– Трудно расстаться с собственным ребёнком, Али. – Подсказал Искандер. Алия тяжело вздохнула.

– Вот она и не рассталась. Мы жили бедно. Настолько бедно, что, казалось, лучше умереть, чем изо дня в день пытаться выкарабкаться. Пришло время, и её любовь к пастуху закончилась. Она могла бы уйти… С полученным некогда образованием мама бы смогла добиться многого… Но уйти она могла только со мной. Остальных же детей пришлось бы оставить пастуху, а расстаться с ними она не могла тоже. Так и жили. Недолго и несчастливо. Пастух продолжал петь свои песни, но больше маму они не радовали. А потом она заболела. Мне было двенадцать. Год прошёл, а она всё болела и болела… – Алия мучительно простонала. – Ей становилось всё хуже, всё сложнее. Самое обидное, что болезнь-то была какая-то ерундовая… Достаточным было купить лекарства… Так сказал доктор, который её осмотрел. Он выписал рецепт, но у нас не оказалось денег. Совсем. Потому что во время болезни работать мама уже не могла, а того, что зарабатывал пастух, не хватало даже на еду. «Я не могу купить ей лекарства и оставить четверых своих детей голодными» – сказал он тогда. А когда ночью я попыталась эти монеты вытащить у него из кармана, просто вышвырнул на улицу.

– Ты не простила его за это?

– Я не простила его за то, что однажды он встал на мамином пути!

– Любовь странная штука, Али. Едва ли ей можно противиться.

– Любовь – это наказание. Она делает людей слабыми, безвольными! Она заставляет страдать, заставляет терять способность сопротивляться! Ты отдаёшь себя другому человеку, посвящаешь ему жизнь и что получаешь взамен?! Ничего! Ты не получаешь ничего! А любовь всё тянет и тянет из тебя соки. До самого дна, пока не останется одна лишь никому не нужная оболочка, пока от тебя одна лишь тень не останется! Это не дар, а наказание. – Повторила Алия утвердительно.

– Ты поэтому боишься полюбить?

– Разреши мне не отвечать на твой вопрос, Искандер. – Сглотнула Алия. – Я всегда отличалась от сестёр, от брата. Они были так похожи на отца… С теми же приземлёнными мыслями, с теми же нелепыми целями. Они не умели мечтать о чём-то, кроме куска хлеба, они не умели ценить красоту вокруг. Они слушали песни пастуха, а я мамины воспоминания. Эти воспоминания больше походили на выдумку, на сказку. Мама в Европе училась. Очень красиво рисовала, знала несколько иностранных языков. Она могла бы дать мне так много, но пастух… – Жалко всхлипнув, она сжала кулак. – Он считал, что знания – это блажь, приучать к которой детей к добру не приведёт. С каждым годом она рассказывала всё меньше и меньше. С каждым разом её рассказы становились всё короче, а потом и вовсе утратили своё волшебство. В ней умерла мечта.

– Как ты узнала, что пастух тебе не отец?

– У меня такое чувство, что я всегда это знала. Было у меня к нему какое-то отторжение на подсознательном уровне. – С рыком выговаривала она, выдавливала из себя правду, как загноившуюся занозу. – О том, что у мамы есть состоятельные родственники, она призналась, только когда была глубоко больна. Просто сказала. Может быть, в бреду. И вот в ту ночь, когда пастух выгнал меня из дома, я и отправилась их искать. Припоминая её истории, её сказки и предостережения. Даже про кованые ворота она как-то говорила, потому придя к ним, я была уверена, что не ошиблась.

– Ты прошла всё это расстояние пешком?

– Искандер, я прошла его босиком, если тебе это о чём-то скажет. Потому что я верила в чудо. – Алия усмехнулась своей детской наивности. – В доме старика был большой праздник, собралась вся семья. Я не знала толком, что говорить и к кому обращаться. Я роскоши этой никогда не видела и падала в голодный обморок при запахе мяса, а тут такое изобилие! Когда, наконец, смогла внятно изъясняться, дед подал знак рукой и все замолчали. Он выслушал меня и рассмеялся. Ему было весело. Он говорил о маме гадости, он поливал её грязью, а я молчала, виновато опустив голову. Он не захотел помочь. Не захотел… Не помог никто из собравшихся за огромным столом, а ведь у них у самих были жёны, дети. Но все думали о том, чтобы не лишится благосклонности старика. Никто не захотел подумать о моей матери. А ведь кому-то она была племянница, кому-то сестра… Меня вышвырнули за дверь как обычную бродяжку. Спустили собак, чтобы поторапливалась. А потом он вышел на своё просторное крыльцо и сказал: «Пусть пастух придёт. Пусть он придёт и попросит. Тогда, быть может, я дам ему денег».

