Таддеус пригласил их к столу и, как истинный лондонский джентльмен, даже проводил под ручку, отодвинул стулья и расставил тарелки. Еда получилась отменной — у Тедди рука легкая, пусть с Пандорой он сравниться не мог.

— Ваш вердикт, дамы? — вопросительно поднял он брови в конце ужина.

— Сё кусно! — выпалила Эстер из-за большущей кружки с какао. — Очень-очень!

— Мясо слегка пересолил, — заметила Пандора. — И картошка недопеклась до конца… Но, в целом, очень даже неплохо.

— Благодарю, — слегка улыбнулся Валентайн.

— Ма-а-м, — дернула Эстер ее за рукав, — достанешь мой диришабль? Пожа-а-алуста…

— Что за глупости, Эстер? — устало возмутилась Пандора. — Ты сама можешь его достать.

— Там высоко, — пожаловалась девочка. — Дядя Дэвид положил аж на тхетью полку!..

— Вечно тебе дядя Дэвид виноват, — проворчала Пандора, поднимаясь из-за стола.

— Может, я могу помочь? — скромно предложил Валентайн. — Я, при всем моем искреннем уважении, госпожа Пандора, все-таки буду немного повыше. Руки, конечно, не такие длинные, зато силы в них…

— О, да, да! — обрадовалась Эстер. — Помогите, мистерх Валентаин. Пожалуста, пожалуста!

— Одну секунду, мисс Шоу, — улыбнулся Таддеус, погладив девчонку по голове. — Мне надо поговорить с вашей мамой. Бегите вперед… Не пора ли ей спать? — спросил он, когда Эстер унеслась наверх.

— Ещё девять часов, — сказала Пандора и протерла лицо руками. — Она раньше десяти никогда не засыпает. Совушка…

— Не хорошо это для ребенка, — заметил Таддеус, возвращаясь к плите.

— Можешь попробовать ее уложить, — пожала плечами Пандора. — А я с удовольствием посмотрю, как у тебя это полу…

— Ваш кофе, мэм, — произнес Валентайн, протянув ей изящную чашечку. — Черный молотый пополам с молоком. Две ложки сахара, щепотка корицы. И — подарок от шеф-повара. — Он показал ей небольшое блюдце с пирожным. — Прямиком из лучшей кондитерской Лондона.

— Вот это ты расстарался, — после короткой паузы усмехнулась Пандора, принимая подношения.

— Делаю все возможно, чтобы продержаться на этом прекрасном острове подольше, — пожал плечами Таддеус и склонил голову на бок. — Вы все ещё желаете прогнать меня, мэм?

Пандора отпила немного кофе, окинув Валентайна внимательным взглядом, который он выдержал с вежливым достоинством… А потом ещё одним. От которого он тяжело сглотнул. Пандора сделала ещё глоток.

— Иди, — сказала она, наконец, кивнув головой в сторону лестницы. — Эстер тебя ждет.

— Пандора… — прохрипел Таддеус.

— Иди-иди, — подгоняет Пандора. — После поговорим.

Он бросил на нее нечитаемый взгляд и удалился. Пандора пригубила кофе, столь же прекрасный, сколь и горький. Даже сахар не помог. Совсем.

— Твои ребята, вижу, наконец-то уработались… А заодно и моих уработали, — заметила Пандора, когда Таддеус вернулся. — Ты только посмотри на это!

Таддеус послушно выглянул из-за ее плеча в окно и усмехнулся. Около почти догоревшего костра прямо на траве растянулась вереница тел, сложно различимых в ночной темноте. Парочка все ещё сидели рядом, вяло перекидываясь неразборчивыми обрывками фраз.

— Ещё неизвестно кто кого уработал, — хмыкнул он ей на ухо. — Я слышал, у Дэвида есть отменный самогонный аппарат…

— Был, — поправила Пандора. — Пока я его не конфисковала… для нужд науки, само собой.

Таддеус рассмеялся, пустив мурашки по коже. Его грудь почти касалась ее спины. Его теплое дыхание согревало висок и часть щеки. Пандора чувствовала, что он «прощупывает территорию»… а потому отошла от окна, ловко увернувшись от его прикосновений. Таддеус разочарованно выдохнул.

— Пенни, — обратился он к ней, — нам… Я все ещё хочу с тобой поговорить.

— Вы только посмотрите, какой настойчивый, — фыркнула Пандора, поджав губы. — Ну давай. Поговорим.

— Я сразу скажу…

— Не здесь, — оборвала его она. — Выйдем на воздух.

