— Да…
…толку там от меня в таком состоянии будет мало…
— Ты, даже когда заболевал, старался не пропускать… — встревоженным голосом напомнила Синди.
— Надо думать, я просто устал. Спекся эмоционально. Проведу денек дома, в спокойной обстановке — и следующий рабочий день встречу полным сил!
Моя фальшивая улыбка ее обманула. Синди пошла с тарелкой к посудомойке счастливая, как получивший сметану кот.
— А знаешь, — сказала она, — твой незапланированный выходной — это не так уж и плохо! Наконец-то, мы проведем время вместе, весь день в нашем распоряжении.
Разбираясь с посудой, Синди стояла ко мне спиной, так что не заметила мою хмурую мину. Она тоже будет дома — и как я это упустил… Нет, конечно же, мне приятно ее общество: я люблю свою невесту, она интересна мне и внутренним миром в том числе. Однако сегодня я не готов притворяться, что все хорошо — ведь дела мои и близко к этому самому «хорошо» не лежали. Мысленно отказываясь идти на работу, я представлял, как в невидимом пузыре, поглотившем меня, диван и, может быть, телевизор, время замрет, вакуум высосет тяжелые мысли наружу, и я смогу насладиться пустотой в своей черепной коробке. Но если рядом будет Синди, я не сумею забыться — потому что этой ночью сам втянул ее в мерзостное преступление против морали, сделал своей соучастницей…
Одним махом я опрокинул целую кружку кофе и не потрудился вымыть ее за собой.
— Идеальный учитель, сидящий ангелочком на твоем плече, все-таки потащил тебя на работу? — хихикнула Синди с моей кружкой в руках.
— Прогуляюсь! — крикнул я, зайдя в спальню и сбросив на пол спортивные штаны. — Проветрю мозги! — Из большого комода я вытянул невзрачное черт знает что, напялил, толком не рассмотрев. К чему следовать моде? Я не гонюсь за целью кому-то понравиться. Лишь хочу вырваться из душного лабиринта истекающего виной сознания…
— Звучит здорово! Через сколько вернешься?
Я остановился, почти дойдя до прихожей, и обернулся на Синди, вцепившись в угол стены. Моя невеста обворожительно взмахивала ресницами; в окружении теплого быта она сияла, будто огонек костерка в темном холодном лесу. Так почему я бегу прочь от света и безопасности? И куда я бегу?..
— Не знаю, — честно ответил я ей и себе. — Давненько не уделял время физическим нагрузкам. Буду бродить, пока ноги не заноют: и мышцы разомну, и свежим воздухом подышу вдоволь.
Она улыбнулась как-то странно, но без боли, обиды или злости:
— Идешь веселиться?
На секунду я остолбенел от того, как же просто и неважно прозвучало это из ее уст.
— Нет. Я правда иду просто проветриться.
— Но на всякий случай возьми презервативы: мало ли надумаешь. Проще ведь подстраховаться, чем потом принести что-нибудь в дом. Сейчас, подожди!
В тот момент, когда из лежащей у выхода сумочки Синди достала три презерватива и протянула мне, я впервые понял, почему Вельту наши специфические отношения показались странными. Это действительно… странно… Я не ощущал этого, пока мы с Синди изображали незнание, игнорировали наличие друг у друга посторонних сексуальных партнеров. Разумеется, это фальшь и лицемерие! — быть довольным тогда и поражаться теперь, хотеть вновь играть в невинность!.. Но… это — нормально?.. То, что я могу назначить встречу: Синди так же протянет мне презервативы, и за углом, прямо у нашего общего дома, я пойду трахать незнакомку, пока моя невеста, знающая обо всем и не имеющая ничего против, будет смотреть телевизор или готовить себе и мне романтический ужин… В этом сюжете было что-то не так, нечто абсолютно неправильное, несмотря на безусловное доверие, которое Синди проявила бы в такой ситуации, как, в общем-то, и всегда. Я знаю, что в десятках чужих стран после нагруженного стрессами перелета в номере отеля, оплачиваемом авиакомпанией, Синди позволяет пилоту или даже пилотам себя ублажать, если, понятное дело, они в ее вкусе. Фантазии об этом неоспоримом факте не только не беспокоили меня, но во многом возбуждали: в элегантно обставленной комнате с приглушенным светом на роскошной двухместной кровати обнаженная Синди с наслаждением берет в рот член, пока второй напористо проникает ей между ног… И, вот так ирония, в это самое время я тоже могу на нашей кровати под этой самой крышей делать минет или получать его от скользящего ладонями по моим бедрам мужчины… В подобного рода мыслях о Синди я ни разу не видел человека. Я видел член; как и говорил Вельту в день, когда истина стала достоянием его несозревшего разума: это не люди, а секс-игрушки. Да и все, что случается вне границ родных Соединенных Штатов, остается по ту сторону существующего только на картах барьера. А здесь же… в этой стране… в этом городе… в этом доме…
— Что? — подняв брови, спросила Синди. — Кажется, ты заболеваешь: рассеян, без настроения, поникший какой-то… Ты уверен, что в таком состоянии тебе стоит выходить на улицу?
