— Что тебе нужно?

— Деньги за дворника.

— Что?! — Возмущенно переспрашивает она. — Кто ты такая?

— Мое имя Соф.

— Мне безразлично как тебя зовут. Почему ты спрашиваешь у меня деньги?

— Мы новые дворники вашего дома. Вы несколько раз видели, как мы убираем под вашими окнами.

— И что с того? Почему я должна отдавать свои деньги тебе. За дворника платит государство.

— Наша зарплата маленькая для выживания.

— Какой бред. Сейчас дворники живут лучше всяких ученых.

— Но мы нет и вы не справедливо судите о дворниках в общем числе.

— Послушай, у меня нет ни внуков, ни маленьких детей, чтобы я платила за их сор.

— Вы же сами ходите по двору и по справедливости должны заплатить.

— По справедливости я должна немедленно обратиться к Саиду Файзовичу. Да ты хоть понимаешь что он вышвырнет тебя с работы за такие проделки.

Раньше я слышала о том, что жители престижных и старинных домов бывают высокомерные, но они всегда представлялись мне обладателями особых умов и утонченным чувством развитой логичности раз добились этого величия. А теперь предо мной стоит недалекая совсем обыкновенная женщина с огромной желчью в душе и смотрит на мои руки с жадными глазами. Куда делся ее ум? На улице, по дороге куда бы мы не пошли все обращают внимания на наш жалкий и смешной вид, понимая наше ничтожество. Но почему эта женщина решила, что я шикую. Разве она безмозглая? Только абориген может смотреть на человека в лохмотьях с завистью к его жалким доходам. Знаю, что истинно благородные люди существуют в этом доме, но эта женщина явно не из их числа. Если бы мы сейчас поменялись местами, интересно понравилось бы ей самой такое обращение? Обида так и душит горло, но я понимаю, что не чего продолжать разговор и молча опускаю голову.

Я просто трачу драгоценное время в попытках ненужного размышления. Невозможно очистить заплесневевшую от чрезмерного достатка душу. И этот случай еще раз раскрывает занавес правды. Но это уже ничего не означает потому что остальных подъездах происходит все то же самое. Разочарование до того пронзает меня, что я больше ничего не испытываю кроме физической боли. Спускаюсь, подхожу к скамейке и сажусь опустив голову на стол. Теплый ветер дует с востока хотя и не приносит ни капли дождя. Небо оттеняют крупные облака, нависшие над землей. И также могучи проплывают дальше.

— Вы поступайте верно убегая от сюда; они не достойны вас, — говорю я как будто бы эти гиганты живые существа. Общество которое небо избрало стать жителями этого дома. На которых я до сих пор благоговейно смотрела снизу вверх теперь начинают вызывать во мне отвращение. Они уже не кажутся избранными. Наоборот подземными существами с давно сгнившими душонками. Я убеждаюсь в этом после того как вижу беззаботно идущею ко мне Гулпари.

— Отдыхайте?

— Нет, считаю собранные деньги.

Гулпари смотрит на мой скудный заработок и я замечаю горящий взгляд склоненный над моими руками. Закрываю ладонью деньги и подняв голову спросила.

— Вашей невесты нет дома?

- А почему спрашиваешь?

— Вы еще не заплатили нам.

— Неужели, а я думала, что заплатила.

— Нет, вы ошибайтесь.

— Ну как же, разве вы забыли, как я дала вам вкусную еду. А она между прочим стоит гораздо больше чем два сомона. Так что я свободна от выплаты еще на несколько месяцев.

Сказав эти слова она недовольно стягивает сумочку на плечо и уходит. Я остаюсь одна. Совсем разочарованная в этих людях перевожу дыхание и начинаю считать накопленное. К великому ужасу выходит каких-то пятьдесят два сомона.

— И это со всего дома? — вырвалось у меня. — Как такое возможно! Последняя надежда тонет в океане разочарования. Я панически хватаюсь за голову и в одночасье все переворачивается внутри. Однако злоба и ненависть к бездушным жильцам счастливого дома становится менее ощутимей. По мере того как моя горячка отходит. Нилу подходит ко мне и протягивает свою часть. Она собрала не больше моего и так же подавлена. Дорога проходит в молчание. Мы входим с ворот и тут же сталкиваемся с хозяйкой дома. Женщина полоскала белье, но увидев нас выпрямляется и вытирает руки.

