Вчера курьер привез мне молокоотсос, а вот времени его опробовать у меня не было. Решаю, что займусь этим сейчас: Даня спит, а до приезда Кирилла почти час. Груди уже настолько твердые, что откладывать дальше нельзя. Вчера на форуме прочитала страшные истории, когда девушки попадали в больницу с температурой от того, что вовремя не начали заботиться об этой проблеме.

С утра я ощупывала свою грудь и с паникой заметила комки… вычитала, что можно заставить их рассосаться, но как, если мне больно прикасаться к груди? Я настолько сильно ухожу с головой в свои опасения, что даже предстоящая поездка не кажется мне такой волнительной. Мама сказала, что у нее таких проблем не было. Мне же остается надеяться, что все обойдется. Все эти истории в интернете порядком меня напугали…

Я снимаю кофту и бюстгалтер и начинаю сцеживать молоко. Настолько увлекаюсь процессом, что даже не слышу звук открывшейся двери. Поднять голову меня заставляет покашливание. На пороге комнаты стоит застывший Кирилл. Я почему-то тоже застываю с молокоотсосом в руке. Не знаю, сколько длится это оцепенение, в течение которого мы с Кириллом смотрим друг другу в глаза, и я запоздало начинаю заливаться краской. А взгляд Кирилла не способствует разрядке обстановки: он откровенно пялится на мою грудь.

Когда я отмираю, то лихорадочно начинаю натягивать на себя бюстгалтер, который никак не хочет застегиваться, от этого я еще больше начинаю нервничать, а руки - еще больше дрожать. Кирилл молча подходит ко мне и помогает мне с застежкой. Я чувствую мимолетное прикосновение его рук к моей коже, и то место начинает нестерпимо жечь. Боже, да что со мной происходит? Кофту я натягиваю без помощи Кирилла.

-Что ты делала? – голос Кирилла звучит хрипло, но я даже не поднимаю на него свой взгляд. Смущение накрывает меня с головой. Я до этого момента всегда кормила Даню в одиночестве, Кирилл всегда выходил, когда приходило время кормления. Мне даже не приходилось его просить об этом, за исключением первого раза, когда я сказала ему выйти.

-Я сцеживала молоко.

Кирилл сидит рядом, и как мне кажется, слишком близко. Я встаю, чтобы вернуть себе личное пространство.

-Зачем?

В голосе Кирилла нет и намека на то, что он смущен. А меня вдруг начинает раздражать, что он лезет в мои дела.

-Если сцеживала, значит, так надо.

-Я хочу знать, Даша, почему. Что у тебя стряслось? Я не успокоюсь, пока не получу от тебя вразумительный ответ.

Я сдаюсь, тем более спорить у меня нет сил. Это настолько сильно волнует меня, что я порой не могу ни о чем другом думать. Обычно мой слушатель мама, и она действительно советует, поддерживает, но сейчас… я, черт возьми, нуждаюсь в Кирилле.

-Потому что у меня слишком много молока.

Я сдерживаю себя, чтобы не допустить слез.

-А зачем сцеживать? – недоумевает Кирилл, это я понимаю по его голосу и приподнятым бровям.

-Могут образоваться комки, они уже у меня есть. И груди болят, - я вздыхаю, но Кирилл не успокаивается.

-Это опасно?

-Ну… в интернете пишут, что да. И врач тоже так сказала.

-Хочешь я выйду, и ты продолжишь?

-Нет, продолжу потом. Я уже почти закончила, когда ты пришел, - вкрадчиво говорю я.

Я хожу по комнате, только ради того, чтобы не сидеть рядом с Кириллом. Но Кирилл жестом просит меня сесть. А потом добавляет:

-Даша, иди сюда.

-Зачем?

Мы смотрим друг на друга, и я сдаюсь. Ему не все равно. Это не праздное любопытство. Я знаю, я чувствую это. И это подкупает.

-Эти комки… насколько они опасны? Как от них избавиться?

-Я не знаю, - почти жалобно, почти плача.

-Даша, иди сюда, - повторяет, но более настойчиво. А в голосе… столько заботы. Мне как раз ее очень не хватало.

Обними меня и скажи, что все будет хорошо – это кричит мое сердце. Но разум заставляет сказать лишь следующее:

-Кирилл, что ты хочешь?

-Просто иди сюда.