Может, и не стоит — но нужно…
— До скорого, — вот и все, что смог сказать я и на прощание чмокнул обеспокоенную невесту в щеку.
Со стуком закрывшейся за моей спиной входной двери я вмиг почувствовал себя на порядок лучше! — ровно до того момента, когда перед глазами сквозь солнечную реальность начала проглядывать вчерашняя ночь. Вот там, у дома Пола и Шерон, мы с Вельтом стояли рядом, говорили о необычайно глубоком и печальном подтексте его хеллоуинского костюма… Он выразил желание отвести меня туда, куда пожелает: интересно, уже тогда он планировал заменить одаренного его влюбленностью мужчину мной?..
Нет, нельзя думать о Вельте. Нельзя позволять его безответной нежности разливаться по губам — особенно после того, что я сделал поздно ночью…
В попытке отогнать гнилые мысли — я шел. Я шел туда, куда вели меня ноги, я старался не думать; тело, как и душа, избегали дороги, которой подошвы моих ботинок касались вчера. Я ушел так далеко от района, как только смог под торжественный грохот сердца, в сопровождении жажды после излишне крепкого кофе, ставшего моим завтраком, и голода. На полпути — через час или два — меня нагнала еще и сонливость: после секса с Синди нормально поспать я не смог. Страшно представить, как бы я преподавал со всеми этими громкими спутниками…
— Дэмиен! — радостно окликнул меня Пол с водительского сиденья. Шины зашипели об асфальт, и авто остановилось у поребрика. — Удивительно, что ты не на работе!
— Привет, Пол!..
…вчера у меня встал на твоего сына…
— …Удивительно, что и ты тоже…
…вчера у меня встал на твоего сына… Да что ж это такое в моей голове?!..
— …Отлыниваешь?
— Никак нет! — хохотнул Пол. — Утром съездил на нуднейшую конференцию. Как и положено, после нее можно отправляться домой.
— Счастливчик! У представителей моей профессии таких блаженных деньков не бывает.
— Но ты, вижу, с лихвой это решил восполнить! Подвезти домой?
— Да, — согласился не столько я, сколько все жидкости моего тела, превращающиеся без воды в пыль. Бодро я занял переднее пассажирское сиденье, захлопнул дверь…
— Только за Вельтом заеду: у него же короткий день.
А вот раньше ты об этом упомянуть не мог?.. Наименьшее, чего я хочу, так это встречи с Вельтом сегодня. Должны пройти дни, может, неделя, чтобы уровень неловкости и стыда перестал быть смертельным для нас обоих. Пока же от этой эмоциональной радиации может замереть сердце…
Машина Пола стала мне клеткой. Я видел в подставке бутылку минеральной воды, мог попросить и утолить грызущую горло изнутри жажду, но этого не сделал. В салоне было в меру прохладно, однако этим я не наслаждался: злость на себя трещала под кожей, как костер плохо просушенными поленьями. Вероятно, мое кристаллизующееся напряжение в той или иной мере ощутил Пол, либо ему стало скучно за рулем, посему он решил развлечься беседой:
— А помнишь, в старших классах мы отправились в горы? День хрен пойми куда взбирались, провели ночь в глухом лесу и весь следующий день плелись обратно! Вроде и впечатлений много, а вроде и бессмысленная была школьная поездка… Еще и с Шерон я тогда поругался. Надеялся, как узнал о предстоящем походе, что мы сбежим в лес от костра и палаток и на дикой природе отдадимся нашей любви! А в итоге ни секса, ни объятий у огня — только обиженные переглядывания за жаркой зефира.