— Ну пойдемте, — говорит она, давая, понять руками для чего.

Мы проходим в комнату и не дожидаясь вопроса сами протягиваем деньги.

— Пожалуйста возьмите. Здесь двести сомон, но мы обещаем завтра отдать остальное.

— Как это?

— Мы обещаем.

— Ну смотрите, завтра крайний срок.

— Спасибо вам огромное, вы не понимайте какое доброе дело свершили.

— Надеюсь и вы понимайте свою ответственность.

— Можете не переживать, — отвечает Нилу.

Я закрываю дверь и слышу как хозяйка кричит сыну:

— Отнеси деньги в дом! А сама снова приступает полоскать белье.

Оставшись одни мы падаем на плед и только сейчас начинаем ощущать как сильно трясемся. Возможно это от меланхолии, а может от ожидания чего-то жуткого. Я вижу в глазах Нилу искреннюю тоску по дому родителей. Она смотрит на меня и как будто бы ждет каких то слов. Но в этот момент я ухожу в свой внутренний мир и вижу дух отца. Проданные мои золотые точки ушли на лекарства от отравления. Ничего не остается как проклинать себя, считая не благоразумной эгоисткой. Но успокоившись начинаю думать о спасение. Возможно, когда меня не станет, Нилу будет намного легче. Ведь я не такая, как все, я не правильная. Я не хотела семьи, не хотела мужа, не хотела всего чего хотели для меня родители. А кто я такая, что считала свои мысли выше их. Может поэтому отец обижен и не желает забирать меня к себе. Молодая, когда-то здоровая телом и душой, сейчас я лежу на холодном цементе и последними силами пытаюсь разобраться в происходящем. Время от времени, когда воспаление усиливаются и я вхожу в транс мне кажется, как будто я улетаю из крохотной комнатушки на край облаков. И когда достигну лучей солнца то обязательно увижу весь мир, пространства всех планет, тех самых правильных людей живущих в своих домах и квартирах каждый со своей целью. Но почему-то бродить по свету мне не хочется, хотя я понимаю, что здесь могу ни в чем себе не отказывать. Я все ищу среди всех жителей мира только одну фигуру — Это моя мама. Ту в ком еще стучит разбитое сердце, померкшую от грусти среди сияющих лучей счастливых женщин и тогда только ради нее я возвращаюсь заставляя себя открыть глаза. Вот кому я нужна, — думаю я. Но открыв глаза начинаю понимать, как все тело горит пламенным огнем, и лихорадка сводит конечности. В итоге Нилу вскакивает с места и панически бежит к хозяйке.

— Помогите пожалуйста, Соф нужна помощь.

— К сожалению у меня нет знакомых врачей.

Все знают и наверное это не секрет, что в наш век служба по спасению человеческих тел берет кроме своих законных денег дополнительную плату в виде благодарности или за трату израсходованного топлива. И потому крайне мало нищих отважатся вызвать скорую помощь по крайне мере до того момента пока не поймут, что уже дошли до точки отсчета. Но Нилу зная о моем положение не смогла терпеть неписанные законы и не дожидаясь чуда схватив шарфик бежит обратно к хозяйке.

— Это вам подарок. Можно позвонить от вас?

Польщенная неожиданным сюрпризом хозяйка отвечает.

— Ну что ты, успокойся, все будет хорошо. Я сама вызову скорую помощь и оставлю вас еще на неделю без предоплаты. Но к сожалению ничем больше не смогу помочь.

— Нам большего и не надо.

Хозяйка в тот же миг звонит в больницу. Наконец скорая помощь приезжает и врач окинув меня взглядом объясняет, что нет необходимости в госпитализации.

— Вам просто нужно заменить лекарства. Вы не тем лечите сестру. После пару приемов правильных медикаментов ее здоровье снова восстановится.

— Что с ней, доктор?

— Эта просто запущенная форма простуды. Она еще молода так что нет надобности больше вызывать неотложку. Вот рецепт.

Изначально я и сама знала, что выживу. Было бы слишком просто, если бы свершилось чудо для меня и превратилась в несчастие для моей семьи. Но моя вера до того иссякло, что я уверена в несправедливости жизни.