Но как это бывает во всех историях, не все прошло так гладко, как хотелось бы.

Потерялся мальчик. Десятилетний пострел бегал-бегал во время эвакуации, а потом исчез. И родители схватились — у них было всего трое детей, и убежавший был старшим, — только уже погружаясь на плоты. В этой суматохе было очень много детей, поэтому и как-то вылетело из головы, да и представить было невозможно, чтобы кто-то решил убежать или спрятаться. Герой, что ли? Или один дома?

В это время в порту были уже Комисы — отец, и сын, и бабушка. Как более взрослые, они ждали своей очереди, пока погрузятся все женщины и дети. То есть не спешили и не толкались ради лучших мест на плотах.

Там вообще-то лучших мест быть и не могло. В центре плота небольшой схрон продуктов, и вокруг человек тридцать, не больше, и, конечно, маг-друмер обязательно присутствовал, чтобы в случае чего управлять столь странным плавучим средством. Все рассчитано дня на три, не более того.

Несмотря на тепло, даже жару, Бамбатура, вода Центрального Моря всегда была до необычайности холодной. Замерзать зимой не замерзала, но и не согревалась, как на южных берегах Каракраса. Комис-старший говорил, что это все из-за смешения холодного и теплого течения в глубинах моря, которое не дает морской глади покрыться льдом даже в лютые зимы, добирающиеся до юга Каракраса, но и летом не давала настроения в нем искупаться. От чего Центральное море называли еще Холодным, несмотря на то, что находилось оно в теплых широтах Эрны.

То есть вода уже в сентябре (ос) была холодной, и находиться на плотах было довольно тяжело. Но все надеялись, что выдержат и что разграбление города орками не затянется надолго.

Впрочем, не о воде разговор. А о потерявшемся мальчишке.

В общем, Комисы взялись его найти. Но что самое интересное, они нашли не только мальчика, но еще несколько человек. Хм… Которые решили воспользоваться моментом и немного помародёрствовать, а если еще точнее, взломали главный винный погреб города и уже нажрались вусмерть. Вино — единственное из ценного, что не стали эвакуировать. Пусть орки напьются до глупости и раньше уйдут из города. Но сначала свою глупость показали люди, и, как сказал впоследствии отец, что если бы он их застал за чем-то более серьезным, а не за распитием вина, то каждому свернул бы шею, как вору и мародеру. Хотя если приглядеться, то все, кто пили, уже имели небольшие мешки с награбленным, но, видимо, не попались с поличным, значит, пусть живут.

Всего их оказалось шестеро с мальчишкой. Который, к слову сказать, и в самом деле собирался погеройствовать, даже рогатку припас. Но, получив от Комиса-отца подзатыльник, сразу захныкал и о геройстве уже не думал.

Оживление напившихся затянулось на некоторое время, поэтому когда все девять человек выбрались из винного погреба, то в вечерней дымке на перекрестке встретились с авангардом орков, очень удивленных и явно раздосадованных, что их встречают чуть ли не с хлебом и солью.

Поэтому появление живых людей вызвало у них приступ ярости и желание — вот сейчас всем переломать шеи и головы оторвать.

Пьяницы, конечно, тут же протрезвели, но бежать им было сложно с полными животами, ну или штанами, поэтому…

Вот тут Комис первый и последний раз увидел, как превращается бабушка.

В блистательной Порте жили многие расы и люди, и Странные эльфы и трюмберги, ну куда же без них, и карлики, самые лучшие кулинары на свете, и орчи, и даже гномы! Но об оборотнях или тафгурах тут никто не знал и не ведал, то есть отца знали как хорошего человека, воина и бойца время от времени он проводил бои, чем и зарабатывал на жизнь и семью. Но и мог починить все что угодно из дерева — рамы, двери, потолки, полы, — был еще и профессиональным краснодеревщиком. Хотя, если честно, как было заработано то состояние, которое досталось Комису от отца, и которое сейчас хранится у Хранителей — при этих словах Нэй скорчил гримасу, которую, правда, Комис не заметил — он даже не представляет. А состояние, надо сказать, большое.

