Постояв несколько минут с безумной улыбкой, он наконец вынырнул из состояния «размышления ни о чем»:

— Так, не время расслабляться! — хлопнул он в ладоши. — Через четыре часа зайдет солнце, а значит, нужно провести уборку.

Впервые за целый месяц Стайлз чувствовал такой прилив сил, что готов был свернуть горы.

**День первый**

Стайлз начал уборку с полочек, на которых валялись женские романы и порванная обувь малого размера. Выкинув обувку сразу в мусор, он взял одну из книжечек и повертел её в руках. На обложке красовалась стандартная дама в утянутом корсете с титьками наружу, а рядом, прижавшись к ней, стоял полуобнаженный мускулистый мужчина, который явно не был приверженцем моды на ношение рубашек. Первым порывом было выбросить эту срамную литературу в мусорку, но Стайлз задумался: порнушку в HD в этой глуши не посмотришь, а перед поездкой он не додумался сделать «стратегические запасы» на мобилке и ноутбуке, так что книжки могли бы и пригодиться.

— Ебать мою жизнь… До чего я докатился, — вздохнул он и поставил роман обратно на полку. Жить тут не один месяц, а разрядка ему все равно потребуется. Чисто на одном воображении далеко не уедешь, так что Стайлз решил, что можно иногда и потерпеть выражения типа «горячий жезл» и «полные груди».

Уборка в итоге заняла несколько часов, но новый дом теперь выглядел, как вполне пригодное для жилья место. Под кроватью обнаружилось разобранное кресло-качалка, и Стайлз потратил еще час на то, чтоб собрать его. С помощью обнаруженного молотка под раковиной и такой-то матери ему удалось собрать этот «подарок» от прошлых смотрителей. Да, кресло чуть поскрипывало, и выглядело оно не самым лучшим образом, но сам факт его наличия уже радовал Стайлза. Он предвкушал долгие дни, когда будет сидеть в качалке, рисовать и смотреть за лесом.

— Вот так, — накинув какое-то подобие покрывала на кресло, с удовольствием выдохнул он.

Закончив с уборкой, когда солнце почти село за горизонт, Стайлз решил, что можно и отдохнуть. Включив странный красный светильник, он залез с ногами в кресло.

Оранжевое закатное небо и красный свет внутри комнаты вызывало у него сюрреалистичные ощущения. Тихо играющая музыка из ноутбука только увеличивала этот визуальный оргазм, Стайлз не мог наглядеться на окружающую действительность.

Через открытые окна и двери гонял легкий вечерний ветерок, который мягко облизывал лицо и шею, даря мурашки по всему телу. Редкие ночные бабочки подлетали к светильнику, но, не найдя там ничего интересного, лениво улетали прочь.

«Интересно, кто она? Та девушка, которая жила тут до меня? — задумался Стайлз. — Она читала женские романы, так как ей тут было одиноко и скучно… Сломала кресло и не смогла его починить, поэтому оставила его тут в надежде, что кто-то другой его починит… Или это кресло было тут до нее? Хм… Ну, она точно не любила готовить, ведь кто держит на плите моющее средство, а внутри духовки складную удочку и другой хлам? Да и любовь к мексиканским орнаментам на покрывалах тоже много чего о ней говорит».

Посмеиваясь, Стайлз пытался разгадать свою неизвестную коллегу. Кто она? Мексиканка в возрасте, которая сбежала сюда, чтобы побыть одной? Пока что портрет ее получался довольно-таки обычным. «Хотя, — думал он, — Вряд ли другие люди соглашаются на такую работу».

Откинув назад голову в кресле, Стайлз не мог поверить… Все казалось до идеальности нереальным и четким, будто раньше на глазах были линзы, которые размывали мир. Он не знал, продержится тут только месяц или доживет до сентября, но он точно знал одно: ради этой картинки стоило приехать в Шошони.

*

Зверь, держась в тени деревьев, гнался за ним. Стайлз бежал из последних сил, но чувствовал, что долго не продержится. Петляя по ночному лесу, он неосторожно зацепился ногой за корень дерева и кубарем полетел вниз по склону. К такому его жизнь однозначно не готовила. Черт, да Стайлз даже в спортзале всегда пропускал кардио-тренировки. Если бы он знал, как повернется жизнь, то уж точно не филонил от занятий на беговых дорожках.

