— Как? У меня же нет телефона.

— Мобильные в убежище запрещены, — кивнул Невилл и вернул мне загадочную визитку, кусочек головоломки. — Но можно звонить со здешних планшетов. — Взяв с края кровати свой гаджет, принесенный под мышкой, Невилл заскользил пальцами по экрану, открыл цифровую панель и набрал с визитки номер. — Будет громкая связь — к уху планшет не прижмешь. Ты готов?

Мне хотелось быть честным, но и хоть немного крутым в его глазах, смелым, уверенным, поэтому я не смог признаться в мандраже. Перечисленными качествами я не обладал, по крайней мере не будучи без памяти потерянным, беззащитным, сбитым с толку. Вдобавок, как выяснилось, несущим ответственность за чужую семью — родных Джеку людей… Или это моя семья, если никаких мультивселенных не существует?..

Так что заткнув поглубже ребяческое желание попросить Невилла позвонить вместо меня, я кивнул, и он нажал на крупную кнопку. По комнате после непродолжительной тишины разнесся безэмоциональный женский голос, сообщающий о том, что данный абонент недоступен. Скованный взаимоисключающими чувствами — облегчением и досадой, — я посмотрел на Невилла, закусившего губу.

— А теперь что?..

— В течение дня будем пытаться дозвониться. И если не выйдет до вечера, отправимся в отель.

Я мог не спрашивать, чем мы будем заниматься в продолжительных промежутках между попытками связаться с человеком на той стороне несуществующего провода. Естественно, Невилл предпочел уделить как можно больше времени тренировкам, но на этот раз поволок меня не на ринг: туда мне лучше было не соваться, так как на людях показать хоть сколько-нибудь вменяемые навыки я бы не смог. Зато в тире, занявшем внушительных габаритов помещение с темными бетонными стенами, полом и потолком, мы оказались первыми посетителями. Стрельбище было разделено пополам высокими стойками с боковыми перегородками. Перед ними стены практически полностью скрывались за стеллажами с боеприпасами и металлической сеткой, к которой на крюках были прикреплены совершенно незнакомые мне пистолеты, автоматы, пулеметы, винтовки и ружья. Я глядел на все это смертоносное великолепие, мечту каждого второго десятилетнего мальчишки, и разрывался от тревожного дежа вю и сознательного импульса подавить продирающиеся к свету… и не воспоминания вовсе — ощущения да и только. За рядом стоек и перегородок простирался голый пол — до далекой-далекой стены, испещренной следами от пуль.

Невилл прошел вперед меня, мимо полок со стрелковыми противошумовыми наушниками, и, недовольно поджав губы, осмотрел висящие на стене пистолеты.

— Мне… надеть?.. — указал я на наушники. Невилл обернулся на секунду и вновь предоставил моему взору затылок.

— Будь у нашего визита иной повод — стоило бы. Но тебе необходимо научиться спокойно реагировать на звук выстрелов. Если будешь вздрагивать или концентрацию терять, «в поле» тебе конец.

На этой не шибко позитивной ноте он снял с сетки абсолютно черный матовый пистолет с прикрепленным под дулом, на уровне спускового крючка, громоздким фонариком. Я взял ствол — неожиданно увесистый; в руку лег приятно, но раздражал кожу, потому что я знал, что потребуется от меня дальше.

— Это — «Glock 26» четвертого поколения. С тактическим фонарем и лазерным целеуказателем…

— Фонарик и лазерная указка — так и хочется закинуть в школьный портфель… — нервно пробубнил я под нос.

— Фонариком ты себе осветишь дорогу, когда тебя за недееспособность выпрут из убежища, а это — ксеноновый тактический фонарь.

Он проговорил это сдержанно, но оскорбленно, как заученную строку из энциклопедии, само звучание которой должно было огреть меня по затылку. И огрело ведь. Так что впредь я постарался не иронизировать и мотал на ус каждое слово своего сурового учителя.

— Рассказывать технические особенности данной модели, очевидно, без надобности; сфокусируемся на том, что тебе пригодится. Палец со спускового крючка убери и не клади, пока не появится необходимость стрелять.

