Поужинали и тихо пошли спать. Бабуля даже удивилась.

– Чего это с вами? Набедокурили, что ли?

– Не, бабуль, просто устали, а завтра рано вставать, пойдем клад искать.

– А-а-а! Ну-ну, кладоискатели.

Ночью мне снился кошмар. Мы с братьями пошли к свинарнику, а там из-за вольера вырвался огромный хряк. Он нёсся за мной, а я, с трудом передвигая не поднимающиеся ноги, стараюсь бежать. Вот уже дышит жаром в спину, и сейчас вцепится в задницу своими клыками. Просыпаюсь весь мокрый.

– Ты чего стонешь? – спрашивает Славка

– Да так, фигня всякая снится.

Лежу, слушаю ходики, всматриваясь в темноту. Потихоньку засыпаю. Снится Привет. Бегу к нему навстречу, радостно взываю. Он смотрит на меня грустными глазами, и вдруг вижу, что это не Привет, а тот же огромный хряк. Он рванул мне навстречу. Пробую бежать, падаю, пытаюсь встать, а он уже надо мной. Яростно хрюкает и вдруг ласково говорит: «Игорё-ё-ёк!»

Открываю глаза. Славка лежит рядом, подперев голову рукой, и смотрит на меня.

– Ну, снился? – спрашивает нетерпеливо.

– Кто снился? – совершенно зачумленный со сна не понимаю я.

– Ну, как кто? Он!

– Кто он-то, Господи?!

– Да этот, мужик, который крепость защищал.

– Нет, не снился.

– А кто снился?

– Да фигня всякая! Но всё больше огромная свинья.

Славик заметно расстроился. Позже, когда сели завтракать, бабуля стала собирать нашу постель. Подняв мою подушку, удивленно спрашивает:

– Это кто же догадался под подушку поросячьи косточки положить?

Мы со Славкой вытаращились друг на друга, Мишка громко расхохотался.

– А ведь сработало! – воскликнул брат.

Я кивнул, совершенно сбитый с толку. Неужели мне действительно снился тот самый хряк, косточки которого мы положили под мою подушку? Мистика какая-то!

Больше мы кладоискательством не занимались.

Расставались в конце лета, обещаясь друг другу на будущий год собраться. Но, как позже выяснилось, разъехались довольно надолго. Так получилось, что следующий мой приезд в деревню вышел только через четыре года. А что такое четыре года для мальчишек? Целая жизнь. Расстаются пацаны, а встречаются юноши, из-за пробивающихся усов и изменившихся комплекций с трудом узнающие друг друга. Да и интересы у них к этому времени разительно меняются.

Раннее утро. Наш «Жигулёнок», разрезая предрассветную мглу, спешит по трассе в сторону Рославля. На встречу попадаются редкие легковушки и грузовики. Они с подвывом проносятся мимо, даже машину покачивает от встречной воздушной волны. С двух сторон от дороги лесопосадки, за ними поля, иногда пробегают назад деревушки, длинные здания коровников. Я сижу посередине заднего сиденья, смотрю в лобовое стекло, не очень внимательно слушая, о чём переговариваются родители. Батя крепко держит плетёнку руля, мама на «штурманском» месте, как величается сиденье рядом с водительским.

Я толком никак не могу вспомнить, закрыл я дверь в нашу квартиру или нет. Кажется, закрыл, но, кажется, и нет. Выходил последним в полу коматозном состоянии со сна. Почему-то перед глазами моя фигура, закрытая дверь, а вот ковырялся ли я ключом в замке, хоть убивай, не помню. Замок, по своей сути, «английский», то есть, по любому захлопывается на язычок, но если ещё не прокрутил ключом на два оборота, считай, дверь открыта. Это как в Мишкином анекдоте. Муж с женой ложатся спать, жена спрашивает: «Ты на замок дверь закрыл?» – «Закрыл, закрыл». – «А засов задвинул?» – «Задвинул, задвинул!» – «А цепочку набросил?» – «Нет, не набросил». – «Ну вот! Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь»!

Анекдот анекдотом, но мы уезжали на целых пять дней. Ненароком задумаешься. Когда садились у гаража в машину, батя, естественно, поинтересовался, всё ли нормально. Я, естественно, сказал, что всё, и вот теперь в жутком сомнении: а вдруг не всё?! Страшно. А самое главное, если возвратиться из-за этой бредятины назад, то сегодня уже никуда не поедем. Столько ждал, и всё должно сорваться из-за тупых сомнений о квартирной двери.

