверсе прокатился дальше, освобождая место «сорок третьему». Филин с Палычем чуть ли не кубарем скатились вниз и заторопились к рулежной дорожке, куда нырнул «сорок второй». Я двинулся за ними, нащупывая звуковую отвертку в кармане и несколько волнуясь. Определенно, я прилетел не зря, и в Ленино меня ждет более одного сюрприза.
Вот механики притащили лесенку, фонарь кабины «сорок второго» отскочил вперед и вверх, летунья отстегнула ремни, выпрямилась на сиденье и помахала нам рукой. Палыч перешел с рыси на галоп.
Ну как? – заорал он. – Как прошло?
Летчица скатилась по лесенке, как морячок по трапу, сдернула перчатки и принялась расстегивать шлем. Наконец иссиня-черная блестящая сфера подалась ее усилиям, Унгерн не глядя сунула ее вместе с перчатками подбежавшему механику и повернулась к нам.
Высокая, почти одного роста со мной, плотно упакована в массивную противоперегрузочную броню, уже практически скафандр. Короткие темно-русые волосы, освободившись от шлема, торчат в разные стороны, несколько влажных прядей прилипло к высокому лбу. Но непохоже, что устала - дыхание ровное, вид бодрый. Все-таки гаситель инерции? Вытащили его из того корабля ххазр, разбившегося на Алтае, или сумели выудить сбитый ими рейдер корсаров Эль-Гуур из глубины ленских болот?
Во! – два больших пальца вверх, щеки раскраснелись, синие глазищи сияют. – Зверь машина! Рулится отлично. Я счастлива.
Счастлива? – Палыч подкрутил ус. – Так-таки и не нашла, до чего в этот раз докопаться? Никаких пожеланий?
Соблазняете, Алексей Павлович, - улыбается летчица и опускает глаза. – Чего бы попросить – автоматический пяткочесатель или ложемент с массажем? Мини-бара опять же очень не хватает…
Будет тебе пяткочесатель, - ухмыльнулся Палыч в ответ. – Я тебя знаю, ты весь мозг вынесешь, как тогда с управлением рулевыми моторами. Так я и не понял, зачем тебе такие запасы.
Унгерн приподняла бровь и фыркнула:
Хм! Кроме меня, еще летуны найдутся, которым это понадобится. Запас карман не тянет!
Вот именно, найдутся, - Филин весьма невежливо ткнул в меня пальцем. – Вот он, например. А, Васильич? Покажешь?
Все уставились на меня, а Унгерн смерила меня взглядом, который я расценил как вызов. Девочка, знала бы, сколько я налетал и на чем - удивилась бы. Я широко улыбаюсь ей в ответ:
С удовольствием! Каков наш план?
Так… - Унгерн на секунду задумалась. – Машину - дозаправить. Болванки с пилонов – снять. Привод рулевого мотора на правом крыле – проверить, стало заедать при посадке. Товарища генерал-майора, - взгляд в мою сторону, - показать врачу и нарядить в летное. Кстати! Товарищи генералы, познакомьте нас, что ли. Неудобно как-то.
Ох, забыл! – Филин покачал головой. – Знакомьтесь. Унгерн Александра, майор, летчик-испытатель первого класса. Кузнецов Дмитрий…эээ… Васильевич, эээ… мой зам.
Позывной – Шторм, – Унгерн протянула мне руку, я пожал ее и сразу же вспомнил воинов Новой Окинавы: плотная кожа по всей ладони без локальных грубых участков - от регулярных тренировок с холодным оружием, тонкие, но сильные пальцы, сбитые об макивару костяшки. Я улыбнулся летунье и представился сам:
Позывной – Доктор. Можешь не выкать, обращайся по позывному. Хорошо?
Летунья кивнула.
Хорошо… Доктор! Встречаемся здесь через сорок минут.