– Ты удивительная девушка, Али.

– Обычная. – Отозвалась она, разглядывая собственные пальцы на руках. – Вернувшись домой, я изо дня в день просила пастуха отправиться к старику. Я умоляла его, я плакала. Но он сказал «нет». Очередное «нет» очередного упрямца. – Из её голоса ушла сила, из слов боль. – А потом в этих просьбах отпала надобность. Мама умерла и проблемы не стало. Это всё, что ты хотел услышать?

– Ты упустила момент, в который появился герой.

– Не упустила. Просто к тому времени этот герой ещё не появился. Он прибыл чуть позже. Опоздал на два года.

– Откуда прибыл? Как тебя нашёл?

– Был один мужчина из охраны старика. Он вернул меня домой. Он знал, где искать. Самое главное вовремя вычислить нужного человека и у героя это получилось.

– Что он предложил тебе?

– Он предложил решить мою проблему. – Как-то странно, потерянно кивнула Алия.

– А что попросил взамен?

– Я уже и не помню. Давно это было…

– Но ты с ним так и не рассчиталась, верно?

– Однажды он просто исчез, Искандер. Отправил ко мне Зулейку с посланием на словах и исчез. Ещё передал деньги. Немного, но достаточно для того, чтобы не работать все эти годы.

– Это какая-то его родственница?

– Не знаю, она не хотела об этом говорить.

– Это он убил всех?

– Он.

– По твоему приказу?

– Я ни о чём не жалею, если ты об этом.

– А как же брат и две сестры?

– Они не любили меня, а я ненавидела их.

– За что?

– За то, что они были так похожи на отца, а я была похожа на мать.

– Разве за это убивают?

– Убивают и за меньшее, Искандер. И ты знаешь об этом куда больше, чем могу предполагать я.

Алия слабо улыбнулась.

– Теперь ты в полной мере удовлетворил свой интерес?

– А ты высказала всё, что должна была?

– Наверно, даже больше. Возможно, именно оттого мне сейчас так плохо. Знаешь, я очень испугалась в доме у старика, когда ты не за мной, когда ты к нему пошёл. Я испугалась, что это всё… Пообещай, что ты меня никогда не бросишь.

– Никогда не брошу тебя. А ты?

– Извини, но я обещать этого тебе не смогу.

Искандер осторожно рассмеялся, поглаживая Алию по голове.

– Ты глупая женщина. Испортила такой момент…

– Прости, но я не хочу тебе врать. По крайней мере, не в этом. Я не буду с тобой. Никогда.

– Тоже сбежишь с пастухом?

– Мама любила его, а я любить не хочу.

– Думаешь, когда придёт время, у тебя об этом кто-нибудь спросит? Хочешь или нет…

– Я тебя люблю и разве могу полюбить кого-то ещё?

– Тогда зачем убегать?

– Мне сложно говорить о том, что ещё не случилось.

– Звучит как-то не обнадёживающе.

– Надеждой живут слабые, Искандер, а ты сильный, ты справишься. Нам ещё долго ехать?

– Ещё долго.

– Тогда, если ты не против, я немного посплю.

– Только если немного. – Тихо отозвался он, согревая своими ладонями её плечи.

– А ты меня любишь?

– И я люблю тебя.

– Любишь… – Потянула Алия задумчиво. Словно на вкус это слово пыталась распробовать. А потом вздохнула устало и неодобрительно покачала головой. – И всё-таки ты меня искал… – Проронила она с каким-то жутким, разрывающим душу пониманием. Проговорила и тут же улыбнулась. Неправильно, некрасиво. А у него всё внутри сжалось: «Господи, как же права… И что теперь с этим делать?..».

В город прибыли двое суток спустя. За это время Алия оправилась, опомнилась, окончательно пришла в себя. Не было больше на её лице этого растерянно-беспомощного выражения. Во взгляде снова читалась показательная брезгливость, в словах всё чаще вместо игривого и какого-то уважительного «Искандер», проскальзывало надменное «русский». Словно и не было всех её признаний. Словно понимания между ними не было. Перешагнула и пошла дальше. Легко, точно как он и говорил. И сразу в новый жизненный этап. Так и сейчас, стоя возле роскошного особняка, даже не заходя внутрь, Алия скривила губы и оценивающе повела глазами.