И я сдаюсь: сажусь на диван около него, а Кирилл, поймав мой взгляд, спрашивает:

-ГДЕ ИМЕННО БОЛИТ? – а потом молча тянет ко мне руки, а когда они касаются моей груди, то я чувствую жар внизу живота, а между ног - сладкое томление. О чем я думаю вообще???

Я невольно вздрагиваю от его прикосновения, но почему-то не отталкиваю Кирилла.

-Даша, - немного хрипло говорит Кирилл, - покажи, где они?

Он не отстанет. И я накрываю его руку своей, показывая то место, где в груди образовались маленькие комочки. Прикосновение сразу же отдается болью.

-Черт, тебе настолько больно? И почему ты молчала? Когда это все началось?

Столько вопросов, негодующий взгляд и океан заботы – вот что я вижу, в темных омутах глаз Кирилла.

-Очень больно, Кирилл. Я боюсь,  - морщусь от резкой боли, но я ведь чувствовала не только боль… об этом пытаюсь не думать. Это сложно.

-Прости, я не хотел, - Кирилл все еще держит свою руку на моей груди, - давай завтра отвезу тебя к врачу?

-Нет.

Беру себя в руки. Хмыкаю, пытаясь скрыть за этим свое сильное смущение.

-Ты вообще-то лапаешь и пялишься.

-Просто совмещаю приятное с полезным, - как ни в чем не бывало, парирует Кирилл. Он когда-нибудь смущается вообще?

Я убираю его руку и встаю. Даня начинает кряхтеть, и я иду к нему. Нужно его покормить, а потом собираться ехать. Часы уже показывают половину двенадцатого. И почему Кирилл приехал раньше? Решаю спросить.

-Ты приехал раньше.

-И не зря, - весело проговаривает Кирилл, а потом вдруг серьезно добавляет:

-Даша, шутки шутками, но нужно что-то делать с этими комками.

Опять эта встревоженность и забота в голосе. Этому невозможно противиться.

-А то я не знаю!

Не знаю, почему у меня такая реакция, возможно, защитная? А, возможно, я боюсь, что мне все это показалось, и Кирилл просто делает вид, что ему не все равно. Почему бы и не полапать, если разрешают? Черт, я вообще запуталась.

-Не хочешь поехать к врачу?

-Я говорила с врачом по телефону, массаж груди, примочки, сцеживание – вот что она мне сказала.

На этом я хочу закончить этот разговор. Я беру Даню на руки и сажусь, чтобы его покормить. Кирилл встает и направляется в сторону выхода.

-Ты куда?

-Ты же собираешься кормить.

-Ты только что видел мою голую грудь. Мне кажется, что это уже не актуально. Можешь просто не смотреть.

Я почему-то начинаю злиться. На что, сама не знаю. А слова Кирилла вообще не способствуют моему успокоению.

-Это самая лучшая новость за последний месяц, - саркастично подмечает Кирилл, - спасибо, что разрешила.

На его комментарий я могу лишь закатить глаза. Я лишь поворачиваюсь к Кириллу спиной: открыто чувствовать на себе его взгляд я пока не готова. Но знаю, что он смотрит. И даже не думает этого скрывать.

Даша

Выйдя на улицу, я могу оценить насколько хорошая сегодня погода. Несмотря на небольшую прохладу, в воздухе чувствуется свежесть, которую я то и дело вдыхаю. Кирилл это замечает, и вдруг предлагает:

-Может, пройдемся? Вы же не гуляли сегодня.

Так буднично, так легко, как будто это обычное наше времяпровождение. В каком-то порыве хочу сразу же согласиться, пока не вспоминаю, что причина, по которой мы вышли втроем, вовсе не прогулка.

-Но как же твои родители? Они ведь ждут.

-Мы недолго.

Кирилл больше не спрашивает меня, а лишь подходит, чтобы забрать Даню из моих рук. Мы делаем два круга по небольшому парку, который расположен возле нашего дома.

Идем молча, пока Кирилл не нарушает затянувшееся молчание:

-Мне бы очень хотелось, чтобы вы переехали ко мне.

Я не сразу нахожу, что ответить. Каким образом это вообще возможно? Жить вместе – это очень серьезный шаг, к которому некоторые пары идут годами. А я еще раз повторяю про себя: мы не пара. И вдруг явственно представляю, как мы каждый день, втроем, ходим на прогулку, как сейчас, как делимся друг с другом событиями прошедшего дня. И даже то, как каждую ночь я засыпаю в объятиях Кирилла… Но из моих мечтаний меня вырывает голос Кирилла, так вовремя опускающий меня с небес на землю. Дура, размечталась.