На морском побережье было спокойно. Ночной океан притих, и ветер почти умолк, давая о себе знать только у самой кромки прибоя. Около воды стало прохладнее, но Пандору это нисколько не смущало. Она любила холод. Особенно холод морской — влажный, стойкий, пробирающий до самого нутра. Есть ли что-то более сладкое, чем ощущать то, как студеная соленая вода смывает с тебя пыль древностей прошлых эпох?.. Она была уверена, что нет.

— Стоит ли мне предлагать тебе плащ? — спросил Таддеус, облокотившись на перила причала.

— А сам как думаешь? — вопросом на вопрос ответила Пандора, следуя его примеру. — Я родилась около океана, Таддеус. На холодной земле. Я не одна из тех хрупких неженок, которых ты… можешь встретить в своем Лондоне.

— Я знаю, — тихо ответил Таддеус. — За это я тебя полюбил.

— Начинается… — закатила глаза Пандора.

— Пандора, я серьезно, — резко перебил Валентайн. — Я люблю тебя. Только тебя — и никого больше! Прошу, запомни это.

— Тяжелое это дело, знаешь ли, — процедила Пандора, откидывая со лба спутанные локоны. — Особенно, когда ты пропадаешь неизвестно куда на целых полгода… Или когда присылают фотографии, где ты обнимаешься с очередной полногрудой красоткой с тонкой талией… Или…

— Пенни…

— …когда приходят вести, что у тебя — оказывается! — есть жена. Да ещё и с ребенком! — безжалостно закончила Пандора, тряхнув волосами, и вперила в Валентайна ледяной взгляд. — Тут поневоле хочется забыть, а не запомнить!

— Я тебе уже много раз говорил, что этот ребенок — единственное, что сделало этот брак возможным, — серьезно заявил Таддеус. — Я не мог бросить малышку. Эриния… Ее матери на неё плевать, какие бы сладкие речи она не лила всем в уши. Я не могу бросить Кэтрин. Просто не могу.

— А как вообще так вышло, что эта Кэтрин появилась на свет, Таддеус? — хмуро спросила Пандора. — Как?

— Ну Эстер же как-то на свет появилась, — огрызнулся Валентайн.

За что тут же получил звонкую пощечину и ледяной взгляд.

— Не смей!.. — раздула ноздри Пандора.

— Прости, — быстро проговорил Таддеус, потрогав щеку. — Прости, я…

— Безмозглый дурак, который думает только хером! — прорычала Пандора. — Я это уже поняла, спасибо!

— Это было… — начал было Таддеус, но тут же глубоко вздохнул и раздраженно дернул головой. — Тебе что, нравится, когда я унижаюсь перед тобой? Я уже говорил, как так вышло. Я уже… просил у тебя прощения. Говорил, как мне жаль…

— Правда что ли? — высокомерно подняла бровь Пандора.

Таддеус бросил на нее злой взгляд. По-настоящему злой. Она от неожиданности едва не рассмеялась.

— Хочешь, чтобы я повторил? — в запале воскликнул он. — Хочешь, чтобы я вновь выпрашивал снисхождение? Умолял? Легко!

И он упал перед ней на колени, приложив руку к груди. Смех-таки вырвался у нее изо рта.

— Пандора, любовь всей моей жизни… — начал покрасневший от этого Таддеус, но она его прервала.

— Вставай! — фыркнула Пандора, дернув его за плечо. — Быстро!

— Я обязан!..

— Вставай, говорю! — прошипела она, потянув его за рукав. — Актер погорелого театра… Помню я, как так вышло. Помню, не забываю. Вставай же, ну!

Таддеус тяжело поднялся с колен, все ещё недовольно поглядывая на нее. Пандора оперлась поясницей на перила и бросила на него серьезный взгляд.

— Я знаю, из-за чего это случилось, Таддеус, — спокойно произнесла она. — Знаю, что иначе ты поступить не можешь. Более того, я знаю, что будь я на твоем месте, то скорее всего поступила бы точно также… Но легче мне от этого не становится. — Ее голос стал тверже и холоднее. — Знать, что твой мужчина женат, что у него есть ещё один ребенок… Ни одна женщина не будет от такого в восторге.

— Я знаю, — после паузы сказал Таддеус и тяжело перевел дух. — Я поэтому и приехал. Я хочу тебя… обнадежить. Даже, возможно, обрадовать.

— Даже так? — подняла брови Пандора.

— Да, — серьезно кивнул Таддеус и выдохнул, словно собрался прыгать с отвесной скалы. — Я собираюсь развестись с Эринией Мерсер.

Волны под ними тихо шептали что-то в склизких морских камнях. Ущербная луна смотрела на них с чистых, угольно-черных небес. Морской бриз мягко оседал на влажном песке, не добираясь до большой земли.