То есть кто на самом деле Комисы, никто из их окружения и соседей не знал, поэтому перевоплощение бабушки, несколько секунд, пока все не скрылись за поворотом, вызвало у трезвых пьяниц странные фантазии. Которыми они пытались поделиться со всеми, кого видели, но им никто не верил.

Вот в этот момент Комис и видел бабушку в последний раз. Выжила ли она? Скорее всего, нет, так как она бы обязательно появилась, не тогда, так позже. Да и отец, когда они вернулись в Порту за сохранившимися вещами и сундуком со стихами бабушки, спрятанным в подвале, он даже в пожаре не пострадал, сжег несколько вещей бабушки и прах развеял над морем, а на стене плача Порты было высечено ее имя — бабушка Ан, и все.

В общем, бабушка задержала орков, явно задержала, так как людям удалось добраться до порта и сесть в оставшуюся у причала лодку, которая специально ждала опоздавших. Отец был благодарен гребцам, которые, несмотря на уже вошедших в город орков, не убежали, не уплыли, а дождались. Ну отец ведь сказал им, что вернется, вот он и вернулся.

Вот когда лодка отчалила, то на пирсе появились орки и принялись методично обстреливать лодку стрелами, так что Комис-старший встал на носу и отбивал стрелы, защищая тех, кто был за его спиной. И у него это отлично получилось, даже когда ранили его, продолжал отбивать, пока лодка не вышла из зоны поражения.

Вот насчет ранения. Всем известно, что все стрелы у орков отравленные, точнее, они их вымачивают в своей моче, которая, конечно же, амброзией не является. От этого не умирают, но и ничего хорошего такое ранение принести не может. Кто-то переносит очень болезненно, кто-то очень быстро, но след и память остаются.

Комис был ранен дважды, ну что поделать, реакция ослабла, после тренировок и бега так и не удалось нормально отдохнуть — а отдых нужен полноценный несколько дней точно, — потом еще бегал по городу, держа за шкирку трепыхающихся пьяниц и мальчишку — ну, мальчишку сам Комис-младший держал, но не суть, поэтому и пропустил пару ударов. Одна стрела прошла по касательной, вторая крепко зацепила левый бок, застряв в нем, но при этом не задев никаких органов, но ее пришлось рвать вбок, чтобы от нее избавиться.

Все можно было исправить, тут же выпив ансортии, она как антидот действовала, вымывая любой яд из организма, если, конечно, в ней самой не было яда. Но Комис-старший не решился превращаться во что бы то ни было и так и провел с ранами — загноившимися — несколько дней. Потом все как-то позабылось, раны зажили — не пил и даже не прикладывал ткань с ансортией, чтобы и запах никто не почувствовал, регенерация сама сработала. Несколько тренировок и превращений, и Комис-старший выглядел почти как раньше.

Но сейчас Комис был уверен, что именно эти раны и начали процесс, который в конце концов и погубил отца. Но все-таки об этом чуть позже…

В общем, орки вошли в город и как они восприняли такую сдачу Порты, было не понять. Издали слышались их крики и ругань, но к берегу к пирсу подходили редкие их представители, то ли посмотреть то ли выругаться. Но людям и разумным никто ничего не кричал. Орки вообще не любили кричать, если это не боевой клич.

А на третий день Порта загорелась.

Орки не любили и огонь. В пустыне пожар в любом оазисе — это смерть этому месту, тени, воде, жилью. Это только казалось, что пустыня и огонь несовместимы, на самом деле все полыхает так, что даже и не знаешь, откуда столько огня. Но костры в пустыне в ночь необходимы, потому что даже оркам нужно согреться.

Но вот чтобы сжечь что-то самолично — никогда.

И если защищать город, а потом его поджечь, когда орки в него ворвались — были случаи в истории — то орки зверели во сто крат сильнее. Поэтому при осаде они не применяли ничего огнеопасного, но при этом обладали секретом загадочных снарядов, которые разрывались без огня и могли осколками, точнее, наполнителями из камней, причинить очень большой вред и защитникам, и армии в поле.