Чувствуя, будто каждая кость в теле сломана, Стайлз поднялся. Гул, который раздавался от Зверя, обещал, что его скоро догонят и разорвут на части. Нечеловеческий скрежет сзади пугал и гнал прочь от источника звука. Громко выдохнув, Стайлз, даже не обернувшись, рванул дальше в надежде, что сможет оторваться от хищника.

Надежды эти были пустые: и Стайлз, и Зверь знали, что победитель и побежденный уже давно определены. Простой человек не может тягаться с природной машиной для убийств, поэтому эта погоня была лишь игрой в кошки-мышки.

Ободранные и кровоточащие руки и лицо Стайлза саднили, и в очередной раз ударившись плечом о дерево, он подумал, что бежать вечно не сможет. Вокруг на многие километры никого нет, никто ему не поможет, и единственная возможность спастись — дать бой. Конечно, убегать от проблемы — самое лучшее решение, но не в том случае, когда проблема в прямом смысле жаждет тебя убить и ни на какие компромиссы не согласна.

На глаза Стайлзу попала толстая палка. Подбежав к ней, он схватился за неё, как за свою последнюю надежду. Конечно, было бы лучше, чтобы это был заряженный дробовик, но откуда в этой глуши мог он взяться?

Обхватив палку руками и повернувшись лицом ко всё нарастающему гулу, Стайлз принял стойку, готовясь к нападению на Зверя. Попытавшись унять дрожь в ногах, он осмотрелся по сторонам:

— Ну, привет, засранец. Вот мы и познакомились, — ехидно пробормотал Стайлз громадной черной пуме, которая вышла к нему. Зверь сверкал бледно-красными глазами и странно рычал. Стиснув своё оружие и готовясь к атаке, Стайлз ободрил себя: — Сейчас или никогда.

*

Вздрогнув, Стайлз проснулся в кресле-качалке. Тело от неудобной позы ломило, голова завалилась на правое плечо, а левая сторона шеи болела так, будто по ней сильно ударили. Тяжело вздохнув, он попытался нормально сесть. Красный свет от светильника теперь вызывал неприятные ощущения, и от его вечернего приятного свечения не осталось и следа. В окружающей тьме ночи Стайлзу казалось, что кто-то разлил в воздухе его собственную кровь.

Потирая затекшую шею, он поднялся из кресла и подошел к стене с выключателем с намерением прекратить эту пытку светом. Щелкнув тумблером, Стайлз погрузился в темноту и словил себя на мысли, что гул, который преследовал его во сне, никуда не исчез. Он все еще раздавался, но теперь не приближался, а наоборот затихал. Резко открыв дверь, Стайлз вышел на площадку в поисках источника звука.

Чувствуя себя все еще сонным, он попытался сфокусироваться на ускользающем от сознания гуле. Что его могло издавать, Стайлз понять не мог, а еще через пару секунд все затихло.

Стоя на площадке и держась за перила, он пытался понять, нет ли у него звуковых галлюцинаций. Но все, что он слышал сейчас, это пищание комаров, которые летали в поисках поживы. В ночной прохладе сонный мозг Стайлза отказывался о чем-то думать, кроме как о кровати и здоровом сне, поэтому постояв минуту, он решил, что подумает об этом завтра. Развернувшись, в тусклом свете полумесяца он вернулся в комнату и залез под одеяло. Загадка странных звуков может подождать и до завтрашнего утра.

Снова проваливаясь в сон, Стайлз пытался понять, почему он решил, что лучше напасть на Зверя в кошмаре, а не залезть, к примеру, на дерево. Но через некоторое время мысль о том, что глупо искать логику во снах, полностью вычеркнула этот вопрос из его сознания.

*

Стайлз проснулся от того, что солнце нещадно светило ему в глаза.

— М-м-м… Блядское солнце… Скройся, — бормотал он, ворочаясь в кровати и пытаясь спрятаться от нового дня.

Полежав так минут пять, Стайлз понял, что уже не заснет. Желудок тоже подал сигнал своим бурчанием, что проснулся. Взвесив все за и против дальнейшего лежания в кроватке, Стайлз понял, что пора вставать, да и работой заниматься тоже стоило. Глупо в первый же день «прогуливать».