– Кто-то перебрал, – сказал он твёрдо как мог, резко отстраняясь от сладких губ.

– Я хочу домой…

– Отличная мысль, – поддержал Гаррет. Достав из кармана несколько мятых купюр и бросив их на стол, он потянул Нину за плечо, заставляя встать. Та бессовестно повисла на нём, так что Гаррет почти волоком дотащил её до стоянки такси.

На улице уже стемнело. Успешно поймав аэрокар, он затолкал Нину внутрь, а сам сел рядом.

– Гаррет… – позвала та снова, когда Гаррет назвал водителю адрес и флаер тронулся с места.

– Что? – Гаррет обнаружил, что рука напарницы снова массирует его штаны.

– Я хочу отдохнуть, – пробормотала та.

Гаррет был не настолько пьян, чтобы поддаться на эту провокацию. Но и не настолько трезв, чтобы возражать. «Ты же этого хотел!» – билось в голове. И тут же вторила мысль: «Ну не с агентом «Монолита» же!»

Пока демон и ангел внутри Гаррета противостояли друг другу, рука Нины продолжала свой крестовый поход, так что Гаррет едва успевал поймать её и отвести от молнии – но победить окончательно никак не мог.

– Почему ты не сказала, что не умеешь пить? – спросил он.

Нина не ответила. Только когда такси затормозило и, расплатившись с водителем, он выволок спутницу на уличный простор, Гаррет смог вздохнуть немного свободней.

Впрочем, ненадолго.

– В какой номер? – спросил он, когда оба миновали холл.

– В твой, – ответила Нина.

Гаррет закатил глаза. Покосился на ресепшен, оставшийся позади. Конфиденциальность клиентов здесь была в особой чести, и своим нетрезвым умом Гаррет подумал: вряд ли портье так легко скажет ему что-то, что не касается лично его.

– Ладно, пошли, – смирился Гаррет и, затолкав Нину в лифт, прислонился к стене. Та по-прежнему висела на его плече.

Поднявшись на семнадцатый этаж, Гаррет протащил напарницу по коридору, одной рукой кое-как выловил в кармане магнитный ключ и, открыв дверь, занёс «пострадавшую» внутрь.

Дверь закрылась за спиной. Гаррет опустил свою ношу на диван, а сам направился в прихожую, где в шкафу хранился второй комплект постельного белья.

Он успел только достать одеяло, когда обнаружил, что гибкие, как змеи, и такие же настырные руки оплетают его живот и елозят по нему.

– Нина! – он попытался повысить голос, но у напарницы, похоже, открылось второе дыхание, и уже через мгновение Гаррет обнаружил себя прижатым к стене.

Беззвучно опустившись на колени, Нина стащила с него штаны вместе с бельём и, поймав губами член, посмотрела своими бессовестно притягательными серыми глазами снизу вверх.

Прикосновения Молтон и без того разжигали в паху огонь, от картины же, представшей его взгляду теперь, Гаррет и вовсе потерял над собой контроль.

Он не заметил, как одеяло упало на ковёр. Руки сами вплелись в туго стянутые чёрные волосы и заставили Нину надеться на член до упора.

Гаррет тут же опомнился и чуть отпустил партнершу, и Нина продолжила уже без его помщи. Гаррет лишь скользил пальцами по её плечам, с ненавистью поддевая пиджак, но не в силах его содрать.

Нине потребовалось всего несколько минут. Тёплая струя ударила ей в горло, и она замерла, чуть отстранившись и ещё тяжело дыша.

– Весь день об этом мечтала… – сообщила она, поднимаясь с колен.

Гаррет подхватил её за талию и втянул в долгий, мучительно страстный поцелуй.

Руки Нины теперь нежно ласкали его шею, а сам он наконец преодолел защиту плотной ткани и получил возможность гладить спину партнёрши через тонкую блузку. Другая рука Гаррета легла Нине на затылок и мягко перебирала волосы, заставляя слабо стонать ему в рот.

С полминуты они наслаждались этой близостью, и Гаррет уже собирался подтолкнуть Нину к кровати, когда та резко отстранилась от него. Посмотрела в глаза всего секунду и вышла в коридор. Оглушительный хлопок двери стал последним звуком, который остался после неё.

