-Я не знаю, сказали, что нужно подождать.

-Ты решила, как хочешь, его назвать?

-Да, я назову его Данил. Данечка.

-Хм, Данил Кириллович? Вроде бы ничего.

Кирилл начинает улыбаться своим мыслям. А я вся замираю. Я не планировала давать своему сыну такое отчество. Я собиралась дать ему свое отчество.

-Кирилл, - я прочищаю горло, потому что словам вдруг стало сложно выходить из моего горла. – У него будет мое отчество.

Почему-то я не сразу могу посмотреть Кириллу в глаза, наверно, потому что я уверена, что ему это не понравится. И я в этом не ошибаюсь. Следующие слова Кирилла все же заставляют меня поднять глаза и встретиться с его взглядом, который резко становится холодным и цепким. От былой улыбки нет и следа.

-У моего сына будет мое отчество и фамилия. И это не обсуждается.

Тон, не терпящий возражений. Его голос отдает нотками стали, я еще никогда не наблюдала такого Кирилла. Но, как всегда, из меня рвется протест. Знаю же, что не права, но не могу сдержать себя.

-Все будет так, как я решила.

-Нет. Ты ошибаешься. Считай, это моим условием. Я ни за что не допущу, чтобы у моего сына было не мое отчество и фамилия.

-Ты не можешь ставить мне условия. У моего ребенка должна быть такая же фамилия, как и у меня! Ты хоть представляешь, сколько будет проблем с этим?

-Ты можешь взять мою фамилию, я не против. Тогда не нужно будет переживать по этому поводу. Выбор за тобой, если проблема лишь в этом.

Кирилл все также холодно отбивает все мои выпады. Он не готов сдаваться, но и я тоже.

-И не собираюсь. И вообще, мне уже пора идти.

Я разворачиваюсь, но не успеваю ступить и шага, как он хватает меня за руку цепкой хваткой. Это не больно, но двинуться я не могу.

-Если ты сделаешь все по-своему, то я отсужу это право через суд. Я не боюсь огласки, это не останется только в суде. Если ты хочешь этого, то валяй. Но я обещаю, что ты проиграешь. В этом вопросе я готов идти до конца. Я не потерплю, чтобы у моего сына было не мое отчество.

Как только Кирилл отпускает меня, он сразу же разворачивается и идет к выходу. А я растерянно смотрю ему вслед. Вот и поговорили. Но чему удивляться? Наше общение всегда заканчивается ссорой. Пора уже привыкнуть. Но осадок остался. И еще мне начинает казаться, что в этой ситуации не права именно я…

Кирилл

Выходя из роддома, я ощущаю, как меня трясет. Я настолько зол, что мне на секунду захотелось схватить Дашу и вытрясти из нее все ее упрямство. Или… просто взять ремень и выпороть, как непослушного ребенка. До чего я докатился? Сам себе противен. Но это, кажется, не в первый раз. Такое ощущение, что она издевается надо мной. Но я не понимаю, как я могу не злиться? Да как ей могло вообще прийти такое в голову?

Я сажусь в машину и бью изо всех сил по рулю. Черт! Жалею, что так и не установил у себя в квартире грушу, мне нужно выпустить пар, иначе я взорвусь. Я зло улыбаюсь сам себе, каким же я был наивным: я думал, что рождение ребенка что-то изменит между нами… Я перся в больницу с букетом в руках, представляя, как вручу его Даше, а потом… мне так хотелось обнять ее в своих крепких объятиях, а возможно и поцеловать.

Не знаю откуда вообще были такие мысли. Сейчас они кажутся бредовыми. Мы остались на том же месте, если не откатились назад.

Раньше не понимал из-за чего можно ссориться с девушкой, я думал, что это полный идиотизм превращать отношения в череду ссор и претензий… и сейчас, смотрю на себя и думаю, до чего же я докатился. Я психую, угрожаю и ставлю ультиматумы. Но как по-другому? А у нас с Дашей даже не отношения.

Так и сижу в машине, тщетно пытаясь успокоиться. А я планировал сейчас заехать до родителей и рассказать им такую радостную новость. Придется ехать, хоть у кого-то должно быть хорошее настроение сегодня, так пусть это будут мои родители.

