И хотя я понятия не имела, какое именно, окончательно уверилась в том, что кем бы ни была эта незнакомка, она уж точно не являлась той черноволосой молодой женщиной, какой казалась на первый взгляд.

Оставалось понять, что ей и Ренвиэлю от меня нужно, и как-то это предотвратить… вот только времени уже не осталось.

– Ты права, Селина, как всегда, – проговорил вампир, заставив меня вздрогнуть. Он назвал моё имя, снова сократив между нами расстояние, но только в момент, когда я почувствовала на своем затылке его сильную руку, стало ясно, что свою фразу он адресовал вовсе не мне, а этой ужасной твари за своей спиной.

Черноволосую женщину звали точно так же, как меня!

Но обдумать этот невероятный факт мне не удалось, потому что в тот же миг Рэнвиэль сжал руку у меня на затылке, обхватив волосы, и заставил запрокинуть голову назад. Я не могла понять, что происходит, чувствуя, как одновременно другой рукой он поглаживает меня по спине, словно свою любовницу, и медленно склоняется к шее под чудовищно бубнящий голос другой Селины:

– Её кровь – твоя кровь… Её жизнь – твоя жизнь…

Нужно было сделать хоть что-то, хоть что-нибудь: оттолкнуть, ударить, укусить. Но я не могла даже закричать. Что-то холодное опутало сознание, заставляя меня чувствовать себя будто в чужом теле, глядя лишь в глубокие хрустально-голубые глаза Ренвиэля…

В этот миг клыки вампира вошли в мою кожу.

Я зажмурилась, чувствуя, как темнеет все вокруг от подкрадывающегося обморока.

Не зря о вампирах снимают так много фильмов ужасов: ничего страшнее я не испытывала своей жизни, и прямо сейчас мне хотелось кричать так громко, как только способны голосовые связки. Но голос не слушался. Ничего не слушалось.

Но, хвала богам, несмотря на первую боль от укуса, после него я больше уже ничего не чувствовала. Только щемящий холод, который проникал от шеи в каждую клеточку тела. Он брызнул в вены и вместе с леденеющей кровью начал курсировать по организму.

А затем вдруг прозвучали слова, которые я однажды уже слышала. У меня в голове они отдавались поразительным эхом узнавания… Когда-то их же мне говорил Айден, вот только в прошлый раз все происходило вовсе не так, как сейчас!

– Авэр ун шельери… – прошептал вампир, оторвавшись от моей шеи и взглянув в глаза. Его голубые радужки изменили цвет и теперь сияли в полумраке винно-алым.

А на его тонких губах поблескивала моя собственная кровь…

Не дожидаясь какой-либо реакции, Рэнвиэль склонился ко мне и медленно коснулся этими губами моих, словно это было частью какого-то непонятного мне ритуала. Однако едва это произошло, как он резко отодвинулся и зарычал, как ни странно устремив взгляд на страшную женщину позади:

– Какого демона, Селина?.. Эта магия, тьма тебя забери, не работает!

Едва он меня отпустил, как я качнулась, чувствуя, что с трудом стою на ногах. Коснулась рукой солнечного сплетения, потому что именно в этом месте тело пронзила острая боль.

Я задыхалась. Там, в груди, болезненно жгло. Но через пару секунд я вдруг с удивлением поняла, что от этой боли мне становилось гораздо лучше. Словно пламя зажглось в груди, ограждая меня от вампирского льда. И каким-то внутренним чутьем я понимала, что этот огонь вовсе не мой собственный. Он принадлежал Айдену.

Мне настолько полегчало, что я даже начала замечать, что происходит вокруг. А посол вампиров был в бешенстве. Если прежде он на уровне инстинктов казался мне наделенным пугающей силой, то сейчас эта сила словно начала сгущаться в воздухе, образуя вокруг мужчины темное облако.

Я не знала, что это было, но шагнула назад, стараясь не касаться явно колдовского тумана. Кое-где внутри него, кажется, мелькнули силуэты летучих мышей.

Но едва Рэнвиэль произнес последние слова, как страшная женщина метнулась ко мне, будто маленький карлик, согнувшись пополам, и схватилась тонкой ладонью за мое горло. Её глубокие чёрные глаза распахнулись широко-широко, и на их дне мне почудились зеленоватые колдовские отблески кладбищенских могил.

Я схватила ее за руку, стараясь отодрать от себя, но под пальцами ощутила лишь твердую кость. Никакого, даже призрачного, ощущения человеческой плоти – будто я держалась за руку скелета.

