На выходных я понимаю, что откладывать звонок родителям больше нельзя. Они должны знать.

-Маааам, привет! – бодро приветствую я своего самого родного человека.

-Привет, Дашунь. Как дела? А я все ждала, когда ты позвонишь. Но думала, что занята. У тебя же сейчас завал на работе.

-Да, точно. Работы много. Я хотела позвонить на неделе, но у тебя же сейчас тоже работы невпроворот. Как там ваши выпускники?

-Экзамены уже начались. Ох, ты же знаешь, что ЕГЭ с каждым годом все сложнее и сложнее.

-Знаю, испытала на себе.

-Ну вот. Тогда ты все прекрасно понимаешь. Хочу уже поскорее, чтобы все закончилось. Лучше расскажи, как ты? Ничего не болит? Ты говорила, что спина болит. А ты же сидишь целыми днями у компьютера.

-Нет, все в порядке. Сейчас уже намного лучше.

-Хорошо. Что еще нового?

Наверно, это тот самый подходящий момент. Когда я должна сказать. Но язык как будто прирастает к небу.

-Алло?

-Да, мам. Я тут хотела тебе сказать… ты сидишь?

-Даша, не пугай меня.

Маму выдает встревоженный голос, а я испытываю вину, что сейчас расстрою ее своей новостью.

-Не бойся, мама. Это не что-то страшное. Просто я… я беременная.

-Что???

-Но у меня нет парня. Я… рожу для себя. Буду воспитывать одна.

Мама молчит, переваривая информацию. Но проходит несколько секунд, как на меня обрушивается шквал вопросов. И я слышу только нотки беспокойства. Никакой злости. Это меня успокаивает, даже если я уверяла себя, что уверена в том, что родители не разозлятся. Я глубоко выдыхаю.

-Дашунь, а как так? Ну расскажи мне.

Несмотря на то, что я всем делюсь с мамой, об этом я рассказать не могу. Мне стыдно за свой поступок.

Я решила, что не буду говорить родителям имя того, кто является отцом ребенка. Мы живем в одном городе. Мало ли, что папа надумает себе. Защищая своего ребенка, любой родитель будет искать виновного на стороне. Нет, пусть лучше так. Меньше знают, крепче спят – я действую лишь из побуждений спокойного сна для своих родителей.

-Мам, у меня были… свободные отношения с одним парнем. И я забеременела. Но мы не встречались и не встречаемся. Никаких обязательств у нас друг перед другом не было. Поэтому… вот так все вышло.

-Но как же так?

И вот я слышу нотки разочарования. И мне самой хочется заплакать, потому что я чувствую, что мама на грани.

Мне нужно убедить ее, что я в порядке.

-Мама, у меня все хорошо. Я останусь здесь, рожать тоже буду в Москве. Дома даже никто и не узнает. Единственная просьба… расскажи все папе, потому что я не смогу. Пожалуйста.

Мой голос звучит жалко, потому что я признаю свою слабость. Осилить разговор с отцом я не смогу.

-Что ты удумала? Никакой Москвы. Ты приедешь домой. И какая разница вообще, узнает кто об этом или нет? Если захотят спросить, то пусть спрашивают. Я им отвечу. Тем более, это никого не касается, кроме нашей семьи. Так что, не надо сейчас вот этого.

Мама начинает злиться. Пусть так. Но и я решила. Так же намного проще. Им не нужно будет беспокоиться о том, что кто-то увидит меня на улице и начнет задавать непрошенные вопросы.

Наш разговор длится еще около часа, а мама не оставляет попыток выудить у меня больше информации. Еще она уверена в том, что лучше для меня будет, если я вернусь домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Это даже не обсуждается. Отец точно не позволит, чтобы ты осталась там одна, да еще и… с ребенком. Нет, можешь даже не спорить.

Сил на споры не остается, поэтому сейчас я отмалчиваюсь. Мне самой не хочется ехать домой. Вдруг кто-то из друзей Кирилла меня увидит, например, Денис? А если это будет Кирилл? Еще одной нападки я не выдержу.

Даша

Я не знаю, как мама рассказала все отцу, но я со страхом ждала его звонка. Он позвонил мне не сразу после разговора с мамой, а спустя несколько дней. Мама успокаивала меня, что ему нужно время, чтобы прийти в себя. Он очень беспокоится о том, что его маленькую девочку мог кто-то обидеть. И у него чешутся руки. Вот то, что сказала мне мама.

