Дверь за спиной мальчика с тихим хлопком закрылась. Всё, что он услышал напоследок, было лишь обрывком фразы:
— Ну, как успехи, Зантар?..
***
— И где ты их достал? — восхищённо спрашивала Мэйбл, уплетая за обе щеки горстку конфет.
— Какая разница? — тихо ответил Диппер, задумчиво глядя куда-то в сторону. — Просто выпал шанс взять немного, и я принёс тебе. Подумал, что ты не откажешься от лишней дозы сахара…
Мальчик быстро отвёл взгляд, стараясь не смотреть в сторону Гидеона. Тот не отрывал от него взгляда, в котором как-то слишком явно плескалось желание придушить слишком уж везучего парня. Диппер соврал бы, сказав, что не понимает причины такой ненависти. Он очень хорошо знал, что беловолосый постоянно маячит возле столовой, выкраивая каждое лишнее мгновение, чтобы стащить что-нибудь сладкое из-под носа работников. Мэйбл же очень хорошо отыгрывала роль наивной дурочки и лишь восхищённо хлопала глазами, с улыбкой благодаря своего «героя». Тот, впрочем, был только рад.
Что ж, наверное, если бы этот парень узнал, что Диппер каждый день видит перед собой соблазнительно красующуюся вазочку, полную разных сладостей, он бы точно придушил его во сне. Ну или же попросил бы поменяться с Пайнсом местами. Сам же Диппер был не против… даже не так — он всей душой желал оказаться где угодно, только не в мягком кресле напротив своего начальника. Несмотря на то, что Сайфер каждый раз с улыбкой ненавязчиво подталкивал сладости поближе к парню, а затем делал вид, что не замечает напряжённого взгляда мальчишки.
Диппер честно держался. Он понятия не имел, делал ли это Билл специально, лишь узнав о любви близнецов Пайнс к сладкому, или же это вышло совершенно случайно. Мальчику было всё равно. Он бросал на шоколадные печенья и леденцы голодный взгляд и то и дело невольно облизывался, думая лишь о том, насколько это вкусно. Да, в отличие от своей сестры он предпочёл бы что-то более… питательное, но когда перед глазами маячила еда, мальчик не мог думать о чём-то другом. И однажды он всё же не выдержал и незаметно потянулся за конфетой, стоило только Биллу отвести взгляд.
Парень честно убеждал себя, что это будет единственный раз. Взволнованно разворачивая шуршащий фантик, он мысленно обещал себе больше никогда не притрагиваться к вещам своего начальника. С наслаждением облизывая сладкие от подтаявшего шоколада пальцы, мальчик был уверен, что его взгляд больше ни разу не остановится на прозрачной вазочке. К сожалению, за последнюю неделю таких обещаний он дал не два и не три. Их количество уже давно перевалило за десяток.
— Он специально это делает… — прошептал себе под нос мальчик, недовольно ощупывая подозрительно шуршащий карман брюк. Диппер постоянно оттягивал момент его опустошения, потому что боялся увидеть внушительную горку помятой фольги, в которую когда-то были обернуты съеденные сладости.
— Что делает? Кто делает? — тут же отозвалась Мэйбл, с интересом осматривая брата. — Ты познакомился с кем-то ещё? Он красивый? У него приятный голос? А он…
Мэйбл мгновенно замолчала, когда на ней вдруг остановились два раздражённых взгляда. И если её брат просто был недоволен слишком прямым вопросам, то вот взгляд Гидеона обещал жестокую расправу каждому, кто только посмеет заинтересовать его прекрасную принцессу больше, чем он сам. Слава богу, что пока в его списке не было ни одного претендента.
— Что? Я просто интересуюсь! — возмутилась девушка, недовольная тем, что её вопросы восприняли слишком уж серьёзно. — Просто в последнее время ты говоришь либо о своём начальнике, либо о начальнике, либо… да, ещё раз начальнике. Как там его зовут? Уиллберт?
— Уильям, — машинально поправил её мальчик, растерянно гладя куда-то сквозь сестру. — Ну, он просил называть его Биллом. Так что просто Билл… Билл Сайфер…
— Мм-м, ясно… — неопределённо промычала Мэйбл, с хитрой ухмылкой глядя на брата. — Дай-ка угадаю. Тот самый, что очень круто играет в твои занудные игры. Сколько он там набрал по твоей ботанской шкале? Он должен быть не так далеко от прадяди Форда, раз ты так часто о нём говоришь…
— Я говорю о нём, потому что он меня бесит! — воскликнул Диппер. Слишком резко и слишком громко. Намного громче, чем он мог себе позволить. Намного громче, чем он от себя ожидал.
