Был момент, когда пытались переодеть эльфиек в женское платье — был такой указ одного из Королей Рошана. Кажется, Урбана VIII…

Но, во-первых, Указ человеческого Короля эльфам почти что и не Указ. А, во-вторых, исчез эльфийский шарм — эльфа в платье уже и не эльфа или даже слишком эльфа. Так и не разобрался.

Хм… Странное дело, но только один бал был по новому Указу, а на следующий день этот Указ был отменен.

Как говорится, пусть все остается по-старому.

Людям — людское…

А…

А эльфийкам — брюки.

Мысли из головы…

*

27 октября (ос) 1440 года от Пришествия Скирии.

Мир Рошанский.

Королевская портняжная мастерская.

Примерка.

Нэй уже третий час сидел в примерочной Королевской мастерской в ожидании Элли и Рианы. Женская примерка — еще та головная боль, а если считать, что Нэй чуть ли не силой заставил Элли примерить, а теперь и надеть женское человеческое платье, то головная боль вдвойне. Ну, или месть эльфы Нэю, чтобы не командовал тут!

И эта головная боль началась две натиры назад.

Прошли все обеды и торжества по случаю Дня Основания.

Нэй на них блистал и был в центре внимания. Особенно 18 октября (ос).

Но до этого они посетили главную Королевскую Портняжную мастерскую, чтобы начать подготовку к балу.

И вот тут, в ней, среди готового платья, как рекламу, Нэй увидел это великолепие! Белое бальное платье! Именно для бала. Для Бала! И именно для человеческой женщины. Но ему просто захотелось облачить в это платье эльфу! Ну, конечно, не совсем в это, но такого же фасона, и обязательно более дорогое! Он был готов потратить все золото мира, чтобы Элли блистала!

Но она уперлась, и ни в какую! Вот хоть кол на голове теши! Пришлось встать на колени! И просто попросить… просто попросить надеть, ну хотя бы, один раз, чтобы он увидел и запомнил. А потом пусть делает, что хочет.

Вот перед коленопреклоненным любимым человеком она не устояла и согласилась. Но с условием, что видеть ее в этом платье он не будет до генеральной примерки! И вот уже восьмой день он провожал Элли и Риану на примерку и сидел вместе с орчем в ожидании ее завершения. Но сегодня хоть был последний день, и он должен был наконец увидеть Элли во всем великолепии!

Как и Риану должен был увидеть Сэм, влюбившийся в нее по уши. Но она, как уже было известно, ответила ему взаимностью!

Кстати, о Риане…

Она присягнула Нэю на верность. За ее спасение она решила принять на себя вассальные обязательства. Нэй препятствовать этому не стал, для его экспедиции лекарь был нужен. Ну, а то, что Риана решилась на такой шаг, то это был ее выбор и, видимо, мера защиты, в каком-то смысле. Сэм тоже не препятствовал, но, конечно, вассалом Нэя становиться не собирался. У него было и так два нурча, куда еще вплетать вассальность?

Вот Риана очень благодарно восприняла возможность облачиться в прекрасное и великолепное платье, но, конечно же, несколько иного кроя, чем у Элли. Королевские Портные клятвенно пообещали, что ни одна женщина на Балу, в честь Дня Рождения Короля, не будет в одинаковом платье. Да, фасон единый — это бальное платье, но отличия будут обязательно, как и различные красные вставки и шитье, так как дресс-код Бала — это красное и белое.

Ну, Нэй им верил.

И надеялся, что Элли все-таки согласится на это платье. К тому же у него было кое-что приготовлено для этого, о чем он ей пока не рассказал.

Четвертый час…

Он даже, кажется, задремал. Поэтому резко мотнул головой, встал с диванчика, прошелся по комнате туда-сюда. Поприседал и руками задвигал, затряс.

Понятно, что там все женские штучки, но что так долго-то?

Нэй как раз стоял спиной к примерочной, крутил руками, когда наконец за его спиной щелкнул замок, и он обернулся.

Учитель был неправ! В своем представлении, что эльфа в женском платье теряет свой шарм. Шарм не просто остался, он стал просто сверкающим. Недосягаемым. И, видимо, поэтому Риана оказалась за спиной Элли, чтобы не разбивать эту неземную красоту. Но и она выглядела великолепно, Мастера знали свое дело, ну, видимо, еще и магии немножко добавили.

