— Вы, вероятно, еще не в курсе, но Нэнси больше не будет учиться с вами. Сейчас она переводится в другую школу — в городе, куда она переехала к родственникам.

Школьники переглянулись, от одной задней парты к другой пронесся шепоток, и только Мелоди опасливо подняла руку, чтобы озвучить всеобщее мнение:

— Простите, а Нэнси… исключили за поведение?..

— Нет. А должны были?

— Ну, она… — Мелоди оглянулась, получила от одноклассниц визуальную поддержку и вернулась в разговор: — Нэнси выглядела… своеобразно… Про нее и ее компанию говорили… всякое…

— Ты видела, как Нэнси нарушает правила или ведет себя недопустимо? — мягко спросил я и обвел взглядом класс: — Кто-нибудь из вас?

Кто-то остался неподвижным, кто-то пожал плечами, Мелоди покачала головой, и я выдохнул: признаться, боялся узнать о бывшей ученице что-то из ряда вон, не хотел омрачать сложившийся у меня в сознании образ умной дерзкой Нэнс.

— Никогда не судите по слухам. Относитесь к ним как к информации, которую необходимо проверить прежде, чем делать ее частью собственного мнения или отшвырнуть прочь. Опираясь только на свое знание, критически здраво относясь ко всему и не поддаваясь слепо точке зрения большинства, вы достигните всего чего пожелаете и, несомненно, будете прекрасными людьми, что, по-моему, даже важнее… Раз с этим разобрались, переходим к уроку! Какие-нибудь трудности возникли при выполнении домашней работы?

***

Подошвы стучали по светлой матовой плитке; практически счастливый, я остановился перед зеркалом, уперевшись в края раковины ладонями. До конца урока и по пути сюда, в учительский мужской туалет, я носил непроницаемую маску и только сейчас, в полном одиночестве, выпустил наружу интенсивные эмоции. Получилось! Я смог провести занятие спокойно, расслабленно, после разговора с учениками о Нэнси. Сумел громко, на весь класс, произнести имя Вельта, прося озвучить рассуждение при решении примера, — и не прозвучал странно, более чем уверен!..

Легким движением руки я включил прохладную воду, протер мокрой ладонью лицо и заставил кран вновь умолкнуть.

…Я тот, кто я есть, и никакие мои ошибки этого не изменят. Я по-прежнему учитель. Все тот же хороший человек — тот, кто изо всех сил старается быть таковым!..

Смотреть в глаза отражению было заметно легче. Я усмехнулся воспрянувшему себе, как вдруг позади прозвучал отрывистый всхлип. Усмешка растворилась, я обернулся: двери всех кабинок, кроме одной, средней, были приоткрыты, но в занятой кабинке ног не было видно. Как ни в чем не бывало туалет снова заполнила тишина. Мне не показалось — я не сомневался. Если уборщики забыли запереть туалет, сюда вполне мог пробраться кто-то из учеников; взрослый не стал бы прятать ноги, ведь понимал бы, что это вызовет лишь больше вопросов.

Без лишней спешки я проследовал к выходу, открыл дверь — и тут же закрыл ее, притаился, приникнув к ледяному настенному кафелю. После нескольких секунд отчетливый всхлип повторился и незаметно перешел в завывания. Плакала девочка — старшеклассница?.. Прикрывала рот рукой, оттого голос ее звучал приглушенно, в то время как придыхания и всхлипы становились громче. Я, особо не скрываясь, но и не грохоча как слон, подошел к кабинке и трижды постучал в дверь. Восставшая тишина ударила по ушам, словно я с головой погрузился в воду бассейна на шумной вечеринке.

— Я могу чем-то помочь? — узнал я, застыв у двери.

Ноги в официальной обувке, не молодежной, коснулись пола, щелкнул замок, и дверь тихонько распахнулась сама. На опущенной крышке унитаза сидела Даян: глаза заметно опухли; не то красные щеки покрывали белые пятна, не то белые щеки — пятна красные. Губы дрожали, пальцы мяли внушительный ком туалетной бумаги, уже пропитанный слезами, как и кончик правого рукава.

— Боже, Даян… — Я зашел в кабинку (она была мала — я сделал всего шаг), встал перед девушкой на одно колено, просто чтобы не смотреть на нее свысока в такой непростой ситуации. — Что случилось? Почему Вы здесь?..