Но я знала, что на самом деле – это наиболее мягкая версия того, что происходило дома. Папа у нас строгий. Он никогда на меня не кричал, но если он был чем-то недоволен, то я чувствовала это за версту. И не только я. Мне кажется, что и на работе, да и вообще, во всех кругах жизни его знали, как строгого, не терпящего возражений, справедливого человека. И я им гордилась. Но он теперь не может мной гордиться. Такое чувство, что я могла своим поступком подорвать его авторитет. Или подвести его.

В тот момент, когда я увидела, что мне звонит отец, сердце застучало с удвоенной силой. Мой голос был похож на голос неуверенного в себе ребенка, которого сейчас поругают за то, что он совершил проступок. По сути, так все и было.

-Пап, привет.

-Привет, Даша.

Мы молчим несколько секунд, а я не знаю, с чего мне начать наш разговор. За меня это делает отец.

-Мама мне рассказала, но ты, наверно, об этом знаешь.

-Да, мама мне сказала. И… я ждала, что ты мне позвонишь.

-Даша, не бойся. А то голос такой, что сейчас разревешься. Не стану я тебя ругать, взрослая уже. Только вот это свое прекращай – останусь тут одна. Нет, я такого не допущу. Чтобы моя дочь скрывалась от кого-то. Одна так одна, нет мужа, ну и что теперь. Вырастим сами. Это не так страшно, как тебе кажется.

В моих глазах собираются слезы, а когда я моргаю, то они начинают течь по лицу. Я даже сказать ничего толком не могу, а лишь мычу в ответ на слова отца.

-Не плачь.

-Я не плачу.

-Вот и хорошо. Ждем тебя дома.

-Угу.

-Когда ты приедешь? Я матери сказал, что надо ремонт дома сделать. Мебель обновить для детской.

-Я не знаю, папа. Думаю, что в ноябре только. И на работе я еще никому ничего не говорила.

-Как твое самочувствие?

-Все хорошо.

-Думаю, предупреждать, чтоб берегла себя, не надо?

-Не надо, - соглашаюсь с отцом.

-Ну что ж, надеюсь, мы с тобой все решили.

После разговора с отцом дышать стало в разы легче. Потому что в его голосе я почувствовала поддержку и уверенность в том, что никто не даст меня в обиду. А этого мне в последнее время очень сильно не хватало.

Жизнь с момента, как я узнала о беременности, не сильно изменилась, изменилось лишь мое восприятие всего происходящего. Ну и токсикоз, который стал моим верным спутником, никак не давал мне покоя. Я не выглядела благоухающей и сияющей, под глазами появились синяки, мне все время хотелось спать и есть. Но есть я толком не могла, потому что меня сразу выворачивало в унитаз. Я молила Бога о том, чтобы это все поскорее закончилось.

Теперь мне на постоянной основе раз в неделю звонили подруги, чтобы узнать, как у меня дела. Папа не звонил, а лишь интересовался моими делами через маму, слышала его голос, когда мне звонила мама. А она названивала каждый день.

Лида изводила меня своей настойчивостью, ее идея о том, что Кирилл должен знать, никуда не делась, а с каждым днем ее напор на меня становился сильнее. Я даже один раз, когда не смогла сдержать себя, сказала ей в сердцах «я ему говорить ничего не буду, если так хочешь, то сама и говори», не подумав, во что мне это аукнется. Не думала, что Лида воспримет мои слова буквально. И она сказала. Кириллу. Об этом я узнала не от нее. А от Кирилла, который позвонил мне.

Наверно, говорить о том, что он был последним человеком на Земле, от которого я ожидала телефонного звонка, даже и не стоит. Поэтому когда мне кто-то позвонил с незнакомого номера, я сразу же ответила:

-Алло?

Мой голос звучал глухо, потому что я только что вернулась из ванной комнаты, где меня опять рвало. Была уже вторая половина июня, жару я переносила плохо, а токсикоз так и не отпускал.

-Привет.

Стоило мне только услышать его голос, как меня охватила паника. Зачем он звонит? Он узнал. Это была первая мысль, которая возникла в моей голове.