Не дав мне шанса сделать это самостоятельно, Невилл взял мою руку и силой выпрямил указательный палец, до легкого хруста в суставе. Под подушечкой оказался маленький рычажок.

— Это предохранитель? — попытался я блеснуть сомнительными познаниями.

Без слов Невилл нажал на него моим пальцем — и включился фонарик. Ладно, если я — действительно Джек, то это ощущение собственной нескончаемой тупости заслужил…

— Нажимаешь — включается, отпускаешь — выключается. Если хочешь оставить включенным, нажимаешь до конца, до щелчка.

С видом ученого, разгадавшего загадку природы, я кивнул: фонарик, похоже, освоил! Дело за малым?.. Невилл тем временем наведался к стеллажу с патронами и подал мне магазин, чрезмерно длинный для такого компактного пистолета.

— Сам разберешься, куда вставлять?

— Какой-то ты злой сейчас… — Я попытался впихнуть магазин в рукоятку, услышал щелчок, но снаружи по-прежнему торчала добрая половина питона-магазина. — Что-то я не понимаю: разве так должно быть?..

— Я дал тебе магазин от «Glock 18» на тридцать три патрона. Родной — всего на десять. При обучении практичнее поступить так, в настоящей стычке… может быть немного неудобно из-за выпирающей части…

— Части? Да он весь почти снаружи!..

— Чем ближе ты к оружию, тем больше становишься Джеком.

— …и выглядит по-идиотски!..

— Зато в три раза понижается риск быть убитым при смене магазина.

Если б он сказал это с минуту назад промелькнувшей издевкой, я бы, наверное, нашел, что еще добавить, однако последняя фраза Невилла была озвучена без раздражения и холода. Он вымолвил это так, словно…

— Переживаешь за меня?

Он наклонил немного голову к плечу, точно кот, прислушивающийся к человеческой трескотне, и, скрестив руки на груди, прошел к перегородкам, а я с неказистым «Glock» — к стойке между ними. Сбоку Невилл нажал на одну из нескольких кнопок, и откуда-то сверху у самой стены спустилась металлическая клешня с бумажной мишенью-человеком. Абсолютно черный, безликий, он стоял с руками по швам, готовый к неминуемой расправе.

— Предохранителя в том смысле, какой ты в это вкладываешь, у «Glock» не бывает. Достал — стреляешь. Предохранители есть внутри, чтобы он не выстрелил при падении на землю, и основной предохранитель — наполнение твоей головы: если там пусто, к оружию — хоть с десятком предохранителей! — лучше не подходить. Целеуказатель сейчас не трогай. Я хочу увидеть, с какой меткостью придется работать.

Будто экшен-фигурку, Невилл поставил меня в правильную позу, от нахождения в которой мышцы скрипели в напряжении. Не в положении тела крылась проблема: мне в принципе было неуютно с того момента, как мы оказались здесь. Оружие безмолвно взывало к глубинным отделам разума, и в кромешной темноте все чаще вспыхивали электрические огни, пока жалкой горсткой. Я не сомневался, что через энное количество времени подобные тренировки заставят тьму рассеяться ослепительным светом потерянной личности, однако что представляет из себя возвращение огромной кучи воспоминаний? Я такой, какой есть сейчас, просто исчезну?.. Умру?..

Ненароком выпустив наружу гримасу отчаяния, я нажал на тугой спусковой крючок. Эхо разнесло по тиру оглушительный гром! Я не дернулся, окаменел, погасив довольно мягкую, приятную отдачу, но сердце запнулось, как если бы из шкафа на меня выпрыгнул шутник в реалистичном костюме страхолюдного чудища. Отдышаться толком не мог. Кровь стучала в ушах, сердце билось о ребра, нервы пульсировали и искрили, чуть онемевшие пальцы подрагивали. Я взглянул на Невилла краем глаза, и подтвердились мои опасения: он видел меня насквозь.

— Еще стреляй, — с плохо маскируемой теплотой приказал он, и я подчинился. Выстрелы гремели один за другим! Стена плевалась каменными брызгами, но силуэт на бумаге все так же был цел, зато я, кажется, привык к выстрелам, долбящим тараном барабанные перепонки. — Ты целиться пытаешься?

— Разумеется, — с каплей стыда ответил я. — Отдача, наверное, виновата…