А если закрыл, и мы вернёмся? Вот это облом, так облом! Ладно, к чёрту эту дверь! Буду надеяться, что даже если на замок её не закрыл, всё равно никто зайти не сможет. На этом попытался выбросить из головы неприятные мысли.

Едем на Рязанщину. В селе Летово Рыбновского района почти 41 год назад родился мой отец. Его мама и моя бабушка Анастасия Сергеевна лет 10 тому переехала на свою историческую родину, деревню Шишкино, что распласталась на краю длинного оврага в двух километрах от Летова, но зато прямо у трассы Рыбное – Константиново. Здесь бабуля родилась в крестьянской семье осенью 1910 года, здесь проживали три её брата: Владимир, Василий и Александр. Рядом с домом старшего, Владимира Сергеевича, она приобрела неказистый домик (продав свой в Летово), на месте которого был построен новый, в отличие от купленного, вполне комфортабельный. Фазу строительства я застал в свой первый сознательный приезд в Шишкино, случившийся десять лет назад.

Я в деревне не был года четыре. Друзья мои, с которыми ходил в ночное, играл на задах в футбол, ловил штанами карасей в школьном пруду, повырастали, превратившись в великовозрастных отроков. Боюсь, сразу и не признаем друг друга. Тогда мы были совсем детьми, от девяти и старше, а тут почти взрослая молодёжь, с пробивающимися усиками, басовитыми, ломающимися голосами, наверняка, патлами до плеч. Пытался представить, какой будет наша встреча, но получалось плохо, потому что ребят совершенно не представлял и поэтому даже гипотетически не мог предположить, какими они стали.

Двенадцать часов в пути. Подъезжаем к городу Рыбное. Сколько себя помню, всегда волновал вопрос: почему Рыбное? Неужели мелкая речушка Вожа, на берегу которой он стоит, могла давать здесь такие уловы, чтобы из-за этого населённый пункт получил такое экзотическое наименование. Кого бы не спросил, никто толком так и не смог дать ответ, стопроцентно меня удовлетворивший, но все, пожимая плечами, высказывали приблизительно одну версию. По ней получалось, что в далекие времена в Воже было такое изобилие рыбы, что на этом месте устраивалось что-то вроде рыбной ярмарки. Верилось с трудом. Вот и сейчас, глянув с моста на заросшие осокой берега, на выглядывающие из-под вяло текущей воды, мели, лишний раз усомнился.

Некогда Вожа была полноводной и судоходной рекой. В 1378 году, в двадцати километрах ниже по течению от нынешнего расположения города, произошла битва между дружинами московского князя Дмитрия Ивановича, прозванного в будущем Донским, с воинством татарского мурзы Бегича. По версии летописи, огромное количество ордынцев утопло при переправе в водах реки. Раз огромное количество, значит, следует думать, она была широкой и полноводной. 6

Дорога уверенно тянется вдоль неказистых ив, за ними обширная пойма реки, кое-где пасутся немногочисленные стада коров черно-белой раскраски. Проезжаем деревню под названием Сидоровка. По рассказам отца – это родина его бабушки, следовательно, моей прабабушки, и таким образом мамы моей бабушки. Сердце щипнуло предчувствие скорой встречи. Всё напоминает здесь о моём детстве, всё говорит о прошлом. Поля созревающей пшеницы, островки лесопосадок, ровно тянущиеся вдоль дороги. Поднимаемся на пригорок и там, за открывающимся пространством колосящегося пшеничного моря, крыши домов моей деревни. Справа, за оврагом, комплекс свинофермы, за ней конюшня, куда мы бегали с Толькой Кабановым к лошадям. Ярко встал в памяти образ серого в яблоках жеребца по кличке Привет. На несколько секунд стало грустно, потому что друга детства давно уже не было.

Слева, за бесконечно тянущимся пшеничным раздольем, синеющая кромка леса, из-за которой, с трудом различимые, вырисовываются купола церкви. Там находится село Летово, там родился мой папа и его братья, там проходило его суровое военное и послевоенное детство. Проезжаем уходящую к Летову грунтовку, автобусную остановку с типичной будкой, спасающей ожидающих автобус селян во время дождя. Батя начинает сбавлять скорость, щелкает тумблер, указывая, что включился правый «поворотник», и «Жигуль», свернув с шоссейки, начинает нырять по колдобинам просёлочной дороги.