На мгновение Изольда Каземировна замолчала, всем своим телом ощущая, как поток энергии, вызванный заклинанием, растекается по каждой клеточки её организма. После чего продолжила.

«…Во имя Иешуа, Иеговы, вызываю я силу Записывающего ангела. Заклинаю тебя, о Свет невидимый, неосязаемый, где мысли и нужды людей всех записаны. Заклинаю тебя Тотом, Повелителем мудрости и магии, кто Повелитель и Бог. Заклинаю всеми силами, всеми словами власти, светом божественным. Гарпократом, повелителем молчания и силы, Богом этого действа волшебного, чтобы оставили дома свои и места своего обитания, чтобы скопились вокруг меня невидимые, неосязаемые, как облако мрака, как слова защиты, чтобы могла я невидимой стать, чтобы не видели меня глаза их, не понимали мира, к которому принадлежу…»

Тем временем газ, успев заполнить весь объём кухни, уверенно устремился в коридор. Он проникал в каждую щелку в каждое отверстие жилых помещений. Его стойкий запах, к данному мгновению был уже ощутим и на лестничной площадке. Однако уловить тот неприятный и тревожный дух в подъезде двухэтажного дома, в два часа ночи было попросту некому.

Постепенно пропан начал проникать и в закрытую комнату Изольды Шмальц. Женщина прекрасно понимала, что ей следует спешить – ни единого лишнего слова, ни единого ненужного движения – иначе, она может попросту не успеть. Почти бегом старушка переместилась к западной стене комнаты.

«О, повелительница Мрака, пребывающая в ночи, куда не ступает нога человека, где царит Тайна и Глубина непознаваемая, где молчание нестерпимо!.. Призываю тебя, во имя Шекины и Айма Элохим, даруй эту цель высшим устремлениям души моей и окутай меня тайной неощутимой!.. Наполни меня силой вашей, воздвигните стену бесплотную между мной и всем, принадлежащим чуждым, и миром материальным!.. Окутай меня вуалью, сотканной из молчащего мрака, окружающего жилища ваши, места вечного упокоения в сфере Шаббатай!..»

Мельком глянув на свою руку, Изольда Каземировна поняла, что желаемый результат ещё не достигнут. Возможно, в чем-то она ошиблась, где-то просчиталась. Потому как тело её вовсе не стало прозрачным, коим должно было быть к данной минуте. Она вновь перешла на древнеэнохианский.

«Ол Сонуфва – Орсаги. Гохо Иада Балата. Элексарпех Команану Табитом. Зодакара. Ека Зодакаре Од Зодамерану. Одо Кикле Куаа Пиапе Пиамоель Од Ваоан!..»

Запах газа стал настолько насыщен, что женщина понемногу начала испытывать недостаток кислорода. В отчаянии, едва справляясь с приступом кашля, она вновь поднесла ладонь к лицу и.…

С облегчением выдохнула. Заговор сработал. Сквозь кожу она уже смогла разглядеть свои кровяные сосуды, и даже отдельные кости скелета кисти руки. А может, то была лишь галлюцинация, вызванная перенасыщенностью пропана. Так или иначе, бабушке к тому мгновению было уже все равно. Ведь её, в буквальном смысле, окрылил первый успех.

«А теперь, во имя Элохим, дай мне войти в пустоту ограничения… Открой мне двери, вечно закрытые, куда лишь славный Повелитель молчания и ночи может войти… Так возвожу я барьер без астральной формы моей, может он быть вокруг меня, как стена и как крепость, и да защитит он меня… Теперь возвещаю я, что все, что сказала я, будет основой и вместилищем Завесы мрака, Яйца синевы…»

Каземировна перешла к южной стене. Главным для нее было успеть. Только бы ещё чуть-чуть продержаться и завершить начатое. Присев на колени, Изольда приступила к своему роковому заговору.

«Обращаюсь к вам, о силы Духа жизни, чье обиталище невидимо, к вам обращаю я мольбу мою!.. Во имя правителей ваших, ангелов Эликсарфа, Крманану, Табитома и во имя святой Скрижали единства, во имя Бога могущественного Эхейе, Агла, Йеховез, Элохим и во имя великого Повелителя молчания Хуур-по–крат-иста!.. Во имя пурпурной бездны мрака и сияющего света венца над головой моей заклинаю я!.. Подчинитесь!.. Соберитесь вокруг меня, покройте астральную форму Яйцом синевы, Покровом мрака!.. Соберитесь вместе, о языки астрального пламени, и примите видимый облик мой в глубины своей непроглядной ночи!.. Окутайте меня и скройте меня по воле моей!.. Наполните мраком глаза моих недругов, чтобы не видели они боле!.. Подчинитесь воле божественной, ибо вы есть смотрящие, и храм есть душа моя!..»