— И-извините, — попыталась выдавить она улыбку, — подумала, что в женском будут лезть и дознаваться… Хотелось выплакаться…

— Оу… — осознал я. — Тогда простите, что помешал…

— Нет-нет, Вам можно! — спохватилась практикантка. Чтобы я не ушел, она опустила влажную ладошку на мою кисть и стремглав отдернула, заверив: — Это не сопли, правда! Она мокрая от слез!

— Верю!

Даян жалобно рассмеялась в бумажный ком, широко улыбнулся и я. Какое-то время мы так и молчали: она теребила бумагу, я отмораживал колено, уже с десяток раз пожалев, что подсознательно выбрал рыцарскую позу.

— Меня девушка бросила… — судорожно выдохнула Даян. — Сказала, что со мной ей не по пути… Она — чайлдфри, а я хотела бы когда-нибудь ребенка, так что в расставании нет ничьей вины, но… — Слеза покатилась по щеке, и Даян, утирая ее, ностальгически улыбнулась в запястье. — …не легче от этого…

Я привык видеть ее не такой на работе. Привык слышать ее голос другим — наполненным жизнерадостностью, невообразимыми нотками мелодичного смеха.

— Давайте выпьем сегодня, — решительно произнес я, и Даян перевела удивленный взгляд на меня. — Как закончится работа, сходим куда-нибудь вместе?

— Вы предлагаете, потому что я реву в три ручья?

— Да! — задорно кивнул я, и Даян улыбнулась напоенной слезами бумаге. — А еще потому что Вы пригласили меня ранее: сейчас я чувствую себя уже лучше — и хочу, чтобы так же полегчало Вам. Вы согласны?

***

На последней перемене я отыскал Вельта на подоконнике в безлюдном коридоре. Посасывая леденец, в свете сонного солнца он что-то малевал оранжевым карандашом в блокноте. «Грязных» серых линий было столько, что рассмотреть образ в рисунке становилось проблематично; возможно, сами движения или поскрипывание карандаша успокаивали Вельта, заменяли пузырьки упаковочной пленки. Удивительно, что я нашел его именно здесь — там, где прятался сам перед заключительной встречей с Нэнси… Услышав мое приближение, он оторвался от блокнота и тепло улыбнулся — это выражение лица было заразительно, так что мне пришлось как следует потрудиться, чтобы заставить уголки губ окаменеть, не позволить им подняться слишком заметно. Подойдя к крестнику, я протянул ему заранее приготовленные деньги и ключи:

— У меня сегодня встреча, так что вернешься домой без меня, на автобусе. Наличка — на всякий случай.

Разумеется, у Вельта есть свой дом, но так у меня будет меньше поводов для беспокойства — на то и ключи от моего дома. Он принял их со спорными чувствами: с одной стороны, предстоящее одиночество его не радовало, а с другой… Он стиснул ключи как бедняк золотую монету.

— А во сколько ты вернешься?

— Не знаю, как получится. Если сильно задержусь, ложись спать без меня. В холодильнике предостаточно еды: бери все, что захочется. Лучше не экспериментируй с готовкой, а то мало ли что; просто разогрей.

Прозвенел звонок на последний урок. Мы с Вельтом расстались: в его глазах перед уходом я приметил бодрый огонек самостоятельности. Может ведь, когда хочет! Тогда отчего не всегда такой?..

Мой следующий урок завершился раньше срока. Я понимал, что чем скорее отправлюсь с Даян на поиски приключений, тем раньше встреча завершится и я вернусь домой, который к тому времени, надеюсь, Вельт не сожжет-взорвет-затопит. У Даян было «окно», так что из учительской мы направились на улицу, где нас уже дожидалось заказанное практиканткой такси.

Даян выглядела значительно лучше, эмоционально говорила и легко вовлекала меня в десяток коротких, но совершенно не скучных бесед ни о чем.

Минуя пробки совершенно незнакомыми мне узкими темными улочками, такси увозило нас на окраину: не туда, куда боятся заглядывать не имеющие ножа в кармане люди, а в более-менее приличный район. Вменяемых на его тротуарах было большинство, а лицемерных блюстителей морали — днем с огнем не сыщешь! Проводящий чаще свободное время в барах центра города, я заинтересованно разглядывал через стекло мигающие вывески всевозможных цветов. В окнах темных, но все же довольно приветливых домов отражался рыжий диск, закатывающийся за линию горизонта, прерывистую по вине одно-и двухэтажных построек. В старинном театре сегодня ночью, судя по табличке, будут показывать ретро-боевик, но толком я прочесть не успел — такси свернуло за угол и притормозило напротив тонированных дверей под розовыми неоновыми словами: «Кролик в норке». В последнее время в моей жизни избыточное количество кроликов…