Стайлзу не терпелось позвонить отцу и узнать, что у того все хорошо — это было уже почти ежедневной рутиной. Парень знал, что работа шерифа опасна, и еще семь лет тому назад пытался отговорить отца от такой работы. И вот год назад наступили неизбежные «издержки» профессии. Стайлз до сих пор помнил то липкое ощущение ужаса, когда ему позвонили из больницы с сообщением, что отца подстрелили и задето легкое. К счастью, все обошлось без тяжелых последствий. Стайлз тогда, даже не ставя в известность свое начальство, просто сел на самолет до Калифорнии и месяц провел с отцом. С того времени он пытался отговорить папу от такой рискованной работы, но его, конечно, никто не слушал. Стайлз старался сильно не давить и постоянно напоминал себе, что его отец — взрослый человек, который сам принимает решения и несет за них ответственность.
Со временем градус страха за жизнь близкого снижался, и вот теперь Стайлз заметил, что за последнюю неделю, как он решился на новую работу, страх за папу почти пропал. Это было особенно удивительно для него, с учетом того, в каком состоянии он пребывал еще две недели тому назад.
Достав снова карту, Стайлз сверился с компасом: оставалось менее трети пути. В этот момент мобильный телефон решил подать признаки жизни и начал звонить. Вытянув его из кармана, Стайлз засиял и нажал на прием звонка:
— Хе-е-ей! — весело протянул он, пытаясь попутно сложить карту и не уронить компас.
— Привет, сын. А я уже начал беспокоиться, что ты пропал.
— Прости, возможности не было позвонить. Буквально возможности не было. В этом чертовом лесу мобильник не везде ловит.
— Не извиняйся, я шутил. Еще в среду я звонил узнавать, все ли у тебя в порядке, и рейнджеры меня заверили, что ты добрался до вышки и все хорошо.
— О, правда? А мне Делайла не говорил, что по поводу меня спрашивали.
— Делайла?
— М-м-м. Ну, то есть Дерек. Не Делайла. Я его про себя так называю. Он вроде как мое начальство. Ну, или куратор. В общем, он ответственен за мою работу в этом квадрате.
— Ясно, — Стайлз слышал, как отец улыбался в трубку. — Ну как тебе там? Уехать оттуда еще не хочешь?
— Нет. Пока не хочу, хотя тут и скучновато. Развлекаю себя как могу. Сейчас вот иду на озеро рыбу ловить.
— Не верю. Такого просто не может быть.
— Пф. Я обязательно сделаю фотографию в обнимку с удочкой и уловом. Если улов будет, конечно.
Стайлз услышал, как на той стороне трубки позвали его отца.
— Да-да, сейчас, — глухо ответил отец кому-то. — Извини, сын. Эдриан зовет по работе.
— Конечно, иди защищай город, — улыбнулся Стайлз.
— Обязательно. Я рад, что у тебя там все хорошо. Ты звони, если что.
— Конечно, пап! Пока-пока.
— Пока, сын.
Завершив звонок, Стайлз не стал терять время и открыл почтовое приложение на мобильнике — следовало как можно скорее отправить все файлы Морелл. Теперь для него было важно, чтобы связь не оборвалась. Идя на автопилоте, он еще несколько минут щелкал в телефоне и проверял обновления и новую почту, полностью забыв, что идет по лесу, а не по городу. Запнувшись о камень, Стайлз чертыхнулся и оторвал-таки глаза от мобилки: в сорока метрах от него наконец показалось мелкое озеро.
Стайлз остановился, чтобы критически осмотреть эту большую лужу, и понял, что Дерек сделал большой комплимент этому «озеру», так как по размерам оно было метров пятьдесят в диаметре и, скорее всего, являлось «утолщением» речушки, чем, собственно, озером. Выше по течению был небольшой каскад порогов, не более метра-полутора высотой, ниже по течению река обратно уменьшалась по ширине, и как видно, по глубине.
Заприметив с левой стороны от себя, в некотором отдалении, валун, Стайлз направился к нему. Забравшись на камень, он сбросил кеды и носки вниз и уселся так, чтоб его ноги свисали в воду.
— М-м-м-м да-а-а-а-а. Так вот что такое счастье… — простонал Стайлз, опуская стопы в воду. Ноги его убивали; к сожалению, ходить в шлепанцах по лесу было плохой идеей, и ему приходилось мучиться в кедах. Хотя после более чем часа ходьбы он был готов спорить, что лучше: кеды, в которых сложно подскользнуться на камнях и траве, или шлепанцы, в которых твои ноги не превратятся в распаренное тесто с волдырями.
