========== Часть 1 ==========
Некоторые сны воистину ужасны. Как этот…
Я бежал, бежал вперед изо всех сил по непроглядной пустоте, забыв, как надо останавливаться. Со всех ног… Я замедлился, едва завидев бездыханное тело. Мраморно белая кожа и медленно синеющие губы — явные признаки того, что я опоздал. Нависнув над мертвецом, я понял, что гляжу вовсе не в чужие остекленевшие глаза — это мои глаза, мое лицо, мое тело!.. Но если это я лежу, лишенный жизни, то кем же я являюсь сейчас?.. Кто тот я, что осторожно гладит ледяную щеку?..
Справа из темноты вынырнуло большое квадратное зеркало, и я повернул голову к нему. На меня в ответ посмотрел отдаленно знакомый человек. Глотая слезы, мы, я и мое отражение, припали губами ко лбу нас-умерших. Ужасный сон… Он повторяется теперь почти каждую ночь, полностью выматывая меня.
«Я не понимаю… — зашептал я. — Я не понимаю… не понимаю… не понимаю я этого!» — Шепот резко превратился в крик. Я кричал безжизненному телу, отражению, я кричал пустоте, сходя с ума…
— И дальше Вы проснулись? — уточнил строгий мужчина с узкими очками на длинном носу.
— Ну да. Как всегда.
Он кивнул и пометил что-то в своем блокноте.
— И какие ощущения Вы испытывали по пробуждении?
Я поерзал на кожаной софе. Скользкая — все время с нее съезжаю.
— Тоску, отчаяние, боль от потери кого-то родного. Я же уже говорил Вам, Док.
Он снова раздражающе закивал, чиркая ручкой по листку. Неужели без этого никак нельзя?.. То, что мне пришлось обратиться за помощью к психиатру, вовсе не означает, что я — конченый псих…
— Знаете, сны порой слишком завуалированно рассказывают о желаниях их хозяину, так, что дойти до сути бывает непросто. Вам восемнадцать лет, и в этом возрасте энергия, фантазия и многое другое влияют на качество снов. То, что Вам снится, не обязательно сообщает Вам о каком-то прямом событии. В описанном Вами сне Вы теряете себя. Задумайтесь, может быть, в последнее время Вам приходилось делать что-то, что претит Вашим чувствам, Вашему характеру, Вашей личности? Ваше подсознание желает поведать Вам именно об этом — об измене собственным принципам, о…
— Док! — взмолился я, садясь. — Вы издеваетесь, скажите честно? Я к Вам уже третий раз прихожу, а Вы одно и то же продолжаете твердить. В душе я Великий Философ, поэтому до всего того, что Вы мне озвучиваете, сумел дойти своим умом. Но, выражаясь Вашим языком, мое сознание, прозондировав всю имеющуюся почву, так и не смогло прийти к осознанию мотивов моего подсознания. Они упрямо не понимают друг друга! — Я задвигал ладонями в разные стороны, изображая открывающиеся и закрывающиеся двери лифта.
— Ну что Вы, — медовым голосом позвал меня врач, — не перевозбуждайтесь, пожалуйста, как в прошлый раз. Хотите таблеточку?
— Знаете, как-то не горю желанием. — Я поднялся с софы. Надо понимать, когда следует уходить: обычно до того, как тебя захотят посадить в дурку. — Очень жаль, но мне пора.
— Уже уходите? — скис психиатр. — Тогда до следующего Вашего визита… Но если Вам понадобится моя срочная помощь — вот… — Он достал из кармана пиджака визитку. — Звоните в любое время.
Я кивнул, прочитав семь цифр про себя, и спрятал визитку в карман. Выйдя из кабинета, я как обычно не стал задерживаться или куда-то заходить. Прямиком домой. А куда мне еще можно пойти? Я — человек асоциальный: я не люблю клубы, бары, дорогие и модные рестораны. Для меня находиться там хоть минуту — стресс — как кота припугнуть пылесосом.
Быстро добравшись до дома, еще и промокнув по пути под дождем, я сразу залез в душ. Теплая, немного горячая вода — именно то, что нужно. И для души, и для тела. Я прислонился макушкой к стенке и понаблюдал, как капли стекают с кончиков потемневших волос. Закрыл глаза, и струйки воды нахлынули на веки. Одна единственная мысль упрямо сверлила виски: «Такая неказистая жизнь меня убивает…»
— Долго отмокать будешь? — насмешливо, но вроде бы дружелюбно выкрикнул мне кто-то. — У нас совещание через три минуты, не забыл?