Уже подъезжая к ним, мне становится стыдно за себя. Бля, и так бывает каждый гребанный раз после разговора с ней. Злюсь, а потом жалею, что не сдержался. Может быть, я остыл, а, может быть, и в правду погорячился. Я не должен был так реагировать. Она ведь… она девушка, которая родила моего ребенка. И ради этого ребенка я должен держаться. Но это пиздец как сложно. И опять я начинаю прокручивать все в своей голове. Напоминаю, что она ни чем мне не обязана. И желать со мной общения – она тоже не обязана. Но опять же…

Я смирился с ее нежеланием общаться, когда Даша заявила, чтобы я ее не беспокоил. И я исчез. Хотя тоже не хотелось отступать. Я не звонил, не писал, хотя считал, что тоже имею право знать, к примеру, кто же у меня будет: сын или дочь. Но я опять же молчал, лишь сжимая кулаки, когда мама вновь и вновь задавала мне вопросы, на которые я не мог ничего ответить. Как Даша себя чувствует? Какой пол у ребенка? Когда Даша рожает? Выбрали ли мы имя? Мама с каждым моим ответом расстраивалась все больше и больше, ставя мне в упрек, что я совсем не интересуюсь своим будущим ребенком. И что самое удивительное, я не пытался ее переубедить: ну что мне сказать? «Мама, это не я плохой, а Даша, она не разрешает мне приходить», тоже бред. Мне кажется, что я пиздец какой покладистый, и этого все равно не достаточно! Да кто же ей нужен тогда? Или это просто я не нужен, вот и артачится. Но я не могу так больше, я еще не достиг дзена, чтобы пропускать все мимо ушей. Ну или мне нужно херачить успокоительное перед встречей с ней, может это поможет?

Наверно, буду звучать, как обидчивая девчонка, но меня задело и то, что Даша даже не соизволила сказать мне, что родила. Я узнал, потому что позвонил сам. Я начинаю сомневаться в том, что она вообще бы позвонила. С учетом того, что она заявила мне сегодня. Она ограничивает мои права, и я не собираюсь больше это терпеть. Хочет воевать, она это получит. Вопрос с отчеством и фамилией принципиален для меня. Это мой сын. И он будет Власовым. Здесь я отступать не собираюсь. Наверно, просто нужно признать, что моя идея провалилась. Не сможем мы с Дашей создать семью, как бы я этого ни хотел. Потому что желания одной стороны недостаточно, а Даша, как я понял, этого не хочет. Надо было давно признать очевидное. Но я не собираюсь облегчать ей жизнь. Даже если она не может меня терпеть рядом, я буду рядом. И это не ради нее. Наверно. По крайней мере, я хочу, чтобы это было так. Ради сына и ради меня.

Я уже со вчерашнего дня в таком нервном состоянии, а сегодняшняя ситуация не добавляет мне спокойствия. Но только вчерашнее беспокойство связано с другим. Стоило мне узнать, что Даша в роддоме, я не мог спокойно сидеть. Ходил по комнате, порываясь позвонить, но потом отдергивал себя. Знал, что ей не нравится, что я названиваю, вот и не звонил. Не хотел навредить. А так хотелось быть рядом. Почему она этого не понимает? Я ей не враг. Почему я не смог достучаться до нее? Боюсь, что так и не узнаю ответ на этот вопрос.

Родители дома, и стоит мне появиться, как мама сразу же тянет меня на кухню. Вообще, я не против, потому что дома особо не готовлю. Только тут ем настоящую домашнюю еду. Отец тоже подтягивается на кухню, оставив свой ненаглядный телевизор в покое.

Не вижу смысла тянуть, и как только усаживаюсь за стол, рассказываю им радостную новость.

-Ну, родители, поздравляю вас! Вы стали бабушкой и дедушкой!

Мама подносит руки к лицу и начинает улыбаться, а потом обнимает меня так крепко, что я поражаюсь, откуда у нее, такой миниатюрной, столько силы. Отец не остается в стороне и подходит, чтобы обнять нас двоих. Так и стоим втроем, пока мама не ослабляет хватку.

-Кирюша, кто же?

-Мальчик, мама.

Ко мне возвращается настроение безграничного счастья, которое было у меня до того, как я приехал сегодня в роддом. Я прыгал, как ненормальный, когда поговорил с родителями Даши. На Даше удалось и этот огонь погасить одной своей фразой. Может быть, я ошибся, а она действительно Снежная Королева? Холодом от нее так и веет.