– Ненормальная… – выдохнул Гаррет, когда возбуждение схлынуло ровно настолько, чтобы в голове у него появилась первая мысль. Была ли Нина пьяна, он разобрать так и не смог.

Со времён злополучного холдонского конфликта прошло двенадцать лет. Разумеется, узнать Колберта спустя столько времени не смог бы никто.

Тогда на самой границе освоенного пространства – насколько вообще можно говорить о границах там, где плоскость территории превращается в тысячу осколков-островов, а Врата ведут практически на любой… И всё же там, на границе вступивших в Сеть миров, случилось противостояние трёх сторон.

Формальной причиной для этого стала переправка партии рабов: Аэрения продавала элитный, выведенный для самой верхушки товар. Покупателем выступил Тарекар, система миров, твёрдо удерживавших античные представления о демократии как власти всех свободных людей. Именно эти лозунги и помогли Тарекару вступить в Сеть, но, когда товар был переправлен на нейтральную территорию, в качестве которой выступила планета Холдон, никакие заверения не смогли защитить его от пиратов, которые имели, видимо, собственный финансовый план.

Налёт осуществлялся из космоса, и рабов погрузили в корабль. Что предполагалось делать с ними потом – никто не знал. Стало известно только то, что корабль успел взлететь и почти сразу же попал под обстрел.

Тарекарцы решили, что Аэрения пытается их обмануть.

Аэрения встала в позу, заявив, что Тарекар просто не хочет платить.

Затягивать с решением вопроса никто не мог и не хотел, потому что оскорблённые тарекарцы начали стрелять, и корабль едва успел приземлиться назад.

Капитан, достаточно хорошо понимая, что ему грозит в случае попадания к любой из сторон, отказался открывать шлюз. Двести пятьдесят единиц «товара» на протяжении двух недель пираты удерживали на корабле без еды и почти без воды. Идти на уступки тарекарцы отказались наотрез. Аэрения, уже выдвинувшая к точке конфликта военную технику, обещала стрелять, если им немедленно не заплатят деньги или не вернут рабов. Разумеется, Тарекар не собирался платить за то, чего у него нет, а в свете того, что обе стороны начинали заводить разговор о войне, жизни рабов с каждым днём падали в цене.

Тарекарцы отправили запрос правительству Сети с требованием оказать помощь.

Аэрения выдвинула претензии к Верховной коллегии Сети, в связи с нарушением их права на самоопределение.

Сенат Холдона – малонаселённого нейтрального мирка – тоже начал терять терпение и на девятый день провёл демонстративный экспериментальный пуск ядерных ракет в ста километрах от зоны конфликта. Одновременно был отправлен запрос к правительству Сети с требованием устранить всех трёх участников противостояния с территории независимого мира.

От имени Сети «Инициатива» напомнила, что исходит из принципа невмешательства во внутренние дела задействованных в конфликте миров. А на следующий день элита Тарекара подала в Коллегию петицию, в которой предупредила о готовности выйти из состава Сети.

«Инициатива» старательно делала вид, что петиция потерялась по дороге. И никто не знал, чем закончится это мексиканское противостояние, когда отдыхавший на южном побережье центрального материка Холдона оперативный агент «Инициативы» Гаррет Колберт решил вмешаться в процесс.

Что им двигало? Нина Молтон не знала, потому что Гаррет не любил давать интервью. Был ли это скрытый приказ «Инициативы», или Колберт принял решение сам? Этого Нина тоже не знала.

Она только запомнила силуэт мужчины в камуфляжном костюме, наполовину скрытое кислородной маской лицо и горящие над ней карие глаза, которые видела на фото в газетных статьях.

Гаррет Колберт являлся ей по ночам, а Нина позорно потакала своей слабости, собирая всю информацию, которую можно было найти в открытом доступе и которая касалась этого человека.

Нина бережно хранила те немногие вырезки статей, где говорилось про холдонский конфликт – «Инициатива» тщательно отслеживала, чтобы на страницы газет не попало более откровенных фотографий. Но Нина очень старалась, а когда вступила в «Монолит», получила доступ к другим СМИ, которые не вещали для обычных людей. И продолжала следить. Но знала она всё равно безнадёжно мало. Скандал с гибелью Кэри Донован потряс её – хотя, конечно же, не так, как должен был потрясти самого Колберта. Но вплоть до последних недель Нине всё равно ничего больше не оставалось – только следить.