Стайлз скинул рюкзак с плеч и достал оттуда складную удочку и узников в банке. Похоже, червячки еще были живы, хотя и не были особо активны внутри своей тюрьмы. Отвинтив крышку, Стайлз достал одного из них и, стараясь не задеть пальцы, насадил наживку на крючок удочки.
— Ну, удачного улова! — с задором воскликнул он. И, как в голливудском фильме, размахнулся удочкой и постарался закинуть крючок с червячком как можно дальше.
Но, как видно, силы свои он не рассчитал. Закинув рукой назад удочку, Стайлз услышал, как со смачным звуком «шмяк» червячок вмазался в валун:
— Хм… — Стайлз повернулся назад, чтобы осмотреть причиненный своей наживке ущерб. Червячок нехотя подавал слабые признаки жизни, и, как казалось Стайлзу, грозно на него «смотрел». — Не осуждай меня… Я случайно! В любом случае, скоро твои мучения закончатся.
Во второй раз попытка закинуть удочку в воду увенчалась успехом. Даже если бы Стайлз снова долбанул червяка об валун, то это не остановило бы рыбалку. И, в каком-то смысле, наживке так было бы и лучше — бесплатная анестезия перед казнью.
— «Две вилки», отзовитесь, — обеспокоенным голосом заговорила рация.
Стайлз зажал удочку между ног, после чего отцепил рацию от пояса:
— Да, я тут. Что случилось? — спросил он.
— Ничего, просто хотел проверить, что у тебя все нормально. Ты уже добрался до озера?
— Да-а-а, добрался. Хотя ты меня обманул. Эту лужицу с натяжкой можно назвать озером. Слишком уж маленькое.
— Правда? И как бы ты его тогда назвал?
— Да хрен его знает. Я ж не великий картограф, — заржал Стайлз в рацию. — Озерцо? Водоем? Лужица? Без понятия. Я прогуливал географию в школе. Я вообще раньше считал, что Вайоминг — это не один из штатов, а выдуманная страна. Ну, как Лапландия или Финляндия.
— Э-э-э… Финляндия существует. Такая страна вообще-то есть, — недоуменно вещал Дерек. — А Лапландия — это ее провинция.
— Да ладно! В Лапландии живет Санта. На северном полюсе! Это выдуманная страна.
— Нет. Откуда у тебя вообще такие сведения? — уже очередь посмеиваться была Дерека. — Ты можешь погуглить потом, если мне не веришь.
— Конечно, я потом посмотрю в Википедии. Сейчас просто руки заняты.
— Да? — на той стороне Дерек уже откровенно издевался.
— Да, заняты, — с сарказмом отозвался Стайлз. — Удочкой в одной руке и рацией в другой.
— Понятно, — хмыкнул Дерек. — Так как идет ловля?
— Пару минут как забросил в воду. Так что пока никак.
— Хорошо. Держи меня в курсе.
— Окей.
Отложив рацию в сторону, Стайлз вытянул мобильный телефон из кармана и начал искать сведения о Лапландии. К собственному стыду, Дерек действительно был прав, а вот сведения Стайлза явно не соответствовали истине. С расстроенным лицом тот листал Википедию: одно дело, когда сам себя сознательно дураком выставляешь и совсем другое, когда тебя подлавливают на том, что ты не знаешь общеизвестные факты.
«Хотя, ничего удивительного в этом и нет. В то время, когда дети или верили в Санта Клауса, или ставили под сомнение его существование, мне было абсолютно начхать на деда в красной одёжке. И, в общем-то, после смерти матери о праздниках я не вспоминал еще пару лет, поэтому и Рождество для меня в один миг пропало с радара», — думал Стайлз. Когда ему было восемь лет, его мать стала постепенно угасать. Рак головного мозга — не та болезнь, которую легко обнаружить и лечить. В последний год ее жизни, когда Стайлзу было уже девять, она плохо понимала и плохо говорила, её донимали слуховые галлюцинации. Отец не знал, что делать и куда себя деть от беспомощности, поэтому периодически залезал в бутылку с алкоголем.
Подростком Стайлз очень жалел, что болезнь матери не обнаружили раньше. Иногда он даже злился на отца, думал, что это его вина. Что это он не доглядел. Уже сейчас, во взрослом возрасте, Стайлз понимал, что вины отца в том точно не было. Также как и понимал, почему отец в то время находил утешение в алкоголе. В такие моменты, когда Стайлз вспоминал о матери, он даже сожалел, что нельзя было облегчить её страдания, и что она еще какое-то время вела существование, а не жизнь. Плохо осознавала себя и была просто тенью той улыбчивой женщины, которой была когда-то.