Девушка лишь пожала плечами и с улыбкой (слишком яркой, как показалось Дипперу) прошептала что-то Гидеону. Выражение у парня быстро сменилось с раздражённого на удивлённый, брезгливый, а затем на хитрый с искоркой удовольствия. Мальчик неловко потоптался на месте, прислушиваясь к их быстрому шёпоту, но всё, что он смог расслышать, были короткие, слабо связанные отрывки.
— Ставлю двадцать… Нет… Да ладно, прошлый раз тоже… Как хочешь… Да, он говорил…
— Где больше двух — говорят вслух! — недовольно прошипел Диппер. Он ненавидел такие моменты, потому что тут же начинал чувствовать себя лишним. Вот и сейчас счастливая парочка, поглощённая обсуждением чего-то крайне интересного, не заметила, как парень развернулся и быстрым шагом направился в сторону лестницы.
— Сколько набрал… Недалеко от прадяди Форда… — возмущённо шептал себе под нос мальчик, быстро перепрыгивая ступеньки. — Он держит нас здесь в плену! Как вообще о нём можно так говорить?!
Коридоры быстро мелькали, сменяясь один за другим. Лестницы быстро исчезали, Диппер и не замечал, как резво он проносится по скрипящим, ржавым пластинам. Мальчик бубнил себе что-то под нос, активно сворачивая пальцы, цепляясь ими за край рубашки, которая так и норовила порваться под яростной атакой его рук. Диппер был ужасно зол на сестру. Зол на то, как легко она общалась с незнакомым парнем, как часто она улыбалась, как открыто шутила и обсуждала ничего не значащие вещи.
Мальчику казалось, что лишь он серьёзно относится к их плану. Только он каждый день работает над ним, подслушивает скучные разговоры охранников, играет в глупые игры со своим начальником и изо всех сил прячет ненависть к нему в своём взгляде. Он честно пытался оправдывать свою сестру, списывать её поведение на умелые маски, но никак не находил в её глазах что-то, помимо веселья. Она считала всё вокруг интересным приключением. Она словно попала в игру, где всегда можно всё начать сначала. И играя, она забывала, что они могут никогда не вернуться домой.
Он тоже хотел забыться. Хотел найти здесь красивую девушку и начать с ней нелепые, но ужасно желанные отношения. Хотел мило улыбаться ей и неловко заправлять прядь длинных волос за ухо. Хотел желать кому-то доброе утро и получать в ответ улыбку. Хотел быть обычным подростком, говорить о глупых, ужасно смущающих вещах, обсуждать игры, окружающих, еду, работу… всё, что происходит вокруг. Однако даже если бы он не потерял шанс на такую спокойную жизнь тогда, когда впервые столкнулся со своим начальником, он… Никогда не смог бы позволить себе сдаться.
Никто кроме него не будет следить за окружением, бояться каждой тени и жить блеклой надеждой на возвращение. Никто, кроме него, не будет читать длинные лекции слишком беззаботной для этого места девушке, и никто не пожурит её за громкие разговоры. Здесь нет никого, кроме него, кто мог день за днём не отрывать взгляда от янтарного глаза начальника и бесконечное количество раз переставлять чёрные фигуры по доске. И пока у него есть цель, он будет идти вперёд и сражаться за право жить.
Сбавив темп, Диппер направился к знакомой двери. Больничное крыло казалось ему уже родным — так много раз он появлялся здесь. Верно… Ему нужно успокоиться. Выпить чашечку горячего чая, понаблюдать за Эммит, недовольно ворчащей и так знакомо взъерошивающей его непослушные волосы. Она как обычно будет ругать его за всё на свете, а затем смущённо улыбнётся и щёлкнет по носу. Он заходил к ней не так часто, как ему хотелось, но даже этого времени хватило, чтобы в какой-то мере привязаться к ней. Может, потому, что её рыжие волосы и грубоватые ладони так напоминали Венди…
Тяжело дыша, Диппер подобрался поближе к белой двери и взволнованно опустил пальцы на гладкое дерево. Задержавшись на несколько долгих мгновений, он всё же решился сделать шаг вперёд. Три мягких осторожных стука впервые показались ему слишком громкими. Неожиданное чувство тревоги вдруг захватило его с головой. Парень почувствовал, как в груди что-то резко сжалось, как из-за странной боли вдруг стало тяжело дышать. Ослабевшими руками мальчик приоткрыл скрипящую дверь, чтобы затем замереть на месте, с недоумением оглядывая незнакомый силуэт.