А Нэй так и застыл с открытой челюстью, просто стоял как дурак и наслаждался этой красотой. Сногсшибательной и просто неописуемой.

А потом совершенно неожиданно упал на колени и, приложив ладони к лицу, заплакал. Даже разрыдался!

Теперь уже у Элли, да и у всех, кто был в комнате, отвисли челюсти на такое поведение Нэя.

Риана, Элли, Сэм, портные, все заозирались друг на друга, совершенно не понимая, что происходит.

Но как началось, так и закончилось.

Нэй хныкнул последний раз, убрал руки от красных глаз и резко встал. Вздохнул:

— Я плакал от того, Солнце мое, что больше никто, кроме нас, здесь присутствующих, не увидит этой красоты. Я насладился, видел, теперь ты можешь вернуться к своим традициям, — он хлюпнул носом. — Теперь я понял, почему тот Указ был отменен, вы так небесно-красивы в женских платьях, что Урбан VIII просто испугался этой красоты. Видимо испугался, — хлопнул он себя ладонями по бокам. — Но я счастлив хоть тем, что увидел.

И остался стоять этаким нахохлившимся птенцом.

И тогда к нему подошла Элли, так грациозно и так элегантно, как только могут эльфы, даже не подворачивая подол, как будто летела над землей. Подошла и обняла Нэя:

— Ты не прав, моя радость. Урбан VIII не поэтому отменил указ, а просто потому, что никто из эльфиек его не выполнил. И я в том числе! Мы так гордо ему наплевали в душу, что до конца своего правления он больше эльфов не приглашал на Торжественные Балы. Но, надев это платье, я поняла, что он был прав, мы должны отличаться друг от друга. Мы должны быть разными — мужчины и женщины. Я надену это платье на Бал!

— Ты футис? — он снова был прижат к груди эльфы.

— Нет! Я говорю искренне. И спасибо тебе, что заставил, иначе я бы никогда не поняла, какая это прелесть — быть женщиной!

И он поднялся над полом! На высоту ее глаз, и впился в ее губы своими губами.

Ох, что это был за поцелуй!

И ни до кого им не было дела. А все смотрели, расширив глаза и открыв рот, и даже никто не удосужился отвернуться для приличия хотя бы.

А когда долгий, очень долгий поцелуй закончился, она очень тихо, как только она могла, и только ему, прошептала:

— На слабо меня взял?

— Есть немного. Но плакал я искренне.

Она улыбнулась:

— Я люблю тебя, человек-сошо.

— И я тебя, солнце моей жизни.

*

07 ноября (оль) 1440 года от Пришествия Скирии.

Мир Рошанский.

Золотой (Розовый) Дворец Мирминора.

Торжественный Бал в честь сто двадцати пятилетия Владетеля Земли Рошанской и прочая, прочая, прочая — Его Королевского Величества Урбана IX.

7 ноября (оль) не являлся истинным Днем Рождения Урбана IX.

Традиция отмечать в этот День Дни Рождения сначала Королей Аркитара, а после Великого Катаклизма Королей Рошана, началась через несколько веков после смерти Сигизмунда II и создания Великого Аркитара.

Это именно Его День Рождения.

В оль (ноябрь) родился, в оль и умер.

На самом деле День Рождения Урбана IX это 25 мая (аль). И, конечно же, в этот День тоже происходят торжественные мероприятия, но менее масштабные и шумные.

Так как все величие Праздника, его апогей, совершается 7 ноября (оль).

Уже с утра к Золотому Дворцу начали подъезжать кареты с приглашенными гостями.

По протоколу аудиенции у Короля при входе в Большой Торжественный Зал — или воссиянии — могли испросить только несколько десятков высокородных персон. Так заведено было еще Маркитоном V, которому вся эта торжественная рутина, когда Король встречал чуть ли не каждого приглашенного гостя, была ему противна «до мозга костей» — его фраза. Поэтому был принят высочайший эдикт, а с ним и протокол, в котором расписывались все титулы и звания, которые могли и должны были получать аудиенцию — пять минут вместе с воссиянием — у Короля во время Торжественных мероприятий.