Александра Унгерн, летчик-испытатель 1 класса, позывной Шторм
Чего я не люблю, так это катать начальство. И ладно бы еще свое, те понимают в летной работе, но остальные… Особенно некоторые очень звездные генерал-космонавты, летавшие еще на «Союзах», с этим их высокомерным «мы-тут-летаем-к-звездам-а-вы-там-ползаете-ниже-тропопаузы» выражением лица, когда нелегкая в лице аттестационной комиссии заносит их в кабину истребителя. А про кабинетных пиджаков и вспоминать не хочу. Последний такой полет стоил мне загаженной кабины и выговора, а потому напрочь отбил желание связываться со всякими показательными выступлениями. А сейчас мне это вообще не в кассу, и так загоняли как ту маленькую лошадку: Унгерн то, Унгерн сё, Унгерн в каждой бочке затычка! Твою ж дивизию, Унгерн хочет выспаться, хотя бы раз поесть не на бегу, музыку послушать, почитать что-нибудь ненапряжное. И вообще, командируйте меня в Балаклаву, причем не на «Нитку», а на базу отдыха, я плавать хочу.
Но сейчас у меня совсем другой случай. Этот ОКУшник, которого мне подсунули, однозначно из другого теста. Боевой офицер, раз «обращайся по позывному», да и повадки соответствующие, но слишком молодой и интеллигентный для генерала, и выглядит раздолбайски, несмотря на форму с иголочки: стрижка мягко говоря неуставная, флотские бакенбарды, вместо ботинок старые кеды, и на субординацию чихал так, как позволяют себе только шибко секретные небожители из научно-исследовательских подразделений, о которых мне, простому испытателю, и знать не положено. Так уж вышло - сталкивалась я с этими кренделями, снобизм из них так и прет: «Вы как простой летчик вряд ли поймете принципы математического моделирования в современной газодинамике», а сам даже не помнит, как на первом курсе у меня типовые расчеты по линейной алгебре списывал. Но этот персонаж - не научник, не инженер: гвардейский значок, орден Кутузова, полный георгиевский кавалер, нашивка за ранение. Нелегко ему дались генерал-майорские звезды, поднялся с низов, прошел через горячие точки простым офицером, где, наверно, Кутузова и заработал вместе с золотой планкой нашивки. Значит, опытный, прожженный пилот, видавший во всех видах небеса черные и голубые. С другой стороны, он мой ровесник, на вид никак не старше сорока лет - почему же не встречала я его ни на «Нитке», ни в Хмеймиме, ни в Балаклаве, ни в Бенгази? Где еще наши гвардейские файтер-бомберы могли отметиться? Сирия? Когда там была заруба, он в лучшем случае учебным «якам» хвосты крутил, как и я. Афганистан? Ограниченная миссия, но мало ли, чего я не знаю. Йемен? Наши там ходили по головам и делали что хотели, абсолютное превосходство в воздухе, никто не только не был сбит, но и ни одной ракеты «воздух-воздух» не выпустил, верблюдолюбы просто не взлетели. Венесуэла? Стремительная прокси-война, он там мог быть разве что военным советником. Ирак? Подходит, там было горячо, скорее всего «Кутузов» с нашивкой оттуда. Почему тогда я не помню такого приметного персонажа? Ладно, допустим, что его полк базировался не на Хмеймиме, как мы, а на Хамадане. А остальные награды? Если одного «Георгия», допустим, он получил за семилетней давности сшибку с киберами - тогда рубилово было жесткое - за что другие два? Шибко секретные космические миссии, видимо, тем более - черные, а не синие погоны. Космонавт, значит. Интересно, кстати - нет значка Академии, что же он заканчивал? Ейск? Краснодарское училище, которое теперь снова Качинское? Еще и Палыч с Филином ему в рот заглядывают, не знают, как угодить. Что за крендель на мою голову? Ладно, небо покажет.
Подхожу к моей птичке, а он уже здесь, уже в летном, стоит трындит с механиками. Правый рулевой мотор смотрят. Моськи у механиков что-то кислые, видать, не выходит каменный цветок. Но кренделя моего это, похоже, не смущает. Достал из разгрузки какую-то штуковину, полез с ней к приводу. Штуковина засвиристела, заморгала светло-голубой лампочкой, потом – щелк! Серый, мой механик, тыкает пальцем в диагностический планшет и одобрительно ворчит.
Ну что, Серый? – спрашиваю. – Сделали?
Тот кивает.
Так точно, тащмайор. Тащгенерал починил! Работает как часики, диагностика проходит.
Серый таскает ползунок на экране планшета, заставляя мотор качаться по обеим степеням свободы, и я вижу, что теперь привод работает с полной амплитудой и двигается ровно, не закусывает.