Подхватив со столика кабалистический крест, бывшая депутатка, а ныне чёрная колдунья, бросилась к северной стене и встала между двух самодельных колонн.

Отсчёт уже шёл не на минуты, на секунды.

«О, Аурамо-от и Таум-Эш-Нет!.. О, Богини великие Равновесных весов, вас призываю я, и к вам обращаюсь!.. Благословите же брызги воды магической и искры огня священного, чтобы были они основой материальности создаваемой Завесы скрывающей!..»

Обратив свой взгляд на ладонь, этой самой ладони Изольда Каземировна уже вовсе не увидела. Оставалось последнее, одно единственное заклинание. Без него, весь предыдущий ритуал был абсолютно бессмыслен. Потому как повернуть вспять, запущенный магический механизм уже не удастся. На карте стояло, действительно, все.

«Теперь Мрак – имя мое и укрытие!.. Я есмь Великая невидимая на путях теневых!.. Не ведаю я страха, хотя и скрыты пути мои в темноте, ибо говорит во мне, невидимо для других, Свечение всевышнее!.. Я есмь Факел, скрывающийся во Мраке!.. Я есмь Хозяйка сил равновесия!.. О великий Хуур-по-крат-ист!..»

Произнести вслух обращение завершающего заклинания Каземировна так и не успела. Оно лишь прокручивалось до самого последнего мгновения в её мыслях. Концентрация бытового газа достигла своей критической отметки. Ну, а свеча, горевшая на алтаре, послужила для него необходимым детонатором.

Ночной взрыв, разбудивший треть миллионного города, оказался настолько мощным, что в соседних домах (без малого, в километровом радиусе) вылетели все оконные стекла. Что уж тут говорить о многоквартирном доме в коем и проводился вышеозначенный обряд… От него остался лишь изуродованный кирпичный каркас, да тяжёлые стальные перекрытия, разогнутые неистовой силой в разные стороны…

Чуть приподняв свои веки, я обнаружил, что заснул за чтением книги. Причём, данный конфуз произошёл со мной в моём же рабочем кабинете. А впрочем, открыть глаза, вовсе не означает полностью проснуться. В моей голове всё ещё слышались отголоски только-только увиденных сновидений.

«…Выходит, слабаком оказался ваш «воин»…» – вещал чей-то баритон.

«А слабаком ли?.. Ведь для самоубийства, так же требуется определённое мужество…» – отвечал ему мужской бас.

Самое интересное заключалось в том, что сон свой я практически не помнил. Лишь мелкие, вовсе не связанные друг с другом обрывки. Какие-то врачи, вопросы, что-то о самоубийстве… А ещё, мне привиделся чёрт. Короче, полная дребедень.

Встряхнув головой и потянувшись, я закрыл книгу и выглянул в окно.

В отличие от последних унылых и серо-слякотных промозглых ноябрьских дней, нынче установился довольно-таки тихий и относительно тёплый безветренный вечер. Да ещё и с первым лёгким снегопадом. В столь комфортную погоду вовсе не хочется сидеть в душном помещении и уж тем более трястись в переполненном салоне общественного транспорта. Так и тянуло прогуляться по заснеженным дорожкам, дыша свежим воздухом и наблюдая, как обновляются некогда грязный город.

К тому же, нынешний сумеречный вечер был пятничным, то есть венчавшим окончание трудовой недели, потому и был он вдвойне приятен. Имею в виду, приятен не только для беспечных прогулок…

Наскоро сложив неподписанные договора, всевозможные бланки, какие-то платёжки и прочую документацию в одну общую стопку, я закинул её в дальний ящик своего рабочего стола. Пусть всё это подождёт меня до понедельника. После чего (без каких-либо угрызений совести), покинул свой офис.

Миновав автобусную остановку (как собственно и было намечено ранее), я отправился в сторону дома пешим ходом. Если и уйдёт у меня на эту вечернюю прогулку около часа, данное обстоятельство меня совершенно не расстроит. Ерунда. Один хрен, спешить мне некуда. Потому как живу я один, и никто к вечернему ужину меня вовсе не поджидает.