Я вздрогнул и открыл глаза. Мимо меня на выход из мужской душевой пошел неизвестный крепкий парень.
Совещание?.. Что вообще… тут…
Я выключил воду и высунул голову за перегородку. Черная плитка на полу и стенах, ряды душевых кабинок, незнакомые мужчины…
Где я?!..
Предположив, что ком одежды, лежащий на полке возле меня, мне же и принадлежит, я оделся, продолжая активно озираться по сторонам. Проходящие мимо меня раздевающиеся или одевающиеся богатыри кивали мне в знак приветствия. Похоже, они все меня знают.
Брезентовые штаны, белая майка и жилетка с камуфляжными темно-зелеными пятнами сидели на мне как влитые. А вот какой-нибудь обуви я не нашел, поэтому босиком пошел к двери, ведущей из душевой.
Снаружи такой же кафель, только бóльших размеров, забрался уже и на потолок. Поминутно поскальзываясь и оставляя за собой мокрые следы по всему коридору, я шел, наугад заглядывал в прозрачные двери. Кажется, это какая-то спортивная секция: на татами дрались, в каждой комнате стояло множество тренажеров…
Мне, скромному и неразговорчивому по своей природе человеку, пришлось переступить через нелюдимость и зайти в одно из помещений. Посередине раскинулся белоснежный ринг с красными и синими канатами. Стоило моей ноге переступить через порог, все присутствующие — два бойца и, видимо, их тренер — обернулись и посмотрели на меня.
— Какие люди к нам заглянули! — воскликнул тренер, взмахивая полотенцем.
— Какие? — тихо спросил я. Наверное, слишком тихо, потому что никто меня не услышал.
— Покажешь мастер-класс?
— Кто? Я, что ли?.. — Рядом со мной, увы, никто не стоял, следовательно, обращались ко мне. — Да Вы что, я же ни разу в своей жизни не дрался…
Тренер залился хохотом. Один боец, ухмыляясь, слез с ринга, снял перчатки и протянул их мне, куда-то уходя.
— Стой… куда же ты?.. — запаниковал я, провожая его взглядом.
— Давай! — Тренер настойчиво натянул мне на руки перчатки и подтолкнул меня к рингу. — Покажи свой коронный удар!
Путь к отступлению был перекрыт широкоплечим, словно платяной шкаф, тренером, и мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Я неуклюже перевалился через канаты и не торопился от них отходить. На середину ринга ступил мой противник, ожидая, когда я соизволю сделать то же самое.
— Ну? — поторопил тренер. — Начинайте!
Я сделал три неуверенных шажка. Правая рука моего вынужденного врага метнулась вперед, но я вовремя отшатнулся. А где предупреждения?!.. Или как там заведено в боксе… Мой противник времени зря не терял, однако мне снова повезло: я сумел отскочить и от этой атаки. Да что же он делает?! Руками машет направо и налево! Так и убить можно!
Вечно бегать я не мог, но планировал поотклоняться еще немного… Сплоховал: надо было увернуться влево, а я перепутал и сам напоролся виском на сжатую в кулак перчатку. Комната перевернулась — я упал. В ушах стоял звон десятка колоколов, перед глазами — красные круги! Надо мной замаячил тренер, начал водить перед моим лицом руками, как искусный гипнотизер.
Постепенно звон затихал, слух возвращался:
— …к чертовой матери! — возмущался тренер. — Чуть не угробил лучшего агента!..
Интересно, как бы я кого-то угробил, напоровшись на его руку своей головой?..
— Ты живой? — озабоченно спросил тренер и замахал надо мной полотенцем.
— Не знаю, — сознался я, поднимаясь.
— Хватит придуриваться! — крикнул кто-то из дверей.
Я повернулся по направлению к нему и глубоко озадачился. Это… я?!
Еще один я с критикой во взгляде смотрел на меня. Одежда была точь-в-точь как та, что сейчас на мне. Лишь услышав его голос, я заметил огромную разницу между ним и тем, который в данное время я имел. Его голос — мой! А этот… я не знаю, чей он, хотя его тон и кажется мне родным, знакомым…
С меня тем временем стащили перчатки и любезно помогли спуститься с ринга. Это был очень широкий жест со стороны того, кто чуть меня не убил одним метким ударом. Конечно, я сам подставил голову под его руку, но он тоже не ангел.