Селина не отпускала меня. Воздух затрепетал, задрожал, будто в него брызнули магией или рядом снова кто-то зажигал колдовскую печать. Но печатей не было!

А лицо ведьмы начало страшно меняться.

Мгновение – и передо мной уже стоял живой труп, одна половина физиономии которого выглядела как протухший шматок мяса, а вторая и вовсе была лишь куском черепа.

– Она не станет твоей, у неё уже есть имя! – прокричало это чудовище в ярости.

– Не может этого быть, – нахмурился Ренвиэль, откинув назад платиновую прядь волос. – Ты говорила, что она не из нашего мира, откуда бы у неё взяться колдовскому имени?

Ведьма сильнее вцепилась в мое горло, и я почувствовала, как вместе с её взглядом внутрь меня будто входит что-то еще, будто какое-то незримое существо холодными лапами облепляло всю мою душу.

Кажется, в этот момент я все же закричала.

– Проклятый Седьмой принц нарек ее собственным именем! – хрипя, выдохнула женщина через несколько мгновений, и только тогда отвратительное ощущение чужих ладоней внутри моих лёгких исчезло. Вместе с кистью, что стискивала горло.

– Что за чушь? – негромко засмеялся вампир. – Драконий принц будет вводить в свою семью обычную человеческую девчонку? Это невозможно. Ни один старейшина не позволит такого даже простому дарку. Не то что имперскому принцу.

– И всё же это так, – почти выплюнув, проговорила старуха и отошла в сторону.

– Что же теперь делать? – нахмурился вампир, разглядывая меня так, словно я была куском добычи, который уплывал из рук.

– Не знаю, – бросила ведьма. – Ну пока девчонка сама не решит выйти из его семьи, твоей она не станет. Имя драконьего принца будет охранять её лучше любой защиты.

После этих слов старуха рассмеялась злым каркающим смехом.

– Ты немножко не успел, Рен, забавно, да? – добавила она, а затем взглянула на меня, с усилием приподняв одну-единственную бровь, что у нее была. – А тебе не многовато ли двух принцев, деточка?

Я громко сглотнула, не понимая, какого ответа она от меня ждёт, но очень сильно желая ударить ее чем-нибудь в ответ. Вот только что-то подсказывало: стоит мне это сделать, как из комнаты я уже не выйду. Живой. Однако заставить меня молчать было чуть сложнее, и я всё же проговорила, в раздражении потирая горло:

– Вообще-то, я не претендовала ни на одного из них. Хочешь – забирай обоих.

Ведьма задрала голову и ещё громче засмеялась, бросив короткий взгляд на посла.

– Смотри-ка, Рен, ты ей и близко не сдался! Как и драконий принц!

После этих слов Ренвиэль вдруг обхватил мой подбородок, заставив посмотреть на себя.

– Ничего, – обманчиво мягко проговорил он. – Я умею убеждать женщин. Пара недель в Шеллаэрде, и ты сама у меня попросишь дать тебе новое имя. Будешь умолять…

Вот только в этот раз я уже поняла, что глубокие, немного раскосые глаза вампира не так просты, как кажется, и не стала глядеть в них, целенаправленно устремив взгляд в его переносицу. От греха подальше, так сказать.

Кажется, это помогло, потому что я смогла свободно откинуть его руку от своего подбородка, услышав в ответ тихий, бархатный смех вампира:

– Сильная, храбрая. Мне будет приятно играть с тобой.

– А вот это вряд ли, – раздался знакомый голос, от которого все во мне буквально перевернулось.

За спиной княжича вампиров разверзся черно-красный вихрь, из которого вышел белый от ярости Айденион Огненнокрылый.

Принц и правитель Седьмого королевства.

После всего, что со мной произошло, жаркое пламя, внутри которого появляется мощная фигура дарка, должно было уже казаться не столь внушительным. Я видела здесь столько колдовства и столько необъяснимого, что впору было привыкнуть и понять: этот мир полон диковинной магии. И всё же, когда смуглое лицо, обрамленное черными волосами, выступило сквозь огонь, я не смогла сдержать внутреннего восторга. Оранжевые язычки облизывали мощные мышцы Айдена, его широкую грудную клетку, почему-то обнаженную, словно он не успел одеться. А свет от эксплозии играл бликами на черных брюках, подпоясанных металлическим ремнем.